На изломе алого (СИ) - Логвин Янина. Страница 35

Они вышли из школы и остановились. Теперь у них появилась общая цель, и можно было говорить.

- Если хочешь, Савин, я одна карту нарисую. А учительнице скажу, что мы вместе над ней работали.

- Нет, не хочу. Сказано же, что задание для двоих.

- Значит, ты хочешь его сделать со мной? Ты точно решил? – Сашка посмотрела на Игната, и он уверенно кивнул.

- Да, очень хочу. Я думаю, нам надо пойти в библиотеку. Я ничего не понимаю в картах.

Но библиотека оказалась закрыта по уважительной причине, а Игнату очень не хотелось расставаться с Сашкой. Когда они немного растерянные вместе подошли к дому, он набрался смелости предложить:

- Саша, давай пойдем ко мне – у меня есть компьютер. Мои родители не будут против. Я объясню им, что это школьное задание…

Девочка отрицательно мотнула головой.

- Нет. Он мне не нужен, я смогу нарисовать. Но уже поздно, Савин. Разве тебе не пора в музыкальную школу?

Игнат удивился, но признался, взглянув на наручные часы:

- Да. Если честно, то у меня совсем скоро урок сольфеджио.

- Тогда до завтра, Савин. Я не пойду к тебе, но есть одно место, - сказала Сашка. - Я буду ждать тебя завтра в десять на последнем этаже. Захвати с собой карандаши. И лучше соври что-нибудь родителям, - негромко добавила. - Я не стану перед ними оправдываться, если они узнают, куда я тебя привела.

Они встретились субботним утром и поднялись на крышу. У Игната от восторга захватило дух. А может, дух захватило от солнца, свободы и от того, что они с Сашкой вдруг оказались одни в целом мире. Была середина мая, день выдался теплым, девочка взяла с собой альбом, покрывало и большую книгу, чтобы на ней было удобно рисовать.

- Пух, - попросила серьезно, - не отходи от меня и все будет хорошо. Ладно?

Они сели рядом и Игнат пропал.

На солнце в каштановых волосах Альки играло золото. Легкие пряди, подхваченные теплым ветерком, касались молочных щек и нежных губ. Она что-то говорила, объясняла. Молчаливая в жизни, кажется, Сашка вдруг почувствовала потребность говорить. Он слушал звук ее голоса, пока она рисовала, и смотрел на профиль, почти ничего не понимая из сказанных слов. Тоска по Альке, которая все это время в нем жила, забурлила в душе радостью и потекла по венам. Кольнула в кончики пальцев от мысли, что девочка рядом. С ним. Игнат вдруг со страхом подумал о том, что совсем скоро наступит лето, и она снова уедет. Исчезнет чайкой в горизонте, и он еще нескоро ее увидит, и вновь будет ждать.

Пальцы Игната дрогнули и потянулись к Сашке. Неуверенно скользнув по пледу, легли на хрупкую, стройную лодыжку. 

Они оба замерли, забыв как дышать.

У Сашки не поднимались глаза, у Игната тоже. И все же мальчишка не убрал руки, а может, не смог. Какое-то время оба молчали.

Сашка отозвалась очень тихо, чувствуя, как бьется сердце и горят щеки:

- Пух, что ты делаешь?

Сердце Игната билось так же сильно, словно это было то самое мгновение, когда его наполняла жизнь.

- Аля, я… Я люблю тебя, - внезапно сказал мальчишка и вдруг почувствовал, как легко стало на душе. И совсем не стыдно. Потому что слова, сорвавшиеся с губ, оказались настоящими, такими же правдивыми, как его чувство.

Сашка молчала, а потом покачала головой.

- Нет.

- Да! – Игнат ответил очень твердо и уверенно, и все же им не хватило смелости взглянуть друг другу в глаза. – Я давно это знаю.

- Нет, ты не понимаешь. Ты не можешь меня любить, - возразила девочка. - Не меня.

- Но я люблю. Когда-нибудь я вырасту, и заберу тебя от него. От всех заберу!

Счастье в Игнате хотело петь и смеяться, но он не смог. И Сашка не смогла. Только вздохнула и ответила, проглотив ком в горле:

- Дурак ты, Пух.

Школьный проект по географии – нарисовать карту несуществующего континента с реками и озерами, морями и странами. Сложная задачка для двоих школьников, проведших выходные на крыше. И все же чувства их оказались сложнее. Куда сильнее тех чувств, о которых порой догадываются взрослые.

Учительнице географии так понравилась работа ее учеников за последней партой, что она решила позвонить их родителям и похвалить детей. Телефон Шевцовых не отвечал, зато Савины откликнулись сразу. Они очень удивились, узнав, с кем их сын провел выходные дни.

Два года спустя

Начало старшей школы. Майский бал.

Тамаре Михайловне всегда казалось, что она понимает людей. Педагог со стажем, она доверяла внутреннему чутью и искренне полагала, что можно подобрать подход к любому ребенку, если изначально уважать в нем человека и убедительно расположить к себе. Но Саша Шевцова заставляла сомневаться в собственном представлении о влиянии общества и семьи на личность даже уверенную в своем опыте женщину.

Необычный ребенок. Умный. Сообразительный. Способный. Закрытый и в то же время пугающий внутренней степенью свободы, угадывающейся в нем, которая способна заставить человека совершить что угодно. Абсолютно все. В ее нарочито спокойной походке, без лишней порывистости, свойственной подросткам, чувствовалась скрытая сила. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего взгляда или слова. Как будто сама земля держала ее, расчищая путь. Хрупкая девчонка со стальным стержнем.

Ребенок пьющего родителя. Бывает же.

Прошло два года с тех пор, как у Тамары Михайловны состоялся первый разговор с четой Савиных. От них она и узнала, почему Шевцов не приходит на родительские собрания, и по какой причине они глубоко обеспокоены дружбой сына с дочерью соседа. Тамара Михайловна тогда попыталась успокоить семейную пару и обелить свою ученицу, но тщетно. Игнат не сознался, куда сбежал из дома в выходные, и с Сашкой пришлось поговорить. И все же душу женщины грело то, что природе было плевать на мнения людей и условности. Лишив девочку матери и уважения, она вложила в нее ум и характер и не скупилась на красоту.

И вот опять эти две семьи стояли в кабинете директора. По одну сторону холодная, словно неживая Сашка с отцом, по другую – родители Савина. Сам Игнат находился в школьном медпункте, где сердобольная фельдшер оказывала ему первую медицинскую помощь. Сказав, что Шевцова ни при чем, он отказался с родителями разговаривать. Еще одного паренька сразу же после конфликта увезла в больницу скорая помощь.

Сашка и сама не знала: зачем пришла на Майский бал. Все обещало быть скучным и предсказуемым – вечер, танцы, нарядные девчонки и парни, смелые старшеклассники. Все это было ей неинтересно, кроме одного. На этом школьном балу со сцены впервые должен был спеть и сыграть на гитаре Игнат Савин, а ей очень хотелось его услышать. Очень.

Платье с новой подругой отца они купили самое простое – светлое, чуть выше колен и ладно, и туфли-лодочки без каблука. Волосы у Сашки отрасли до талии, густые и шелковые, на дорогие укладки все равно денег не оказалось, ну и плевать. Сегодня она могла смотреть на Игната вместе со всеми, не прикрываясь равнодушием, а большего Сашке и не хотелось. С танцев в конце концов всегда можно и уйти.

Вот только почему не ушла?

Символически отзвенел последний звонок учебного года, и зал наполнился магией вечера. Выступила ведущая – хорошенькая девчонка-старшеклассница, мальчишки из десятого показали смешные сценки. Кто-то спел рэп – с ломким мальчишеским криком, не очень удачно, и по залу прокатились смешки. Всем было весело, но когда на сцене показался Игнат с гитарой, школьникам стало по-настоящему интересно.

Он научился играть. Не соврал. Не просто рубить аккорды, а нежно перебирать струны пальцами, давая слово каждой ноте, извлекая их из гитары без видимых усилий и облекая в звуки. За эти три года его мечта осуществилась, и Сашка от восторга вместе со всеми затаила дыхание, услышав его голос. Он оказался таким же красивым и чистым, как сердце Пуха.

Игнат спел три песни вместо одной. Первую, смущаясь, пел, глядя в пол, а две последние на Сашку. Просто нашел взглядом в толпе ее глаза и больше не отпустил.