Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 63

Опустившись в кресло перед зеркалом, с тяжёлым вздохом начала:

— Моя воспитательница, — чтоб ей лишаём покрыться! — уволила Мабли. Не знаю, куда она отправилась. Не знаю, есть ли у неё хоть какие-то средства к существованию. Ничего не знаю! — До боли закусила губу, силясь сдержать готовый прорваться наружу отчаянный вопль, и попросила: — Попробуй найти её, ладно? А я пока подумаю, к кому можно было бы потом её пристроить. Может, Гленда или Ариэлла согласятся обзавестись запасной служанкой.

— Вашей Утончённости следует собираться, а не беспокоиться о всяких… — подала голос протеже морканты, и в тот момент я поняла, что мы с ней ни за какие коврижки не поладим.

— Это всяким не стоит лезть, куда их не просят. Я дам тебе денег, — снова повернулась к Леану. — На случай, если понадобятся услуги мага. — Собиралась вручить парню всё, что осталось от золота, выданного фальшивым папенькой, но Йекель отрицательно покачал головой.

— Не нужно, Ваша Утончённость. Мабли в порядке. Я видел, как она зарёванная выбегала от эссель Блодейны. Так и узнал, что больше она не ваша. У меня в городе остались кое-какие связи. В общем, теперь Мабли будет работать у эррола Тибальда, бургомистра нашенского. Мужик он хороший, добрый. И дом у него, как картинка из детской книжки. Я его когда-то… — Бывший воришка запнулся, кашлянул, пристыженно опуская взгляд на загнутые кверху носы своих башмаков, а потом быстро продолжил: — Есть у него дочка. Вся в отца, такая же наивная душа. Я с ней… Ну тоже, короче, неважно! Теперь Мабли будет ейной, как это по-вашему… компаньонкой! Когда эррол Тибальд узнал, что Колючка прислуживала раньше эсселин Сольвер, чуть с руками её у меня не оторвал. Вы, оказывается, бургомистерская любимая невеста. Так что не волнуйтесь, Ваша Утончённость, такая мастеровитая девушка, как Мабли, без работы не останется. А я за ней пригляжу. Обязательно, — закончил тихо и улыбнулся каким-то своим мыслям.

Противоречивые чувства точили меня, как моль залежавшийся в платяном шкафу свитер. Радость, что с девушкой всё в порядке, смешивалась с грустью от того, что больше, возможно, никогда её не увижу. А мы ведь даже не простились…

Может, Фьярра, когда станет собой, в кои-то веки проявит характер и настоит на том, чтобы вернуть Мабли? Они ведь были подругами. Хотя пусть лучше обживается на новом месте. Такая злопамятная особь, как Блодейна, даже если уступит уговорам воспитанницы, всё равно не простит и не забудет. И жизни Мабли не даст.

— Ещё она просила вам передать, — Леан оглянулся на замершую неподалёку хмурую Наиру и, потянувшись ко мне, проговорил еле слышно: — что спрятала цветок Арделии в сундуке, в котором раньше Снежок любил после ночной охоты отсыпаться. Под вашим любимым бархатным платьем.

Постаралась скрыть печаль за благодарной улыбкой. Сегодня для бургомистерской дочки счастливый день. А у меня — продолжение траурного банкета.

После ухода Йекеля Наира развила бурную деятельность. Заплела мне волосы в толстую, пышную косу, оставив несколько завитков кокетливо обрамлять лицо. После чего получившуюся причёску, как и декольте, руки, живот, который сводило судорогой напряжения, присыпала золотистой пыльцой. Наверное, чтобы я не выглядела бледной кикиморой, и чтобы зритель в лице Его Несравненности уже точно обратил внимание на все наши с Фьяррочкой прелести. Внимательно оглядев меня с головы до ног, служанка решила, что последним тоже не помешает обзавестись фальшивым загаром. Не прошло и пары минут, как я вся мерцала и благоухала.

Боюсь, если бы танцевала в закрытом зале, Его Великолепию потребовался бы респиратор.

Провела по запястью пальцем: блестящая пыль приклеилась намертво. Бёдра окутал персиковый, отливающий перламутром шёлк разлетающейся разрезами юбки. Верхняя деталь сценического костюма, что-то вроде нагрудной повязки, продолжалась присборенными на запястьях полупрозрачными рукавами. Массивная подвеска, наподобие индийской тикки, подчёркивающая пробор ниткой жемчуга и ниспадавшая на лоб бриллиантовой капелью, довершала образ роковой одалиски. Девушки, с которой я была не знакома, и в том, чтобы получше её узнать, в состоянии, в котором сейчас находилась, была совершенно не заинтересована.

Немало времени ушло, чтобы прицепить все таири, скрывшие мой фривольный наряд, всю меня, от любопытных взглядов. По желанию учительницы, заявившей, что такой нежной красавице, как я, больше пойдут светлые тона, мою фигуру обтекали карамельно-розовые, лазоревые и мятные шелка. Ткань холодила кожу, заставляя покрываться плечи и спину мурашками.

А может, я дрожала от напряжения. От ярости, что, так до конца и не погаснув, продолжала тлеть во мне, искрами бежала по венам, готовая в любой момент вспыхнуть неистовым пламенем.

Не терпелось спровадить служанку, чтобы наконец остаться наедине с собой и волшебным цветком.

Поэтому, когда девица-переросток с самодовольным видом объявила:

— Готово!

Я поблагодарила её сдержанно и попросила оставить меня одну.

— Хочу настроиться.

— Как вам будет угодно, Ваша Утончённость.

Когда шаги за дверью стихли, я бросилась к заветному кофру, чувствуя, как в груди начинает плясать сердце. Разминается, видать, перед выступлением. Руки дрожали, и попробуй кто-нибудь сейчас отобрать у меня подарок Герхильда, я бы этому кому-нибудь голову откусила. Тем более что не завтракала и не обедала, и теперь ко всем остальным чувствам, от которых с утра штормило, прибавилось чувство голода.

А поднос с остывшей похлёбкой Наира, как назло, утащила.

Может, если действительно сумею перенестись хотя бы на пару минуточек домой, горло не будет сжимать невидимая удавка, и я наконец смогу дышать, а не задыхаться.

В этих стенах, в этом городе.

В этом мире.

Вытряхнув всё содержимое сундука на пол, едва не взвизгнула от радости. Мабли бережно завернула цветок в полупрозрачную шаль — ещё один подарок тальдена, что преподнёс он мне в Рассветном королевстве. Под цветком, на самом дне деревянного кофра, обнаружился знакомый томик мемуаров императора Валантена. Что-то не припомню, чтобы я узурпировала его из библиотеки… Из книги, что познакомила меня с печальной историей любви Арделии, торчал уголок записки. Перечитывать песню Ллары, бисеринами-буквами темневшую на страницах, которые разделяло послание Мабли, не стала. Пробежалась взглядом по письму той, что из надзирательницы незаметно стала мне другом:

«Не слушайте морканту. Сердце слушайте».

Закрыла книгу и улыбнулась. Надеюсь, Мабли найдёт свою половинку, её сердечко никогда не будет разбито, и она до конца жизни останется такой же светлой и романтичной.

Устроившись на прогретом солнцем камне подоконника, в узком стрельчатом углублении, я погладила прохладные лепестки. Что там говорил Скальде? Советовал представить того или тех, к кому тянется моя душа? Интересно, диапазон действия этого ледяного чуда ограничивается только Адальфивой, или я всё же смогу, хотя бы одним глазком, увидеть Землю?

Узнать, что с ними…

Пальцы под лепестками слегка покалывало. От холода ледяной магии. Сорванный, цветок не закрылся в бутон, как это всегда бывало днём, а разметал лепестки по ладони. В каждом я видела своё мерцающее отражение, а прикрыв глаза, пожелала увидеть… мужа.

Вообще-то, собиралась загадать маму. Но образ Воронцова как-то сам собой возник в сознании. Добрые карие глаза и неизменная на губах улыбка. В отличие от Ледяного, улыбаться Лёшка любил. И это делало его и без того привлекательное лицо ещё более красивым. Как будто подсвечивало его изнутри.

Если бы ещё не схожесть с Крейном…

Но даже несмотря на это, сердце затопило нежностью. Наверное, взыграла ностальгия по тем беззаботным, ясным дням, когда мы были вместе. И не было проклятия; вернее, оно было, но я на нём не зацикливалась. Не было ведьмы. Не было другого мужчины, и днём, и ночью теперь владевшего моими мыслями.

Прикрыла глаза, а когда колючий холод сменился обжигающим жаром, затаив дыхание, опустила на цветок взгляд. Каждый лепесток — фрагмент мозаики. Собранная воедино, она показывала мне… Воронцова. Радость и восторг, что всё так легко получилось, захлестнуло щемящее чувство тоски.