Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 82

От своей ари. Теперь уже только его.

Надолго ли? Вопрос, от которого во рту появлялась тошнотворная горечь и на который у Ледяного пока что не было ответа.

Упрямая не желала сдаваться, но действие сонных капель оказалось сильнее. Наконец алиана негромко вздохнула, прижалась к мужу теснее, и дальше уже тишину комнаты нарушало только мерное дыхание девушки.

Вот такая, уставшая, умиротворённая, она казалась ещё более прекрасной, и он желал её снова. Снова хотел обладать своей ари. С трудом сдержался, чтобы не пройтись жадной лаской по манящему полукружию бедра. Вместо этого убрал скользнувшую на лицо волнистую прядь, пропустил шёлк волос между пальцами и откинул их назад. Чтобы ничто не мешало любоваться спящей красавицей.

Ведь, может статься, он любуется ею в последний раз.

Теперь они связаны. Священным обрядом. Телами. А вскоре их соединит и родовая магия. Призрачные нити силы тянулись от тальдена к его ари, проникали под хрупкую оболочку, сливались с узором вен, голубоватым мерцанием растекаясь под тонкой кожей. Связывали их неразрывными узами.

Неразрывными до тех пор, пока один из них не умрёт.

Фьярра должна была уснуть, чтобы для неё эта ночь прошла спокойно. Он не хотел, чтобы она боялась. Не хотел, чтобы ей было больно.

В случае, если разорвать связь всё же придётся.

Больно будет потом. Когда она, проснувшись, узнает, что стала вдовой. Но лучше так, чем новая статуя. Появления которой он в любом случае не переживёт.

Просто не сможет смотреть, как его ари превращается в лёд.

Тальден бросил взгляд на ларец чёрного дерева, заранее принесённый в спальню по его приказу. Под резной крышкой — спасение для алианы. Яд выпьет из него жизнь меньше, чем за минуту. А с ним погибнет и ледяная магия Герхильдов.

Он уже однажды совершил ошибку. Сам не понял, как так вышло: уснул, беспечно отключился в свою брачную ночь. А наутро узнал, что стал убийцей.

В этот раз — не уснёт. Заклинание не позволит закрыть глаза даже на мгновенье, будет удерживать его в реальности до самого рассвета.

До самого рассвета он не выпустит любимую из объятий. Будет наслаждаться близостью своей ари. Тихим дыханием, нежностью кожи под пальцами. Которую было так приятно гладить, ласкать, касаться губами.

Насладится каждым мгновением с Фьяррой.

Не сумев справиться с искушением, мужчина склонился над спящей девушкой и осторожно поцеловал её в висок. Алиана тихонько вздохнула, заворочалась в его руках, а потом снова затихла. Счастливая и умиротворённая. Припухших от поцелуев губ едва уловимо касалась улыбка, и магия, насыщавшая юное тело девушки, не делала её кожу холоднее.

На щеках по-прежнему играл румянец, грудь соблазнительно приподнималась. Фьярра дышала ровно. Светлая, тёплая, ясная девочка — само средоточие жизни.

Тальден и сам не мог понять, откуда взялась уверенность: что яд ему не потребуется, и спустя несколько часов, на рассвете, он всё так же будет любоваться своей цветущей красавицей-женой.

Которая разделит с ним не только силу, но и долгую, счастливую жизнь.

Глава 38

В семнадцать лет я оказалась в больнице с острым аппендицитом. Где познакомилась с не менее острым скальпелем и общим наркозом. О первом совсем ничего не помню, от второго отходила очень нудно и очень долго. То возвращалась в реальность, кляксами растекавшуюся перед глазами, то снова ныряла в пустоту. Слышала голоса — как будто те звучали из-под толщи воды, и из-под неё же проглядывали чьи-то размытые фигуры. На короткие секунды они обретали чёткость, потом стирались.

И так до полнейшего просветления в сознании.

Всё, что испытывала сейчас, — очень походило на отходняк после анестезии. Но когда я уже успела загреметь в больницу? С чем? Я же была…

В Адальфиве!

Туман продолжал наползать на глаза, проникал внутрь меня, путая мысли и слова. Которые так и не сумела озвучить. Язык словно атрофировался. И веки, что крышки саркофагов, безжалостно отрезали меня от окружающей реальности.

Отрезали от подрагивавшего, будто созданного из сизой дымки, силуэта мужчины, к которому тянулась моя душа. Вся я. К голосу, что прошлой ночью не меньше ласк сводил с ума. Сейчас он звучал приглушённо, будто нас разделяли выстроившиеся одна за другой, как фигурки домино, стены Ледяного Лога, и не было им конца.

Не знаю как, но Скальде сумел преодолеть каждую преграду, склонился надо мной, поцеловал, согревая пересохшие губы своим дыханием. Прошептал что-то — наверняка приятное, но сейчас совершенно мне непонятное.

Во что бы то ни стало нужно было его удержать! Ухватить за руку, просить, умолять. Чтобы приказал схватить морканту. Прокричать, что это очень, жизненно важно!

А потом всё ему рассказать.

Но предательское сознание снова гасло. Только на короткий миг надвигающаяся со всех сторон хмарь схлынула, показав мне высокую, удаляющуюся от постели фигуру — моего мужа.

Он уходил от меня.

— Ваше Великолепие, сейчас Её Лучезарность должна остаться одна. Недели пролетят быстро. Вот увидите, — раздался сухой, как шелестенье опавшей листвы, голос.

Чей — не поняла. Зацепилась за одно единственное слово. Напугавшее, оглушившее. Недели? У меня не было столько времени.

Я закричала. Жаль, что этот крик прозвучал только в потёмках гаснущего сознания. Вздрогнула от хлопка — не то сомкнулись двери, не то что-то хлопнуло внутри меня — и снова сорвалась в никуда.

Что-то шершавое, прохладное и влажное касалось моего лица. Настойчиво так касалось. Снова. И снова. Скользило от скулы к виску, от уха к носу, щекотало самый его кончик. Меня даже куснули один раз за подбородок. Легонько так. Легонько по мнению Снежка, озаботившегося утренним умыванием своей хозяйки. А сама хозяйка чуть не зашипела от боли и в полудрёме попыталась отпихнуть от себя кьёрда. Но тот и не думал отпихиваться. С ещё большим усердием принялся меня вылизывать, попутно делая мне массаж. Если так можно было назвать топтание по грудной клетке всем своим немаленьким весом.

А я, между прочим, хрупкая девушка.

— Снежок, отвали, — посоветовала ему, мечтая вернуться туда, откуда пришла.

Ещё чуть-чуть посплю. Совсем чуть-чуть…

Укус, на сей раз куда более ощутимый, ожёг скулу. Я вскрикнула, стащила с себя снежного вампиряку и потёрла саднящую щеку. Не сразу, но всё же сумела разлепить веки и максимально строго посмотрела на этого вконец обнаглевшего.

— Молодой чело… кот, вы что себе позволяете? — возмутилась, сталкивая негодника на пол. Пока он мне всё лицо не сделал в крапинку.

Если Скальде увидит меня всю такую пятнистую…

Скальде!

Сон как рукой сняло. Меня буквально вышвырнуло из кровати. Лихорадочно огляделась по сторонам, понимая, что вот сейчас уже можно паниковать: Герхильд нигде не просматривался. Зато высоко в небе просматривалось солнце. Слишком высоко. Оно поджигало парящие в воздухе пылинки, заставляло глаза слезиться. Настолько было ярким, ослепительным.

Я ведь не собиралась спать. И уж тем более не планировала беспечно дрыхнуть до обеда!

Кьёрд не унимался. Путался у меня под ногами и при этом издавал совершенно невероятные звуки: не то выл, не то скулил. Собака и волк в одном флаконе.

Вот такой он у меня разносторонний.

— Ну что такое? — присела перед этим челокотом на корточки. Протянула, чтобы погладить, руку. Снежок уткнулся мне в ладонь своей мордахой и жалобно так заплакал. — Эй, эй, ну хватит. Видишь, всё со мной в порядке. Чувствую себя прекрасно, разве что голова ещё немного неясная. Не заледеневаю. Но если мы сейчас же не найдём Скальде, всё прекрасное станет ужасным. А у тебя появится другая хозяйка.

Кьёрд завыл ещё громче, пронзительно и отчаянно. Наверное, протестовал против такого финала моей сказки.

Физически я действительно чувствовала себя на все сто, а то и на целых двести. Отдохнула, выспалась. Непонятно только какого чёрта… Это я про выспалась. Урвала себе чуток проклятой силы. Отчего ощущала себя же новенькой батарейкой, под завязку напичканной самой необыкновенной энергией.