Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 84

— Как ты здесь оказалась? Тебя ведь вышвырнули из Адальфивы.

Наверное, это глупо — мысленно звать мужа. Но сердцем я продолжала отчаянно взывать к Скальде. Вспоминала также морканту. Может, ей захочется отчитать меня за вчерашнюю импровизацию? Проверить, в каком состоянии находится драгоценное тело. Да и просто на мозги мне покапать.

«Блодейна, миленькая, приди, — взмолилась, впервые в жизни мечтая о встрече с шантажисткой. — Приди и защити!»

— Не вышвырнули. Мне пришлось уйти, — поморщилась Древняя, а потом её лицо внезапно просветлело. — И вот, спустя столетия, я снова здесь.

Богиня шагнула ко мне — я попятилась. Вздрогнула всем телом, почти ощущая смертоносные прикосновения, и продолжила оттягивать уже, кажется, неизбежное.

— Как ты умудрилась вернуться обратно?

Мгновение, и Леуэлла плавно скользнула в сторону, от меня подальше, мазнув снежным шлейфом по шероховатому камню.

— Это всё, что тебя волнует? Как я оказалась в Адальфиве? Нет бы поинтересоваться, что с тобою станет. Умирать ведь можно по-разному.

Интересоваться последним как раз-таки не было никакого желания. Не хотелось думать и представлять, как она будет меня… убивать. Колени предательски подогнулись. Я прислонилась к спинке кровати, иначе бы просто упала. Замерла, отрешённо вслушиваясь в разглагольствования этой маньячки.

— Всё должно было произойти ночью. Быстро и безболезненно. Ты бы ничего не почувствовала. Как и та смазливая кукла. Мавена. Но Герхильд! — Лицо Древней исказилось злобой, раскрошившей маску идеальной, неживой красоты. — В этот раз усыпить его не получилось. Пришлось ждать… Ждать, когда он уйдёт. Когда его заставят уйти, напомнив, что после брачной ночи ари должна находиться в покое. Больше не ложиться с мужем, пока не завершится слияние с магией его рода, и хрупкое тело не привыкнет к силе дракона. А чтобы не появилось искушения снова покувыркаться в постели, адальфивцы выдумали ещё одну традицию (они вообще любители выдумывать традиции): изолировать от тальденов их ари на время привыкания к силе.

Дурацкий, совершенно идиотский обычай. Сейчас я ненавидела его не меньше, чем эту беловолосую стерву. С искушениями они так борются. А кто поможет мне бороться с бессмертной психопаткой?!

Скальде, ну где же ты…

— Зачем тебе это? Зачем тебе моя смерть?

— Меня попросили, и я дала слово. Слово богини. — Леуэлла улыбнулась, почти ласково, вот только от этой улыбки по телу змеями расползлись мурашки. — Так надо, Фьярра. Жаль, конечно, что теперь в тебе его сила. А значит, магия не сведёт Ледяного с ума. А хотя… От утраты любимой тоже ведь можно обезуметь. Представь, как он будет мучиться. Снова и снова задаваться вопросом, как так вышло, что не сработала вязь охранного заклинания. Почему ничего не заметила, не почувствовала, не услышала стража. — Древняя весело похвасталась, бросив через плечо: — На меня их магические штучки, знаешь ли, не действуют. Да и никому в голову не придёт заподозрить в убийстве духа, исчезнувшего с лица земли много веков назад. Они, конечно, будут искать виновного. Со временем поймут, догадаются. Но скоро это уже станет не важно.

— Тебя попросили? — ухватилась за царапнувшую разум фразу. Впрочем, он у меня весь стараниями Леуэллы уже был исцарапан. — Кто? Хентебесир?

Этот урод вполне мог «заказать» меня Древней. Чтобы отомстить Скальде и со мной поквитаться. За то, что всё это время его отшивала.

— Он, не он — какая разница? Главное, что мне выгодно от тебя избавиться.

— И чем же я удостоилась немилости несравненной богини? — Я продолжала задавать вопросы, продолжала надеяться. На что — и сама не знала. От мысли, что, возможно, больше никогда его не увижу, стыла кровь в жилах и всё внутри заполнялось ядом отчаянья.

Богиня кровожадно ухмыльнулась.

— Твоя смерть станет для тальдена сокрушительным ударом. Если повезёт (мне), он даже сойдёт с ума. От горя и тоски по девушке, которую не смог уберечь. Безумный дракон — добыча дольгаттов. А раздираемое междоусобицей государство — моя добыча. Да даже если и не свихнётся, с твоей гибелью Герхильд лишится шанса обзавестись одарённым потомством. А кому нужен правитель, не способный дать империи новых венценосных драконов? В самой могущественной империи мира начнётся борьба за власть. И, пока драконы будут рвать глотки друг другу за возможность оказаться на Сумеречном престоле, а другие королевства, затаив дыхание, будут за ними наблюдать, я спокойно займусь своими делами.

— Ты недооцениваешь моего мужа. Скальде не так-то просто сломать. Что бы со мной ни случилось, он не допустит, чтобы империю захлестнули междоусобные распри. С наследником или без, но он будет править!

За время нашего разговора Леуэлла успела исходить комнату вдоль и поперёк. Заморозила (наверное, от нечего делать или чтобы запугать меня ещё сильнее) статуэтки над каминами и превратила в лёд остатки вчерашних угощений. Ягоды, которыми кормил меня, перемежая ночную трапезу жаркими поцелуями, Скальде, рассыпались по столу голубыми стекляшками.

Вот так и мои мечты, надежды, чаяния становились хрупкими осколками льда, которые в любой момент могли расколоться или растаять.

— Ты забываешь о том, что стало с его матерью. Сколько Энора прожила без мужа? Вот и Скальде такой же, весь в мамочку. Слишком совестливый, слишком правильный. В нём больше материнского тепла, чем льда отца. Он полюбил тебя, Фьярра, и это станет для него самым страшным наказанием.

Вчера, потребовав его прилюдно для себя, ты думала, что спасаешь Герхильда от смерти. Возможно даже, от проклятия. Ведь любви, чистой и искренней, под силу даже невероятное. Но ты сама стала для него проклятием. Ещё более жестоким, чем то, что невольно навлекла на Герхильдов Арделия. Вместо мучительной, но быстрой смерти от дольгаттов, его агония без любимой ари растянется на месяцы. А то и годы. И всё из-за тебя.

— Ну да. А ничего, что это ты тут собралась убить меня?

Как же мне хотелось на неё наброситься, разорвать в клочья! Но тело, с каждой минутой, проведённой наедине с богиней, всё больше сковывало холодом. Очень скоро не смогу пошевелиться.

Не смогу ей противиться.

Леуэлла передёрнула плечами, мол, какая, в общем-то, разница.

— А ведь ты могла бы быть счастлива, Фьярра. Выйти замуж за какого-нибудь герцога или графа. Рожать дракончиков и жить себе припеваючи. Но ты пожелала императора, которого я не желаю видеть среди правящих! Глупая, неправильная алиана.

Перестав изображать из себя древнюю статую, Снежок мягко поднялся на лапах. Несмотря на мои приказы, кьёрд готовился к схватке.

— Ты хотела узнать, почему я другая? В чём заключается моя неправильность? — выпалила, с усилием отступая.

Пожалуйста, кто-нибудь, придите. Умоляю! Я уже не знаю, что ей говорить! О чём спрашивать. Не знаю…

Всего несколько шагов отделяли меня от выхода из этой смертельной ловушки. Шагов, которые, я знала, Леуэлла не позволит мне сделать.

— Хотела, — согласно хмыкнула беловолосая ведьма. — Но, если честно, болтать с тобой мне уже надоело.

Богиня оскалилась, обнажая уродливые клыки, превращаясь в чудовище. Зимнем вихрем рванулась ко мне. Кьёрд метнулась ей наперерез, но поймал в прыжке лишь заметавшиеся в воздухе крупинки снега.

Отчаянная попытка подскочить к двери. Тело, окончательно предав, перестало слушаться. Не прошло и секунды, как я оказалась в обжигающих холодом руках. Почувствовала у себя за спиной ледяное дыхание Древней.

Вонзившееся в меня вместе с ядовитым шипением:

— Пора прощаться, Ваша Лучезарность. А потом я займусь этой тварью.

Глава 39

Блодейна редко испытывала страх, но эта ночь превратилась для неё в наихудший кошмар. Ни один ритуал, ни одно даже самое опасное заклинание, к которым морканта порой прибегала, чтобы изучить, прочувствовать, постичь все возможности магии, не выматывали так, как ожидание.

Даже короткий предрассветный сон, в который она окунулась, как в мутные воды Ольтранны — подземного озера, где, по преданиям, была похоронена сама королева тагров, не вернул ей силы.