Призванная быть любимой (СИ) - Рем Терин. Страница 22

- Легко. Сейчас?

- Нет, давай перед сном.

- Рей, подскажи, где мои вещи? Мне нужна моя расческа и ленты, синяя.- Спросила я у парня нейтрально.

- Я принесу.- Ответил поникший и совсем расстроенный парень.

Рей принес мою расческу и ленту, а я с удовольствием расчесывала длинные мягкие волосы Ададжи. Муж млел и тихонько мурлыкал, вызывая во мне далеко не целомудренные планы. А что пусть терпят. Я из-за них достаточно натерпелась, но сначала ужин и песня.

Я закончила медитировать с волосами любимого и заплела ему колосок шутки ради, но даже это плетение на высоком и сильном Ададжи смотрелось мужественно.

На ужин была та большая вкусная птица, название которой я все никак не запомню, тушенная в пряных травах, я удовольствием съела свою порцию, и половину из тарелки любимого, который заботливо скармливал мне лучшие кусочки. Я присела на руки к Ададжи и уткнулась ему в основание шеи. Что-то говорить и делать было откровенно лень, я так устала за последние дни бесконечной боли, а теперь я наелась, у меня ничего не болело, и я вдыхала запах лучшего мужчины во всех мирах, поэтому незаметно для себя и не смотря на все планы я уснула крепким сном.

Алексет Дорр.

Две недели ада – это все описание того, что происходило с нами без Юли. Дело даже не в том, что несмотря на все старания доверять друг другу мы не стали, не в изматывающей заросшей дороге и ломающейся кибитке, даже не в боли, что нарастала каждый день. Мы боялись. Было страшно в первую очередь за нее. Как она? Где? А вдруг ее обижают? Наша маленькая беззащитная жена, что же мы наделали? В первую очередь, конечно я. Сказать что я был идиотом недостаточно даже мне самому. Мне нет прощения. Но жить без нее я не смогу и дело не в клятве. Кто-то спросил, как я буду просить прощение. Если бы я знал? Как такое простить? Я ведь убить ее хотел. Наверное, я тогда сошел с ума, иначе как я мог до такого додуматься.

Время утекало, а мы еще даже не в храме. А что будет, если Богиня не скажет где она. А если скажет, но мы не успеем прийти на помощь? Все эти мысли роились в голове не только у меня, но наверное у всех. Нет, они не делали нас ближе, чуть сближало только осознание того, что мы все в данной ситуации виноваты.

До храма оставалась пара дней пути, но от беспокойства мы не могли ни есть ни пить. Мы без устали гнали вардов и все-равно чувствовали, что не успеваем.

Неожиданно на дорогу перед нами опустился белый ирлинг (не знал что они белыми бывают).

Они охраняли разрушенный храм, и по велению Богини никто, кроме них, не мог подойти к оскверненному алтарю, но у нас не было выбора. Мы должны туда попасть. Ирлинги очень сильные и хитрые, даже один воин смертельно опасен. Мы приготовились драться. Он посмотрел на нас с холодностью и опустил крылья, а в его руках ЮЛЯ!

Жена была без сознания.

- Жене нужна ваша энергия. Нужно, чтобы вы касались ее,- с холодным презрением сказал крылатый и передал малышку Шайшу.

Мы как оголодавшие, добравшие до небесного нектара ластились к нашей девочке. Она слегка порозовела, но спала. И вот миг, которого мы так ждали и так боялись – жена открыла свои прекрасные глаза. Она не удивилась, в глазах нашей всегда с нами нежной девочки арктический лед.

- Где Ададжи? – холодно спросила малышка. Ирлинг? Зачем он ей? Нам надо поговорить, а единственное что интересует нашу жену где крылатый? Мы мучительно думали с чего начать наш разговор и как объяснить, что мы раскаиваемся. Но на лице Юли отражались эмоции, которых мы никогда не видели: злость, досада, презрение. Стало как-то жутко.

- Я еще раз спрашиваю: где Ададжи?- голос нашей малышки мог заморозить огненную бездну.

- Кто он для тебя? – тихо спросил Ворс. Этот вопрос мучал всех, но момент, конечно, он выбрал самый не подходящий. И тут жена обрушила на нас небо:

- Он для меня все - он мужчина, которого в Вашем проклятом мире Я выбрала и полюбила сама. Это Я пела ему клятву в разрушенном храме, Я его приняла и для меня ОН муж, единственный на данный момент любимый муж. А ты - слабак, который вместо того чтобы пытаться меня полюбить и завоевать по-честному, строил планы по убийству моих детей. И мне все равно, что клятвы заставляют быть рядом с Вами, раз это нужно для того чтобы нормально жить вы будете рядом, но вы для меня теперь НИКТО. Предупреждаю только один раз – если кто-то из вас осмелится хоть как-то навредить моему мужу, или детям, я наплюю на привязку, и вы пожалеете о том дне, когда я появилась на алтаре. А теперь я последний раз спрашиваю – где Ададжи?

Горло сдавило спазмом. Хуже просто быть не могло. Не простит, будем рядом рабами. Смотреть на ту любовь, что могла принадлежать нам и понимать, что никогда больше ничего не получим. Лучше бы она меня убила. Боги всемогущие простите меня, я не хочу так жить. Но я это заслужил. Если она окатила таким презрением Ворса, что будет мне?

Рей со слезами на глазах ответил девочке, и она ушла к ирлингу. Мы сидели в кибитке совершенно убитые, а от костра слышалось воркование Юлии и Ададжи.

С трудом на негнущихся ногах мы вышли из кибитки и смотрели на то, как жена ластится к ирлингу. Она целовала его, зарывалась руками в волосы, а потом попросила расческу. Крылатый говорит, что жена волшебно поет, а мы за почти за месяц, об этом не знали. Девочка права – мы не думали о ней. Думали о своих планах, как занять наиболее удобное место, как пробраться в ее постель, но не о ней. После ужина девочка уснула на руках Ададжи, а он поднял на нас свой холодный взгляд и начал говорить:

- Ну что, самовлюбленные идиоты, добились своих выгод? Получили, то на что рассчитывали?- тихо, чтобы не разбудить Юлю усмехался он.

- Юля - моя единственная, я ждал ее триста лет и не позволю сделать ее снова несчастной. Ни один из вас, даже зная, что избран, не узнал легенду о Призванной? Единственное условие, при котором она может жить это любовь семерых и к семерым. И сейчас, благодаря вам она на волосок от смерти. Вас она больше не любит. Она доверилась вам, хотя недоверчива, а вы предали. Я помогу ей снова принять вас, но предупреждаю: я сильнейший из Хранителей, я старше, умнее и сильнее вас всех. Еще одна глупость и я проведу обряд замены: о нем вы слышали?

Мы в ужасе вздрогнули, а Ададжи продолжал:

- Хуже всего, что она в доказательство своей любви уже бремена, а это значит у вас не годы, на то чтобы ее узнать и покорить, а недели. Кому-то из вас я могу помочь уже сейчас: в бреду Юля шептала такие разные и такие единые, а значит вы – наги - кружите вокруг нее дружной стайкой цветных змеек и искренне, я еще раз повторяю искренне, ее радуете своей любовью. Еще она произнесла мой ласковый и нежный мальчик, я надеюсь ты все понял Рей?

- С вами все хуже. Кто хотел травить детей? – спросил крылатый

Ворс молча вышел вперед и опустил глаза.

- Я так понимаю Ворс? Я не знаю, за что она тебя полюбила, но в твоих глазах я вижу ум и спесь. Твое самолюбие привело, к тому что происходит сейчас, поэтому ты своим умом думаешь, а когда захочешь взбрыкнуть думаешь дважды. Мать сказала Юля сильная видящая. Любая фальшь станет вашим приговором

- А ты? – ирлинг посмотрел своими льдистыми глазами на меня

- Ты я так полагаю тот идиот, что поверил эльфийке. Я не верю, что ты мог ее убить, и только поэтому ты еще жив. Юлю возбуждает игра в повиновение, предложи ей стать рабом – только так со временем станешь мужем, в любом другом случае Боги тебе в помощь.

С этими словами Ададжи встал и с женой в руках пошел в кибитку. На пороге он обернулся и сказал:

- Спать будем вместе. Послала же Пресветлая родственничков.

Он ушел, а в моей душе зародилась надежда.

Юлия Морозова.

И снова я проснулась оплетенная телами, но сейчас, защищая от всех невзгод, обнимал Ададжи. Меня снова захлестнула нежность к этому мужчине: Боги знают, сколько он не спал, летел со мной на руках, потом готовил, а сейчас пошел ради меня спать в кибитку полную чужих для него мужиков. Я не видела, спали ли остальные мужья, но это было и не важно, поднялась повыше и нежно поцеловала ирлинга. Он открыл свои глаза и улыбнулся. Эта улыбка мягкой ладошкой гладила меня по сердцу. Ададжи снял с меня высоко задравшееся платье и начал откровенно ласкать. Что он делает? Мысли начали путаться.