Не оставляющий следов: Обретение (СИ) - Воробьева Елена Юрьевна. Страница 23

– Единственное, что меня беспокоит, – жестко парировал страж, пристально глядя в лицо сузившимися глазами, – это твое желание сунуть нос в дела, которые тебя совершенно не касаются. Если в этом замешан кто-то из своих, местные будут покрывать друг друга до последнего. А ты – чужак. Ты всегда будешь здесь чужаком. И если кто-нибудь поймает тебя на неумеренном любопытстве... Если это будет кто-то серьезный... Я только и смогу, что выловить твой труп из озера.

– Моя семья... – гордо приподнял подбородок и отмахнулся от холодка, пробежавшего по позвоночнику.

– Да плевать им на твою семью! Выдадут вместо виновного какого-нибудь бродягу без рода, без племени... твоя семья никогда не узнает правды. Ты мал еще. Ни черта не понимаешь!

– Так ведь духи... – не унимался я. – Мельхиор говорил...

– Какие духи?!! – десятник выдал тираду, какую никогда не встречал в своих книжках. – Духи не оставляют следы грязных сапожищ вот такенного размера!..

Он понял, что проговорился, и помрачнел:

– Не порти мне аппетит, молодой господин. И, ради Судьбы, держись от всего этого подальше.

Я мрачно пил свою воду. Айсин Гёро не менее мрачно ел свою кашу.

– Извините, я просто хотел помочь. Вдруг что-нибудь узнаю... Сболтнет кто-нибудь о нужном...

– Сиди тихо, потому что если ты что-то узнаешь, я тебе помочь ничем не смогу, – он настороженно покосился на меня. – Скольких молодых из десятка я уже здесь потерял... таких же... чужаков. И не вздумай приходить со своими сведениями в управу. Иди. Я и так наболтал лишнего.

Вернулся в кухню и отдал пустой стакан хлопочущему у очага Умину:

– Спасибо, ты спас меня. Жара стоит просто невыносимая.

– Разозлил нашего служаку? – подмигнул южанин. – Вот уж где характер... Сторожевой пес и то дружелюбнее.

– Да я вообще не понял, почему он на меня раскричался, – пришлось изображать смущение и возмущение. – Всего-то и спросил, как уберечься от краж?..

– Это все жара, – понимающе закивал Умин. – Она людям мозги туманит почище дурман-травы, – он снял с огня казан с рисом и переставил его на каменный стол. – Ничего он не знает, десятник наш... ни как уберечься, ни как уберечь. Да ты не тревожься, что у тебя воровать?

– Нечего, да, но разве воры об этом знают?

– Видимо, знают, потому что грабят лишь богатеев. И то по чуть-чуть, от них не убудет.

– Ну хоть ты меня успокоил... – улыбнулся кабатчику.

Еще раз произнеся слова благодарности, я вышел в уличный зной, размышляя о том, каким образом северянин смог узнать о нашей «ссоре» с десятником, если кухонное окно выходило на противоположный угол сада.

Разговор с Айсином Гёро недолго занимал мои мысли. В принципе, его подозрительность к местным жителям была вполне оправданной: вряд ли кто спешил помогать в нелегком деле поддержания порядка или вместо стражи расследовать преступления. Мне же квартал Ворон казался вполне приятным тихим местечком, населенным мирными обывателями, живущими в ладу с соседями и совестью, поэтому предостережения старого служаки казались надуманными. Тем не менее, слова о чужаках, которых никогда не примут в свой круг жители квартала, развернул мысль в новом направлении. Гёро прав, любой незнакомый человек привлечет пристальное внимание горожан, что не на руку ворам. Достаточно вспомнить слухи и сплетни о «таинственном незнакомце»... выяснить бы еще, кстати, кто он? Но эти воры, или вор – я до сих пор не мог понять, сколько же их, – знали не только расположение улиц и переулков, что позволило незаметно покидать места преступлений. Они умело выбирали свои жертвы. Мощь государственного сыска не будет задействована из-за ограбленных, невелик их социальный статус и не критичны потери. Хотя, подозреваю, если бы вторглись в дом господина Дзиннагона, то привлечение специалистов из соответствующего клана Иса было бы предрешено. Злоумышленники это учли.

Далее. Судя по всему, воры прекрасно ориентировались в жилищах пострадавших. Они шли прямиком к цели, не блуждали по комнатам и подвалам, не заскакивали наугад в кладовки и закоулки. Следовательно, они либо бывали в гостях у своих будущих жертв, либо их снабдил нужной информацией кто-то знакомый и с планировкой домов, и с привычками хозяев. А если любой незнакомец сразу вызывает настороженность... то из всего этого следует вполне логичный вывод: кражи никак не мог совершать возникший из ниоткуда чужак.

Но кто из милых и приветливых соседей способен на такое? Кто способен изготовить артефакт невидимости, варварски замучив черную кошку? Этот человек явно опасен для общества, ибо притворяется невинной овечкой, имея сущность волка... нет, не волка – шакала!

Мысленно вернулся к столкновению с прохожим-невидимкой – на сегодняшний день он мой главный подозреваемый. Вспомнил шаги в тиши ночи, толчок, легкий запах незнакомых духов... Так уверенно ступать по брусчатке будет только мужчина. Отметаем щуплых и низкорослых, они не смогли бы так легко заставить меня потерять равновесие. Если же допустить, что толкнул кто-то вроде кабатчика Умина или десятника Гёро... вряд ли смог бы удержаться на ногах, это стоит признать честно. Таким образом, наш подозреваемый на тренированного бойца не тянет, но и на неженку не похож.

В какой-то момент мои мысли перескочили с личности загадочного неведимки на не менее загадочного соблазнителя. Гончар Иизакки? Ткач Веньян? Садовник Норимаши? Эти добропорядочные горожане совсем не пользуются популярностью у женского пола, думается, от них можно смело отвести подозрения. И даже алхимик Мунх, явно повернутый на любовных игрищах, не снизойдет до охоты на служанок. Кстати, служанки... Интересно узнать, на кого работают эти легкомысленные особы?

День прошел в раздумьях о личности преступника. Я все больше склонялся к выводу о том, что «шайка грабителей» и «коварный соблазнитель» могут быть одним и тем же человеком. Лишь раз Учитель Доо отвлек от пустого марания листов бумаги, велев собрать вязанку хвороста и приготовиться к ночному походу с Дэйю.

Собрал сухие ветки, сложенные вдоль забора после уборки сада, аккуратно увязал их, накормил Сию обрезками утки, которой с удовольствием ужинал Учитель Доо... Мне же был дан совет не наедаться, поэтому пришлось ограничиться чаем с булкой и снятыми с дерева зрелыми абрикосами.

Смеркалось. Стукнула калитка заднего входа. Во внутренний дворик проскользнула Дейю с большим мешком на спине. Одета в кожаные башмачки, кожаную жилетку, обнажающую унизанные браслетами иссохшие руки, и замшевую юбка в пол, отделанную бусинами и бахромой. Варварский наряд! Властно, будто имеет на это право, поманила смуглой рукой. Ага, разбежался!.. Толчок в спину от Учителя Доо – и я вылетел из дома с ветерком, еле успев затормозить возле подготовленной вязанки.

Я молча следовал за старухой через лес. Затем спустились в заброшенный карьер для добычи глины, расположенный недалеко от озера. Местные тут давно не бывали. Света полной луны хватало, чтобы собрать вывороченные камни и сложить подобие очага. Хватало и для того, чтобы найти пару сухих стволов и бросить их в основание, а сверху засыпать распотрошенной вязанкой. Костер разгорелся сразу, но погаснет не скоро. Через полчаса на огонь водрузили котелок с чистой речной водой, принесенной старухой во фляге. Дэйю готовилась к обряду.

Из свертка мягкой замши извлекла кривой обсидиановый нож, матово сверкнувший в мятущемся свете костра. Очертила круг, в центре которого оказались я, котелок и огонь. Бережно, почти ласкающим жестом старуха погрузила нож в глину рядом с нами. Лунный луч упал на навершие рукояти и влил свой холодный огонь в его сердцевину. Набор костей из притороченного с поясу мешочка разложила рядком: панцирь черепахи, чьи-то лопатка, коленная чашечка, пара фаланг пальцев, грудная клетка с ребрами и череп какого-то мелкого зверька. Сию внутри недовольно фыркнул, но покинуть меня не спешил.