Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина. Страница 47

не застонала в голос, понимая, что веду себя подозрительно, но слава богу, Олег не стал заострять на этом внимание, видимо, списав на мое странное поведение в целом.- Так куда? -повторил он вопрос, вызывая у меня облегчение. -К тете Кате. до крестной мы доехали молча. Олег включил музыку, чтобы тишина не слишком тяготила, но при расставании неловкости все же не удалось избежать. -Я пойду, - не глядя на него, сообщила я, как только он припарковался у тети Катиного подъезда. -Подумай над тем, что я тебе сказал, - попросил он. -Хорошо, - кивнула я, и потянулась к ручке двери. Олег вышел за мной следом. Я удивленно посмотрела на него. -Я провожу, - пояснил он, подходя ко мне. -Ни к чему. - покачала я головой и неловко пошутила, вспоминая наши первые встречи.- Двенадцатый этаж, лифт не работает. -Пожалуй, я рискну, -улыбнулся он и поправил у меня на шубе воротник, укутывая мое оголенное горло. -Не нужно, я скину тебе чайку, как поднимусь, -улыбнулась я сквозь слезы, тронутая его заботой и нахлынувшими воспоминаниями. -Чайку?- уточнил он с ностальгической усмешкой. д у меня слезы медленно потекли по щекам от понимания, что он также, как и я помнит все. -Чайку, еврейский звонок…, смс-ку. - всхлипнув, подтвердила я, пускаясь по реке наших воспоминаний. Олег невесело улыбнулся и осторожно коснулся моей щеки, вытирая слезы. -Ты у меня такая сентиментальная. -Просто любила тебя очень, - прошептала я, отводя взгляд. -Любила?- напрягся он. Я почувствовала его пристальный, давящий взгляд. Все внутри меня задрожало, ибо я не могла произнести те слова, которые он так ждал. Не после того, что совершила. Стыдно говорить о любви человеку, которого ты несколько часов назад предала. -Мне пора, - выдавила я из себя, спеша уйти, но он перехватил меня за руку, притягивая к себе. - Не надо, Олег, не дави на меня, пожалуйста, - попросила я, упираясь, не в силах выдержать его горящий взгляд. Гладышев собирался что-то сказать, было видно, что он едва сдерживает бурю внутри себя, но я знала, что он справится. Это же Гладышев. -Иди, - медленно отпустил он меня, отступая на шаг, окончательно давя в себе эмоции. -Спасибо, - выдохнула я и позвонила в домофон, изо всех сил стараясь держаться прямо, чувствуя тяжелый взгляд. Как только за мной закрылась дверь в подъезд, я сползла по ней, задыхаясь от слез, заходясь очередной истерикой. Такой меня и нашла тетя Катя, спустившись вниз, и истерика началась у нее. Не разобравшись ни в чем, она решила, что меня изнасиловали и собралась уже звонить в полицию. Благо, я немного успокоилась и убедила ее, что ничего такого не произошло, но на последовавшие тут же вопросы, отвечать не стала, как крестная не допытывала меня. Поняв, что это бесполезное занятие, она в конечном счете отстала. Правда, когда я попросила ее не говорить маме, начала торговаться. Тогда мне пришлось сказать, что я совершила большую ошибку, и теперь не знаю, как мне быть. -И что, он тебя вот так отделал и выгнал голую на мороз? - спросила крестная, шокированная моим видом, когда я сняла шубу. -Не неси бред, - поморщилась я. У меня ужасно болела голова и глаза, поэтому мне было тяжело чисто физически вести подобные разговоры, не говоря уже о душевном состояние. -А что я должна думать? Нахожу тебя валяющуюся в подъезде, в слезах, в шубе на голое тело. Вся синяя, исцарапанная, он что с тобой там делал? Он извращенец какой-то? Поди эти всякие садо-мазо практикует? - понесла ее бурная фантазия. Я едва не расхохоталась, представляя, до чего дойдет этот бред, если я его не остановлю. -Издеваешься надо мной только ты, теть Кать, - покачала я больной головой. -Янка, это не шутки. У этих богатых мужиков башню сносит и они творят, что хотят! Я недавно передачу одну видела, там про таких извращенцев рассказывали, волосы дыбом,- распалялась она все больше, заставляя меня пожалеть о том, что я приехала к ней. Впрочем, ее тоже понять можно было. О чем ей еще думать? Пришлось выдумывать полуправдивую историю о том, как я напившись, упала на стеклянный столик. -Ну, а голая-то ты почему? - недоумевала она. -Потому что!- рявкнула я, доведенная до белого каления этими расспросами. - Никто меня не бил, не насиловал, не выгонял. Все? -Ладно, не кипятись, иди помойся, приведи себя в порядок, - примирительно произнесла тетя Катя, и вышла, давая мне возможность переодеться в выданный халат. С первой же минуты, я почувствовала себя у крестной неуютно, мне хотелось домой, в Жуковку, к ставшим уже привычным и родным вещам: к своим полотенцам с ароматом сандала, к покрывалу из натурального меха, которое я привезла из Франции, к своему чайному сервизу, на который все никак не могла налюбоваться, да даже к своим тапочкам-сапожкам с заячьими ушами, над которыми Олег ухохатывался.Удивительно,но понимая, чего лишаешься, начинаешь вспоминать разные мелочи, про которые казалось, еще вчера и не помнил вовсе. И дело даже не в комфорте или привычке, просто из таких мелочей состоит персональная вселенная каждого из нас. Моя разваливалась на части, а потому мне как никогда хотелось прикоснуться хоть к чему-то, связанному с ней. А уж когда вечером у меня поднялась температура, мне совсем стало плохо. Я лежала, свернувшись калачиком, обнимала Малыша, которого отдала тете Кате в прошлом году, так как не могла жить с ним на съемной квартире, и едва дышала от раздираемой на части боли. Болезнь не приглушала душевные терзания и не тормозила бесконечный поток мыслей, она только усугубляла мое состояние, делая его невыносимым. У меня голова раскалывалась от мыслей, воспоминаний и температуры, а на сердце было так тревожно, так муторно, так тяжело. Я не могла ни спать, ни есть, ни что-то делать. Казалось, я схожу с ума. Но мало мне было этого, ко мне еще с вопросами пристали тетя Катя и мама, пытаясь докопаться до истины. И надо признать, мне очень хотелось рассказать хоть кому-нибудь о своей личной драме, чтобы хоть немного облегчить душу, но однозначно не родным. Я не хотела, чтобы они узнали меня с такой стороны, не хотела видеть на их лицах потрясение и ужас. Нет. для них я должна оставаться их маленькой, импульсивной Янкой, которая иногда совершает безобидные глупости. Они не должны узнать, что я эгоистичная, мстительная, тщеславная дурища, зацикленная на проблемах, которые в сущности значения не имеют. Они ничего не должны узнать! Поэтому я продолжала молчать, в одиночку переживая свое горе, свою трагедию. Внутри меня происходила какая-то переоценка всех своих действий, своих приоритетов и самой себя. Удивительно, но страх потерять Олега очень сильно встряхнул мне мозги, и было ощущение, будто у меня на все открылись глаза. Я перематывала нашу совместную с Гладышевым жизнь и поняла, что начала ее с неправильной установки - воевать, доказывать, требовать. Я вошла в дом Гладышева и с порога стала думать, чего достойна, а чего нет. Меня не волновало, как он до этого жил и как не просто ему менять заведенный порядок. Все должно было быть так, как хочу того я. А если этого не случалось, то я принимала это за оскорбление, унижение и пренебрежение. Я не замечала, что своими глупыми выходками сама провоцирую Гладышева показывать не самые приятные стороны, не замечала его стараний, принимая все в штыки и ища в каждом действии подвох. Все, что я делала, было подобно войне ради сохранения мира. Полный абсурд, если вдуматься. Вот и я прикрывала каждое свое действие любовью, которую ими же и разрушала. И теперь я сидела посреди руин и спрашивала себя, чего ради я затеяла это противостояние, и чего в конечном счете добилась? Ответ, увы, не утешителен. Это как добиться мира в мире, которого уже нет. И что делать дальше, как теперь жить - вот это дилемма, над которой я неустанно думала, но ничего не могла решить. Поэтому поколебавшись, все же позвонила Кристине, пригласив в гости, когда тетя Катя уехала к дяде Славе. Мне нужно было выговориться, нужен был взгляд со стороны, ибо я настолько запуталась за неделю самокопания, что хотелось просто головой биться об стену. Мне нужна была Крис, потому что она, как никто иной могла понять меня и помочь разобраться. Я доверяла ей, а потому, преодолевая стыд и горечь, захлебываясь слезами, рассказала обо всем произошедшем. Когда я закончила, Кристина очень долго ничего не говорила, а потом тяжело вздохнув, покачала головой. -Ну, что сказать? Может, это тот самый толчок, который нужен был тебе, чтобы понять, что для тебя на самом деле важно, - пожала она плечами. -Звучит так, словно измена - это какая-то панацея, - усмехнулась я с горечью. -Если учитывать, что измена предполагает последующие перемены, которые наверняка были необходимы, то наверное, в какой-то степени ее можно рассматривать в качестве некой крайней меры решения проблем, но конечно, есть не столь радикальные методы, чтобы что-то ИЗМЕНИТЬ в себе и своей жизни, -рассуждала она спокойно. -Видимо, на таких дур, как я действуют только радикальные методы. - сделала я неутешительный вывод и неловко произнесла.- Спасибо, что прикрыла меня, когда позвонил Олег! -Если честно, вышло как-то машинально, - призналась она и задала вопросы, которые я тысячу раз за прошедшую неделю задавала себе. -Что ты сейчас хочешь делать? Что для себя решила? -Не знаю, - прошептала я, задрожав от подступивших слез. -Я люблю его, Кристин, как бы это не звучало, но люблю. Я не хотела ему изменять, не хотела! Не знаю, как это вышло. Просто не понимаю. Мне было очень плохо, я была злой, а потом накурилась, но даже тогда, я видела его и … О, Господи! Это так мерзко!- воскликнула я, зарыдав. -Ну, тихо-тихо!- притянула меня к себе Крис, укачивая, как маленькую. -Что мне делать, Кристин? Я на себя в зеркало смотреть не могу. Противно!- поморщилась я, заглядывая подруге в глаза. - Но и без него не смогу, понимаешь? Просто не смогу! -Шш, не накручивай, Ян, успокойся. Послушай меня! - обхватив мое лицо ладонями, заставила она меня сконцентрироваться.- Решение проблемы под названием «измена” - не в том, чтобы как можно больнее наказать саму себя, а в том, чтобы понять источник этой проблемы, который привел к отношениям на стороне. Чего тебе не хватало, что ты стала искать общества Максима? Это ведь не в одну ночь случилось. Все началось уже очень давно, а потому причина глубокая. Вот о чем тебе надо задуматься, а не заниматься саморазрушением. Если ты хочешь сохранить отношения с Гладышевым, то тебе надо определить, что конкретно тебе не нравится и менять это, но менять, не врубая режим «королева”, как ты привыкла, а менять постепенно, терпеливо и деликатно подталкивая к этому Олега. Мужчина ради любимой женщины готов на все. Но женщиной надо тоже уметь быть, а мы в большинстве своем разучились. Мы бываем кем угодно, кроме женщины. Вот спроси себя, какой вклад ты внесла в развитие ваших отношений. Спроси, отдавала ли ты на сто процентов свою заботу, нежность, ласку, понимание и любовь. А потом сопоставь с тем, сколько получила в ответ от любимого, и поймешь, что нужно менять. -даже если и разберусь, думаешь, смогу постоянно врать ему? - задумчиво произнесла я. -А что тебе остается? Ты же понимаешь, что рассказав правду, ты потеряешь Гладышева. Да и какой вообще в этом смы