Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина. Страница 92

ЭПИЛОГ

5 лет спустя

-Яна, большое спасибо за возможность с вами пообщаться! Знаем, что у вас очень плотный график, поэтому для нас это огромная удача, - подобострастно лыбился ведущий программы, шаря по мне плотоядным взглядом. -Что ж, тогда не тратьте время понапрасну, - холодно осадила я его, закинув ногу на ногу, мечтая, поскорее покончить с этим. Голова раскалывалась после концерта, а впереди еще четыре часа перелета и съемки для журнала Maxim. От желания прибить кого-нибудь спасало только то, что тур подошел к концу и скоро я, наконец-то, увижу своего зайчонка. Эта мысль подарила мне второе дыхание, и я вошла в скрупулезно созданный образ элегантной, недоступной богини, соблазнительно улыбаясь на камеру и подавляя раздражение. -Работаем, -дал команду ассистент оператора, сопровождая ее характерным звуком хлопушки-нумератора.Телеведущий, как и я, приклеил фирменную улыбочку, и начал допрос. -Приветствую всех телезрителей на RU.tv, меня зовут Никита Усольцев и сегодня у нас в гостях певица, чьи песни возглавляют чаты российских радиостанций, актриса, телеведущая, модель, секс-символ страны - несравненная Яна Токарева. Здравствуйте, Яна! Безумно рад видеть вас в нашей студии. -Добрый вечер, Никита! - отработала я интригующую полуулыбку. -Яна, прежде всего, мы знаем, что послезавтра у вашего сына день рождения, поэтому поздравляем вас с наступающим праздником! -Благодарю! Очень приятно,- одобрительно кивнула я, сдерживая смешок. Журналистик безусловно знает, на какие кнопки надо жать, чтобы расположить к себе и подойти к интересующей теме. -У вас специально было так запланировано окончание тура или это удачное стечение обстоятельств? -В нашей работе удачное стечение обстоятельств - вещь крайне сомнительная, поэтому каждый год я подгоняю расписание. Для меня, как и для любой мамы, день рождения сына - это красный день календаря, который я никогда не пропускаю, как 6ы не была загружена работой. - Весь год подгонять расписание?! - изумляется он. - Это же с ума сойти. -Что поделаешь,- пожимаю плечами, - таковы издержки профессии. График работы очень плотный и жесткий. - А сколько вообще с таким графиком удается посвятить времени сыну? Ну, скажем, в месяц, в неделю, - задает он довольно щекотливый вопрос, на который отвечать мне совсем не хочется, поскольку знаю, что ответ вызовет массу возмущений и критики в мою сторону, но и врать тоже не вижу смысла. -Один раз в неделю в лучшем случае, - признаюсь с невозмутимым видом, хотя самой становится не по

себе от озвученной цифры. Не то, чтобы я никогда ранее не задумывалась о6 этом, просто одно дело сказать, что мало, а другое - конкретизировать это самое малое. С недавних пор понимаю Гладышева на все сто - за успех приходится платить не проходящим чувством вины перед семьей, поэтому лучше, наверное, при таком ритме жизни ее не иметь вовсе, ограничиваясь «среда-пятницами после семи. -Скажите, Ян, а почему вы так долго прятали Сашу от прессы и как вам вообще удавалось целых четыре года скрывать лицо ребенка? - подбирается он якобы ненавязчиво к интересующему всех вопросу отцовства. Естественно, наши с Гладышевым пресс-секретари сочинили ряд историй на все случаи жизни, одну из которых я сейчас с самым искренним видом пересказывала, и плевать, что это был какой-то бред про сглаз, негатив и суеверия. Правда же заключилась в том, чтобы никто раньше времени не узнал, что у заместителя мэра столицы по вопросам транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры родился сын от начинающей, еще мало, кому известной певички с довольно темным прошлым. Согласитесь, такую тайну невозможно сохранить, если один и тот же ребенок будет замечен с каждым из нас. Поэтому все эти годы мы были крайне осторожны и осмотрительны. Благо, возможности позволяют: частные самолеты, закрытые курорты и особняк во Флориде с изолированной высоченным забором огромной территорией - все это прекрасное подспорье для успешной конспирации. -А почему именно сейчас? - наседал журналистик.- Что изменилось за четыре года? О, изменилось многое! за четыре года сомнительная певичка стала главной красавицей страны, темное прошлое которой переписано так, что не подкопаешься, а вице-мэр окончательно подмял под себя всех возникающих и теперь может не то, что иметь внебрачного ребенка, но и женится на какой-нибудь Кончите Вурст,проповедуя толерантность. Но, конечно, публике я скормила бред из той же суеверной оперы. -Говоря о сыне, конечно же, нельзя не упомянуть отца,- наконец-то, подошел ведущий к «горяченькому. Мне даже показалось, что он сейчас потрет ладони друг о друга, такое предвкушение у него было во взгляде, что становилось смешно. - Яна, как вы вообще познакомились? Вы ведь тогда только приехали в столицу, если я не ошибаюсь? -Думаю, это судьба, - шутливо парировала я, при этом ничуть не лукавя. - Познакомились мы на корпоративе Трансгрупп,я сопровождала мужа моей крестной, поскольку сама она не смогла по причине болезни. И с того вечера моя жизнь приобрела совершенно иные краски. -То есть это любовь с первого взгляда? - уточнил он с недоверчивой улыбкой. -Да, именно так. -А вот правду говорят, что женщине достаточно одиннадцати секунд, чтобы понять, что она хочет, чтобы этот мужчина стал отцом ее ребенка? - выдал он порцию чуши, вызывая у меня смех. -Не знаю насчет других, но, пожалуй, это про меня, - просмеявшись, резюмировала я. - В восемнадцать все девушки мечтают о6 одном мужчине на всю жизнь и естественно видят в нем отца своих детей. -Вы тоже мечтали, что это будет навсегда? - как 6ы между прочим, полез он мне в душу. -Конечно. Я вообще натура крайне романтичная и эмоциональная,- невозмутимо призналась я, хотя говорить о6 этом было неприятно. -А почему не сложилось? -Да по многим причинам,- неопределенно ответила я, но зная дотошность журналисткой братии, решила все же пояснить более конкретно. - Если коротко, то достаточно того, что я артистка, а он - политик. -Но ведь тогда вы еще не были в шоу-бизнесе, - возразил этот идиот с таким видом, словно уличил меня во лжи. -Шоу-бизнес здесь и не при чем, - высокомерно парировала я.- Артист - это, прежде всего, характер и с этим характером строить отношения очень тяжело: скандалы, провокации, эгоизм - это наше все. Мало, кто захочет мирится с подобным. - То есть это вы во всем виноваты? - прямо спросил он. Если 6ы этот вопрос мне задали четыре года назад, я 6ы отвела взгляд и не смогла 6ы выдавить из себя ни слова. Потому что да - виновата, да - во всем и этого не забыть и не исправить. И я не забывала ни на миг, но научилась жить с этим: смеяться сквозь слезы, делать вид, что все в порядке сквозь боль, заедать одиночество работой, а тоску -ненужными людьми, довольствоваться тем, что есть и быть счастливой от того, что могло быть и хуже. Я научилась, правда! Но не потому что стала сильней или мудрей, а потому, что довела свое умение лгать до совершенства. И сейчас показывала это умение во всей красе, не дрогнув ни внешне, ни внутренне. -Во всем никто не виноват, каждый виноват в чем-то своем, - глубокомысленно изрекла я с вежливой улыбкой. Ведущий наигранно ухмыльнулся, понимая, что не подкопаешься и перешел к следующему вопросу. -А сейчас как складываются ваши отношения? -А как они должны складываться? - уточнила я со смешком. - Сын и его благополучие - вот и все отношения. -Ну, обычно ради благополучия детей родители стараются поддерживать что-то вроде дружбы. -Мы не считаем, что наш ребенок нуждается в лицемерии родителей, - елейным голосом парировала я на попытку упрекнуть нас с Гладышевым в том, что мы даже на такую малость не способны ради сына. -Неужели расставание было настолько тяжелым?- довольно протянул гаденыш, почуяв запах наживы. -Дело совсем не в этом, - не теряя самообладания, как 6ы с ленцой возразила я, пока журналюга не навыдумывал черте что. - Просто я считаю дружбу между бывшими любовниками извращением. Это как объесться торта, выблевать его, а потом попробовать съесть рвотные массы, убеждая себя, что это все тот же торт. На мой взгляд, нездоровщина полнейшая. -О, боже! Ну, у вас и сравнения, Яна, -засмеялся ведущий, поморщившись. - Аж затошнило. -Ну, а зачем романтизировать отвратительные вещи? - пожала я плечами, впервые за все время разговора позволив себе искренность. - Но если хотите красивых фраз, то как сказал Ремарк в своей Триумфальной арке: «Любовь не пятнают дружбой. Мой визави не нашелся с ответом, и наконец-то, оставил в покое мою личную жизнь. Я вздохнула с облегчением и даже получила удовольствие, обсуждая свои творческие планы и успехи. Настроение поднялось, поэтому съемки для Maksim пролетели, как один миг. И вот я уже на борту шикарной спортивной малышки - подарке Гладышева на трехлетие сына. Естественно, самолет был куплен исключительно для удобства и безопасности Сашки, а поскольку моя скромная персона входит в список удобств сына, то и мне перепало счастье пользоваться благами роскошной жизни. Знаю, звучит цинично, хотя Гладышев наверняка в таком ключе даже не думал, но увы, против истины не попрешь, как не украшай ее красивыми словами. А я, не смотря на то, что первоклассная лгунья, научилась не обманывать себя и не питать ложных надежд. Это тяжело, но зато не так больно. -Янка, не хандри, - не отрываясь от ноутбука, наказывает Илона, зная, о чем я думаю. За четыре года Мачабели стала для меня не просто подругой и даже не просто семьей, она стала моим вторым я, моей душой, моей опорой. Я разделила с ней все, что у меня было и есть: все свои тайны, все свои страхи, победы и поражения, завывания в подушку, срывы и приступы отчаянного трудоголизма. Именно она собирала меня по кусочкам, когда стало ясно, что рождение сына ничего не меняет между мной и Олегом, что у нас не было и нет никаких шансов на ьарру епд. А потому именно ей, как никому другому известно, что эта ежегодная встреча, которую я и жду, и боюсь до тошноты, вновь и вновь разрушает ее по истине шедеврально-отреставрированную конструкцию. -Как думаешь, это нормально? - откинувшись на спинку кожаного сидения, задумчиво поинтересовалась, зная, что Мачабели поймет, о чем я. -Ты, конечно, нашла у кого спросить, - усмехнулась Илона, продолжая работать. -Почему нет? Ты же у нас во всех вопросах гуру, -подразнила я ее, глядя в окошко иллюминатора. -Мои бывшие мужья вряд ли 6ы с тобой согласились, - отложив ноутбук, иронично отозвалась подруга. -Они просто идиоты. -Спорить не стану,- улыбнулась Мачабели и хлопнув в ладоши, попросила принести нам бутылку виски. -Не слабо, - хмыкнула я, когда стюардесса ушла. - Хочешь шокировать гостей? -До Голден Бич еще девять часов лететь, успеем проспаться, - отмахнулась Илона. - Надо расслабиться, а то скоро можно будет прикуривать от тебя. -От меня всегда можно прикуривать. -О, ну, да! Ты же моя зажигалочка, - съязвила она и отсалютовала мне бокалом. - Давай, пей, а то еще растопишь ненароком свой айсберг, будет потоп. -Мм… не, - поморщившись, отставила я бокал. - Он не айсберг, он - вулкан: копит все в себе, копит… пока однажды не рванет. -Тогда тем более пей. После потопа люди выживают, а вот после извержения вулкана - сомневаюсь. Я засмеялась, и резко выдохнув, опрокинула в себя виски. Некоторое время мы молча пили, пока градус в крови не снизил тонус моих внутренних барьеров. -Слышала, эта теперь директор какой-то в Центробанке?- спросила я, сделав очередной глоток. -Кто?- ехидно уточнила Илона,дразня меня. Я бросила на нее красноречивый взгляд. -Алиска его,- не менее ехидно пояснила, закатывая глаза. -И? Она умная девка, с отличием МГУ окончила и Йельский вроде. -Ну, я и не спорю, умная: не каждая отличница в тридцать три года такую должность занимает, -отозвалась я, не скрывая иронии. -Ой, кто 6ы говорил!- как всегда прямолинейно высказалась Мачабели. -А я что? Я на серьезные должности не претендую. У меня все логично и последовательно: сначала его развлекала, теперь - народ. А вот так: из кровати экономику государства строить - это простите, п*здец, товарищи! Неудивительно, что у нас страна загибается. -Едрить твою налево! Так в вас, оказывается, Ян Владимировна, праведный дух патриотизма глаголет, а я-то думала,- театрально воскликнула подруга, хватаясь за сердце и тут же расхохоталась, не выдержав. - Ну, ты загнула, Янка. -А что, не права что ли? - шутливо поинтересовалась, понимая, что все это такая глупость. -Это ты у Олеженьки спроси - развлеки по старой памяти. -Да пошла ты, - отмахнулась я и сделала еще один обжигающий глоток. -Ага, бегу уже, - показала она мне средний палец, а потом покачав головой, уже серьезно спросила, -Ну что опять? -Да ничего, просто говорят, он на ней жениться собрался, - помедлив, призналась я с тяжелым вздохом, сама не понимая, зачем. Ведь всегда старалась избегать разговоров о личной жизни Гладышева, дабы не травить душу. Легче было ничего не знать, но от последних новостей в связи с тем, что мы открыли наш общий «секрет, отгородиться не получалось: каждый так и норовил узнать у меня, что я думаю о Гладышевской любовнице и предстоящей свадьбе. Естественно, ничего я о ней не думала. Все мои мысли были лишь о том, а вдруг это не просто сплетни? Вдруг он действительно собирается на ней женится? Ведь они уже не первый год вместе. Что тогда? Я со многим смирилась, приняла, как должное и мне даже иногда казалось, что все прошло, но сейчас понимаю, что ни хрена подобного - очередной самообман. И самое страшное, что я не знаю хватит ли мне сил смирится снова, хватит ли воли любить тихо. -Янка, ты серьезно? - впилась в меня настороженным взглядом Мачабели, словно спрашивая, а не поехала ли у тебя, девочка, крыша. -Это все виски, - улыбнувшись, успокоила я ее. -Ну, да,- сыронизировала Илона,- каждый ноябрь - виски. -Осеннее обострение,-подмигнула я, поддерживая ее тон. Мачабели хмыкнула, пригубив Баллантайнс -Лучше 6ы ты так из-за Галки бесилась, - едко заметила она. -А че мне из-за нее беситься? Сидит она себе в Лондоне, галчат воспитывает, никому не мешает, -пожала я плечами, вдруг с удивлением отметив, насколько стала циничной и бесчувственной. Раньше были какие-то эмоции, порывы, переживания, поиски справедливости и правды. Если я поступала плохо, то только с дуру, в гневе или ярости, а не от безразличия или черствости. Сейчас же, не то, чтобы мне совсем было все равно, просто я научилась трезво оценивать ситуацию, а эта ситуация определенно не стоила того, чтобы из-за нее посыпать голову пеплом. Сережа Пронин был известным кобелем, а потому с Галкой их брак уже лет десять, как числился номинальным, и как зачастую бывает не разводились они, дабы не делить имущество, хотя конечно, нет-нет случались рецидивы - чувства вспыхивали, и парочка воссоединялась. В один из таких рецидивов, два года назад, судьба свела меня с четой Прониных, я тогда пела на дне рождении Галкиной подруги, и с того вечера закончилась спокойная пронинская жизнь. Конечно, поначалу Сережа воспылал ко мне далеко неплатоническими чувствами, но за год бесплотных попыток сократить между нами дистанцию, желание переросло во что-то более глубинное. Я же не позволяла нашему общению выйти за рамки легкого флирта не потому, что Сережа не вызывал у меня нужных эмоций. Вызывал и еще как! Что не говори, Пронин шикарный мужик: невероятная харизма, с ног сшибающая энергетика, живейший ум, яркая внешность, море обаяния и потрясающее чувство юмора - все это в совокупности с бульдожьей хваткой выделяло его из толпы мужчин, что постоянно крутились вокруг. С ним во мне впервые за три с лишним года проснулась женщина, все то время я была матерью, дочерью, другом, кумиром, боссом, но не женщиной. Я ее в себе подавляла, чтоб не умирать от боли и тоски, чтобы не сходить с ума от сожалений и невозможности что-то исправить, но Сережа сумел вытащить ее, зацепить, напомнить, что быть женщиной - это значит не только тонуть в слезах. И эта женщина во мне, истосковавшаяся по мужской ласке, начала осторожно приглядываться, хотя я и корила себя за это, считая, что предаю Гладышева. Смешно, но несмотря на полнейший игнор и арктический холод при встречах, я продолжала верить, что однажды Олег все же простит и вернется. Но кто-то наверху, видимо, решил поскорее покончить с моей наивностью, и совершенно случайно (так как они не афишировали) стало известно, что он уже давно состоит в отношениях с Алисой - своей помошницей и даже живет с ней под одной крышей. Я сначала не поверила, а потом встретила их на свадьбе общих знакомых и вдруг со всей ясностью и ужасом поняла, что эта Алиса не проходная, Гладышеву с ней действительно хорошо, интересно, комфортно и спокойно, а главное - на меня ему совершенно пофиг, он остыл, переболел, перевернул страницу. В тот вечер я не отрывала от него взгляд, он же поздоровавшись, перебросился со мной дежурными фразами, а после посвятил все внимание своей спутнице, которая и вовсе на меня не смотрела, делая вид, что не в курсе, кто я ему. Двуличная дрянь, еще совсем недавно улыбавшаяся мне вежливой улыбочкой и подобострастно докладывающая, когда дражайший Олег Александрович изволит освободится, теперь высокомерно задирала свой острый нос. Это было 6ы смешно, если 6ы не выходило у нее так изящно и естественно, словно она родилась со знанием своего превосходства над всеми остальными. Нет, она не кичилась, напротив, сдержанная даже чопорная, она казалась неприступной, но от того какой-то величественной. И меня это задевало, но больше всего бесило, что сама я таким умением похвастаться не могу. Стыдно признаться, но мало того, что я пялилась всю свадьбу, так еще, как законченная идиотка проследила за ними до самой Жуковки (сама не знаю, зачем), а потом до утра, сидя в машине на обочине трассы, слушала Шуру Кузнецову, курила, думала о жизни и глотая слезы, тихонько подпевала: « Не тонуть, не тонуть, не тонуть, а плыть По течению, против - уже не суть Плыть и плыть, не тонуть, не тонуть, не стыть Ухватившись за тонкую чувства нить Не тонуть, не тонуть, не тонуть, а плыть…. И со временем, пережив очередной удар по сердцу, заставила себя плыть дальше, сдавшись натиску Пронина. Я знала, что никогда не полюблю его, как Гладышева да и не хотела больше так, мне просто нужно было почувствовать себя живой, чуточку любимой и главное - ни в чем не виноватой. И Сережа все это дал в избытке, даже больше. Вот только мне все равно было как-то не так. Я конечно, понимала, что дело в моих чувствах к Гладышеву, но легче от этого не становилось. Особенно тяжело я пережила первую близость с Прониным. Сознательно позволить другому мужчине коснуться себя оказалось до слез больно. Да вообще больно принадлежать душой и сердцем одному, а тело отдавать другому. На такие «подвиги» я способна только будучи невменяемой. Нет я себя, конечно, не насиловала и не заставляла, я хотела Пронина, хотела секса и в техническом плане все получилось прекрасно, но на душе было погано. Может, я неизлечимая дура, но мне казалось, что я рву последнее, что осталось между нами с Гладышевым, поэтому, когда все кончилось, закрывшись в ванной, оплакивала и хоронила себя ту, что любила мужчину, которому больше не нужна. Постепенно я научилась ничего не чувствовать, а просто получать удовольствие. Не то, чтобы прям совсем ничего, но в сравнении с тем, что я чувствовала к Олегу, это было дикой малостью. С Прониным