Не вся трава зеленая - Гарднер Эрл Стенли. Страница 31

— И что вы сделали?

— Было около двух часов ночи. Я остановил машину, подошел к плавучему домику и громко осведомился, не требуется ли моя помощь. Ответа не последовало. Я постучал кулаком в дверь. Вероятно, в тот момент я прислонился левой рукой к стенке домика.

Потом я передумал — в конце концов, это было не мое дело. Я еще раз покричал, но мне никто не ответил, и я сел в машину и поехал в Калексико. Я сразу же отправился в мотель «Мэйпл Лиф» и действительно имел разговор с Нэннси, который услышал этот человек из номера напротив. Я перевез Нэннси через границу и устроил в отеле, где, как мне казалось, ей будет спокойнее. Я хотел вырвать ее из цепких рук ее дружка.

— А что с револьвером?

— Я велел Нэннси отдать револьвер мне, поскольку знал, что у нее будут неприятности, если она попытается перевезти оружие через границу. Но она сказала, что одолжила его Хейлу. Признаюсь, это меня разозлило: я рискую, стараясь защитить ее жизнь, а она отдает мой револьвер какому-то ничтожному писаке.

Я повернулся к Ньюберри:

— Ну вот, все прояснилось. Теперь вам придется предпринять героические усилия.

— Что вы хотите этим сказать?

— Они привлекут его к суду, если вы не будете действовать с максимальной энергией.

— Его в любом случае привлекут к суду. Я даже не стану возражать. Я не выдвину и малейшего аргумента, разве что заведу старую песню о том, что в деле нет ничего, кроме разрозненных косвенных улик, что достоверно установлен лишь факт убийства с использованием револьвера подсудимого, что отпечатки пальцев на домике могли быть оставлены когда угодно, что выстрелить из револьвера тоже мог кто угодно. Дальше этого я не пойду.

— И вашего клиента отдадут под суд.

— Разумеется, его отдадут под суд.

Я взглянул на Колхауна:

— Вам улыбается такая перспектива?

— Господи! Конечно нет! — воскликнул он.

— Но этого нельзя предотвратить! — сказал Ньюберри. — Он влип.

— Можно, если вы сейчас сыграете правильно, — заметил я.

Ньюберри бросил на меня взгляд, полный ненависти:

— Не собираетесь ли вы учить меня, как вести дело?

Я посмотрел прямо ему в лицо и твердо сказал:

— Да, собираюсь.

— Бросьте эту затею, — предупредил Ньюберри. — Я не знаю, Лэм, какую роль вы сыграли в этом деле, но думаю, вы сами по уши в дерьме. Вы уверены, что не вы были тем человеком, которого Колхаун видел бегущим от прицепа?

— Я в этом уверен, — ответил я. — И если бы вы немного пораскинули мозгами, мы могли бы посадить их в калошу за несколько минут.

— Вы сошли с ума, — сказал он. — В криминалистике это аксиома: не высовывайся на предварительном слушании. Ты допрашиваешь свидетелей, изо всех сил сражаешься с обвинением, а в результате только раскрываешь свои карты и в дальнейшем благополучно проигрываешь процесс.

— К черту ваши аксиомы! — возмутился я. — Я веду речь о конкретном случае. Стоит вам допустить передачу дела в суд, и об этом все газеты страны тут же сообщат на первых полосах.

— Прессу нельзя контролировать, — сказал Ньюберри. — В нашей стране она свободна. Можно печатать любые новости, лишь бы они оказались правдой.

— Но теперь в деле появился след женщины. Представьте, какой простор вы открываете для журналистов:

«Обвиняемый в убийстве миллионер на тайном свидании…» — Я посмотрел на Колхауна. — Вы хотите, чтобы адвокат начал действовать?

— Я хочу выпутаться, — ответил он.

— Не важно, чего хочет Колхаун. Важно, чего я хочу, — сказал Ньюберри. — Я веду дело и не допущу никакого вмешательства со стороны клиента. Я предупреждаю и вас, Лэм, что не стану терпеть поучений от какого-то выскочки-детектива.

— Я не выскочка, — сказал я ему. — Я детектив высокого класса.

Колхаун молча следил за нашей перепалкой.

— Что вы намерены предпринять, Колхаун? Хорошо подумайте, — обратился я к нему.

— Полагаю, ничего уже не изменить, — ответил Колхаун. — Ньюберри уже принял решение.

— А на кого работает Ньюберри?

— Ну… полагаю, он работает… работает на меня.

— Я ни на кого не работаю, — сказал Ньюберри. — Я — профессионал. Я — адвокат. Иногда я позволяю, чтобы меня нанимали. В суде я улаживаю дело, как считаю нужным. Запомните: как я сам считаю нужным.

Колхаун пожал плечами и беспомощно посмотрел на меня.

— Хотите услышать мое мнение, Колхаун? — сказал я. — Мне кажется, вас можно вытащить. Больше того, я в этом почти уверен.

— Ставлю тысячу против одного, что это невозможно, — поспорил Ньюберри.

— Так почему бы вам сразу не дать мне сотню долларов? — спросил я.

— Я не собирался делать материальных ставок, — сердито возразил он. — Какой смысл заключать пари, если я сейчас поднимусь и скажу, что мы согласны передать дело в суд?

Я взглянул на Колхауна и сказал:

— Увольте его!

— Что? — не веря своим ушам, переспросил Колхаун.

— Увольте его! — повторил я.

Ньюберри посмотрел на меня и воскликнул:

— Ах ты, самоуверенный сукин сын!

Не глядя на него, я продолжал обращаться к Колхауну:

— Он ваш адвокат. Сделайте как я вам говорю. Увольте его, и вы сможете выскочить из этого дела.

— Вы уже стали практикующим адвокатом? — с издевкой спросил Ньюберри.

— Я советую Колхауну, как поступить. Он может взять защиту на себя. Делайте как я вам говорю, Колхаун, и мы спокойно вернемся домой.

Колхаун колебался.

Дверь судейской комнаты открылась, и судья Полк вошел в зал суда. Судебный пристав объявил о начале заседания.

— Итак, — начал судья Полк. — Слушается дело:

«Народ штата против Колхауна». Слово имеет защита.

— Увольте его, — прошептал я Колхауну. — Сейчас же!

Колхаун вдруг решился. Он встал с места и сказал:

— Ваша честь, я хочу защищать себя сам.

Судья Полк был поражен. Роберте резко повернулся и посмотрел на нас так, будто мы все лишились разума.

— Вы желаете отстранить от дела своего адвоката? — спросил судья.

Ньюберри схватил свой портфель:

— Меня не нужно отстранять. Я сам отказываюсь вести это дело.

— Одну минуту, — вмешался судья Полк. — Вы не можете отказаться без согласия суда.

Ньюберри заколебался, а потом сказал:

— Я не хочу далее иметь дело с этим клиентом. Мне не нужен ни он, ни его самонадеянный частный детектив.

— Успокойтесь, — призвал судья Полк. — Мистер Колхаун, будьте добры, объяснитесь.

— Я намерен выдвинуть аргументы защиты и хочу сделать это самостоятельно, — объявил Колхаун.

— Вы хотите отстранить адвоката?

— Я хочу его отстранить.

Судья Полк посмотрел на Ньюберри:

— Вы хотите выйти из дела?

— Я выхожу из дела. Я уже вышел. Я действительно выхожу. Я больше не хочу иметь с этим ничего общего.

Судья Полк вздохнул:

— Итак, согласно установленному порядку, подсудимый будет сам защищать себя propia persona. А теперь, мистер Колхаун, вы желаете вызвать свидетеля?

— Вызовите Колберна Хейла, — шепнул я.

Колхаун взглянул на меня, а потом на спину выходящего из зала суда Ньюберри.

— В качестве первого свидетеля я вызываю Колберна Хейла, — сказал Колхаун.

Пока Колберн Хейл ковылял к свидетельскому месту и поднимал для присяги правую руку, демонстрируя при этом непереносимое страдание, Колхаун прошептал в мою сторону:

— Черт побери, о чем мне его спрашивать?

— Садитесь рядом со мной, — скомандовал я. — И задавайте вопросы в таком виде, как я буду их диктовать.

Пока судебный пристав записывал фамилию, адрес и занятие Хейла, я прошептал Колхауну:

— Вы должны формулировать вопросы кратко и всячески вызывать его на разговор. Прежде всего спросите, видел ли он когда-нибудь оружие, занесенное в протокол как вещественное доказательство «Б». Пусть дадут его свидетелю в руки. Спросите, видел ли он его когда-нибудь, а если он ответит утвердительно, спросите, когда это было в последний раз. Заставьте его говорить.

Колхаун держался неловко, как человек, в первый раз вставший на водные лыжи. Он неуклюже повернулся к приставу и сказал: