Чудо. Встреча в поезде - Уэст Кэтрин. Страница 37

Обычно я больше всего любила просто вскарабкаться на колени к отцу, чтобы рассматривать экзотические картинки и слушать странно звучащие слова. Мне, должно быть, было не больше пяти. Мой отец арабист. Вскоре он от нас ушел. Странно, что запомнилось именно это, абсолютно никому не нужное…

— Ну так у тебя есть тоб? — снова спросила я Али.

— Есть. Я его надеваю в самолете, когда лечу домой. А ты часом не шутишь?

— Нет, — сказала я. — Я не стыжусь обычаев твоей страны. — Это был вызов, и не очень тонкий. — Да, я не стыжусь обычаев твоей страны. А ты?

Али заколебался, затем засмеялся:

— А что, можно попробовать. Но если мы хотим подурачиться, то давай только не в студенческом городке. Можно пойти в Центральный парк. По крайней мере, есть надежда не встретиться с кем-нибудь из знакомых.

До Центрального парка мы доехали на такси, взяв бумажный пакет с нашим арабским одеянием. В парке мы нацепили все это на себя поверх джинсов и трикотажных рубашек, не переставая хихикать, как дети. У Али была и гутра, не плиссированная, но белая, летняя. Он надел ее и затем помог мне с чадрой. Мы торжественно продефилировали вокруг пруда. Мало кто удостоил нас удивленными взглядами. В парке этом мы были не самой экзотичной парочкой. Никто к нам не пристал. Даже в нелепом своем наряде Али выглядел так, что едва ли кому-либо захотелось бы привязаться к нему. И все-таки он, должно быть, испытывал большее смущение, чем я. Во всяком случае, лица моего под чадрой не было видно, что, как мне показалось, было по большому счету справедливо.

Насчет чадры Али оказался прав. На ярком солнечном свету я ориентировалась довольно неплохо. Однако я лишилась другого, столь привычного мне — например, возможности съесть мороженое или поиграть во фрисби. Но в общем и целом, все эти правила одежды были не так уж страшны. Секретные агенты наверняка испытывали гораздо большие лишения на вражеской территории. Я сказала Али, что ничуть не возражаю против того, чтобы носить чадру. Я сказала ему, что в ней есть что-то волнующее, романтическое и таинственное, и что я благодарна ему за возможность надеть ее, пусть даже больше она мне никогда не понадобится. Али ответил, что я сумасшедшая, и в то же время ему было явно приятно.

Под конец нам надоела эта игра с переодеванием, и мы поехали в Колумбию. Остаток дня мы провели вместе, но Али больше не заговаривал насчет постели. Он еще не решил, собирается ли он жениться на мне. Однако я чувствовала, что он доволен мною, будто я справилась с каким-то тестом.

Предложение он мне сделал на следующий день. Вечером мы занимались в Библиотеке законов, а затем, как обычно, сидели на ступеньках библиотеки Батлера. Но на сей раз он протянул мне бархатную ювелирную коробочку и попросил открыть ее.

Я открыла. В коробочке было обручальное кольцо с бриллиантом, обрамленным сапфирами.

— Выходи за меня замуж, — сказал он, надевая мне на палец кольцо.

— О, Али, прости меня, — сказала я со слезами на глазах.

— Прости? Что именно? Ты хочешь сказать, что передумала?

— Нет, конечно, нет. Я хотела сказать «спасибо». — Но, конечно же, я хотела сказать: «прости меня». Это невольное извинение, вырвавшееся из меня, было самым искренним, что я когда-либо говорила ему. Прости меня за то, что ты благородный человек. Прости за то, что я тебе сделаю. Вначале эта игра казалась всего лишь забавой. Я получала наслаждение, когда использовала всю остроту ума против арабского бандита, государственного преступника, врага Израиля. А теперь оказывается, что араб безвреден. Он наивен и доверчив, им легко управлять. И он не опасен для Израиля. Даже наоборот — Моссад потчует его кучей лжи, играя свою собственную сложную игру. При чем тут я? Все не так, не так, не так!

Я откажусь, внезапно решила я. Верну ему кольцо. Я доказала себе то, что хотела, я победила. Самая искушенная в мире служба разведки наверняка найдет способ продолжить эту операцию и без меня.

Я дала кольцу соскользнуть с пальца в ладонь и протянула его Али.

— Оно для тебя слишком большое, — сказал он, кладя его в коробочку. — Завтра мы его подгоним. Я говорил сегодня с матерью. Сказал ей, что женюсь. Я боялся, что она будет возражать, но она счастлива за меня. Передает тебе свои лучшие пожелания. Я сказал ей об этом кольце. У нее есть колье с бриллиантами и сапфирами, как раз к кольцу. Она хочет отдать тебе, когда мы приедем домой…

Я слушала и кивала как в тумане. Почему я его не остановила? Али продолжал говорить — что-то о визах и паспортах, о подаче заявления на регистрацию брака. О деталях, которые надо предусмотреть. Он получил из аспирантуры отсрочку на год. Мне же следует попросить в колледже академический отпуск.

— А я могу пройти в Саудовской Аравии несколько курсов по компьютерам на уровне колледжа? — спросила я.

— Конечно, хотя я не понимаю, зачем тебе себя утруждать? Колумбия все равно их никогда не признает.

— Ну, хотя бы один курс. Обещаю, что я не буду отлынивать от своих обязанностей. Я буду готовить и убирать, и делать все, что положено.

Али засмеялся и похлопал меня по руке.

— Не глупи, — сказал он. — Моей жене не нужно ни готовить, ни убирать. Дома у нас для всего этого есть слуги.

Ну как же! Какая глупость с моей стороны. Следовало бы самой догадаться об этом.

— Все, что от тебя требуется, ты и так делаешь прекрасно, даже несмотря на полную учебную нагрузку, — сказал он, потянув меня со ступеньки. Он обнял меня за талию и крепко прижал к себе. — Надеюсь, ты не прочь промотать утренние занятия? — шепнул он мне на ухо. — Сегодня ночью я тебе не дам спать.

Нет, против этого я отнюдь не возражала. Али был столь прекрасен, сколь и его слова. Ночь я провела в его комнате, и мы совсем не спали. Дабы наверстать упущенное время.

На следующий день я по моей просьбе встретилась со Зви Аврилем. Мне было лестно, что он согласился встретиться со мной по первому же моему звонку, не задав ни одного вопроса. Я узрела в этом признак того, насколько большое значение придает Моссад данной операции. К этому моменту я уже преодолела терзания по поводу аморальности своих действий. Я напомнила себе, что Израиль официально находится в состоянии войны с Саудовской Аравией, как в общем и со всеми другими арабскими странами, за исключением Египта. Израиль — всего лишь крошечная страна в окружении сильных и многочисленных врагов. Сейчас не время для угрызений совести и этого дурацкого еврейского комплекса вины. Если Али занялся проникновением в компьютеры, значит, он и хотел получить то, что получил. Никто его не принуждал заниматься военным шпионажем. Это была его собственная идея. Он заслужил ее последствия. Все это его собственная вина. И, конечно уж, никак не моя.

Как обычно, я встретилась со Зви Аврилем в Квинсе. За чашкой кофе на кухне я сказала ему о плане Али вернуться домой на год, чтобы доказать надежность своих разведывательных данных.

— Так что я подумала, — сказала я, сделав глубокий вдох, — что вам понадобится слежка за ним, пока он целый год будет в Саудовской Аравии.

Зви Авриль не ответил, только вопросительно посмотрел на меня.

— Я потому говорю вам об этом, что он сделал мне предложение, — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно обыденней. — Так что я могла бы отправиться вместе с ним на год в Саудовскую Аравию и докладывать вам оттуда о его действиях.

— Он предложил вам выйти за него замуж? Простите, но я не знал, что ваши отношения с этим молодым человеком носят такой серьезный характер, — сказал натянуто мистер Авриль.

— Естественно, не с моей стороны, — быстро сказала я. — Но собственные его намерения вполне серьезны. Он отказывается возвращаться без меня. Он боится, что его там заставят жениться по расчету, а затем оставят работать в министерстве. Тогда уже его нельзя будет водить за нос.

— И что вы ответили на его предложение?

— Я сказала, что для меня это трудное решение и что мне нужно несколько дней, чтобы подумать. Я очень много об этом думала, мистер Авриль. Я помню, что вы говорили о трудностях работы в Саудовской Аравии и о том, что там у вас нет женщин-агентов. Я думаю, что выход есть — я буду держать с вами связь только через компьютер. — Я сделала глубокий вдох и понеслась дальше, боясь, что он меня прервет и поднимет на смех. — Вот как это можно сделать. Я пойду на компьютерные курсы в Университете короля Сауда в Рияде. Али сказал, что с этим будет о’кей. Я получу там компьютерный номер. Существует международная связь, объединяющая главные компьютеры многих университетов мира. Она называется Интерсеть — может, вы знаете. Во всяком случае, Университет короля Сауда к ней подключен, я проверяла. Все, что от вас требуется, это установить компьютерный номер в каком-нибудь вашем университете, скажем, в Тель-Авиве, и я буду посылать вам сообщения по электронной почте. И записи его сеансов проникновения. Прошлый раз мне пришлось скопировать их для вас на гибкий диск. На это ушла целая вечность, и я боялась, что он вот-вот войдет. С помощью сети сделать это гораздо проще — мне нужно лишь отправить по ней файлы. И никакой траты времени, и никакой возни с этими гибкими дисками и… Ну, что вы думаете? Стоит попробовать?