Лоханка - Калашников Сергей Александрович. Страница 23

Мотор у нас снова переехал в самый перёд, отчего водительское место отъехало назад. – развесовка продиктовала это решение. Баки для горючего ушли под пол в промежутки между торсионами, да и сам пол приподнялся. Это продиктовала забота о просторе для экипажа – им ведь в бою работать нужно, а не плечами толкаться. С брезентовой крышей тоже не сразу нашли удобный вариант.

Потом, как обычно, косяки, недодумки, перекомпоновка носовой части и, наконец, грозная государственная комиссия.

– А почему так тихо ездит?

– А нельзя ли сделать то же самое, но в колёсно-гусеничном варианте, чтобы мчалась быстрее ветра?

– А почему так медленно плавает?

– А давайте проверим, выдержит ли она снаряд тридцатисемимиллиметровой противотанковой пушки?

Спорили до хрипоты. Что любопытно – к пушке тоже придрались за то, что у неё маленькие углы возвышения, отчего её нельзя использовать для стрельбы по самолётам. А то, что машина переплывает реки и продирается через любые неудобья – это вроде как ничего удивительного. Федотов сильно нервничал – он у нас начальник заводского КБ, так ему и переживания достаются и работа с бумагами, чего я не очень люблю. Зато и плюшки ему достаются самые большие. Вот он и объяснял, что по доступным материалам лучше сделать никак невозможно. А я возил комиссию по разным неудобным дорогам… и зря они на скорость бочку покатили – сороковник мы вытягиваем.

Помаленьку как-то всё успокоилось, и нам «спустили» заказ на опытную партию из двенадцати таких самоходок. Типа – отправят на войсковые испытания, а уж по их результатам и примут решение. Куда бы, вы думали, их увезли? На Дальний Восток. То есть наши «конвойные» батальоны быстренько прибрали новодел к рукам. А вообще-то в действиях комкора, возглавлявшего комиссию, ощущалась нервозность и торопливость. Защищал он нашу самоходку, как лев, но доверительной беседой меня в этот раз не удостоил. И чего, спрашивается, так нервничать?! Впереди тридцать восьмой год, а в нём, как я помню, ничего примечательного в военном плане не произойдёт.

Зато у нас с Анной старший пошел в школу, через два года – второй подрастёт. А там и третий за ним следом. Одни парни. Супруга же меня стала часто привлекать к исполнению супружеского долга, причём действуя изобретательно и разнообразно. Я как-то предложил ей по старинке на верстачке встретиться, но она ответила, что таким способом одни мальчишки получаются, а ей хочется девочку хоть на старости лет.

Насмешила, честное слово. Ей всего двадцать семь – до старости ещё, как до луны пешком.

После самоходки на той же, возросшей до пяти метров базе мы сделали и штабной фургончик – убрали толстые листы с самого носа перед водительской кабиной и со лба боевого отделения, зато приладили кунг с широкими подоконниками над гусеницами. Ну и дверь в корме сделали полноразмерную. Увы, сто-двадцатипятисильных двигателей под это нам никто не дал, а с маломощным сорокапятисильным они двигались вовсе не так шустро – опять где-то с десяточку выходила средняя скорость. Но это и неплохо – заметно более лёгкий движок уравновешивался кабиной – то есть балансировка машины не нарушалась.

А потом наступил удивительный период затишья для меня, и всплеск суеты на заводе. Дело в том, что до сего момента я старался делать машины максимально низкими – просто в силу того, что приплюснутый к земле силуэт вдохновителя и примера всех моих затей МТ-ЛБ именно таким и был. Вот я подсознательно его и копировал. Но после самоходки с её заметной надстройкой в корме и штабного транспортёра с ещё более выразительной пассажирской кабиной в том же самом месте, на завод поступили заказы на технику высокой проходимости самого разного назначения. Их принялись заказывать для ремонтных мастерских, санитарных эвакуационных машин, под мощные радиостанции. Геологи заинтересовались, но с ними уже директор завода отношения налаживал, без военной приёмки. Буровую установочку размещали. Небольшую такую, не глубинную.

По сути, это были просто очевидные вариации, к прорисовке которых меня не привлекали. К этому времени КБ под руководством Федотова набралось опыта и вполне организационно оформилось. Я же числился сварщиком опытного участка – мне часто руками быстрее понятно, чем на чертежах.

Тем не менее, моё положение в цехе было весьма независимым. Официально я по-прежнему оставался обычным рабочим, но реально мог кому хочешь что угодно приказать, кроме начальника цеха и инженера Федотова, полагавших меня своей правой рукой. Вот тут и заработала у меня фантазия. Захотелось, честно говоря, забэцать нечто необычайное, неординарное. Почуял я в себе способность на то, чтобы сказать новое слово в технике.

Понимаете, в каком-то старом журнале в далёком будущем видел я рисунок танка чьей-то мечты с уникально низким силуэтом, где корпус состоял из двух частей, соединённых гибкой сцепкой. Мехвод там располагался лёжа возле двигателя, а башнёр в прицепе находился ниже расплюснутой башни, в которой не было решительно ничего, кроме казённой части орудия. По замыслу конструктора это сооружение должно было стелиться над самой землёй, оставаясь невидимым с мало-мальски приличного расстояния. То есть – в боевом отношения подобное решение выглядело крайне привлекательным: сам всех лупишь, а по тебе почти невозможно попасть, потому что практически не видно. Хе-хе. Даже в средней высоты траве, а не той, что по пояс.

Вот мне и захотелось соорудить нечто крошечное, низенькое, но кусачее.

Уложить мехвода – это, в принципе, решаемо. Нужно только посоображать, каким образом обеспечить ему достойный обзор. Размеры меньшего из применяемых у нас нынче дизелей позволяют затолкать его в полуметровый просвет – то есть высота корпуса получится небольшой. И этот вариант способен обеспечить мощность почти в полсотни лошадиных сил – не так уж мало для компактной машины. Остается сообразить, чем это создание вооружить.

Ну так, чисто теоретически, знаю – чем больше калибр снаряда или пули, тем более толстую броню она способна пробить. Широко известен факт, что на начальном этапе Отечественной у нас в войска в больших количествах поступали противотанковые ружья. Если поступали – следовательно со своей задачей они справлялись. Зато в фильмах о конце войны этот вид оружия не упоминался – то есть или хватало пушек, или, что важнее, этими пушками научились эти самые вражеские танки эффективно поражать издали, не доводя дело до применения ручного противотанкового оружия.

Точно – в кадрах хроники той поры чаще всего мелькали самоходки, очень похожие на наши – то есть мы правильно угадали с трёхдюймовкой, поставленной на плавающее шасси. Это, конечно, радует. Однако, нужно придумать, чем вооружить задуманный мною крошечный танк. То есть, несомненно, пушкой. Самого маленького из существующих калибров, причём – автоматической, потому что это позволит обойтись без заряжающего.

Идеально маленькая машина должна иметь экипаж вообще из одного человека, но непонятно, сможет ли он и движением управлять, и вести прицельный огонь. В моё время при том уровне развития компьютерных технологий, наверное, подобную задачу можно было бы решить, но у нас сейчас даже танковые башни поворачивают плечевым упором, а для управления движением постоянно недостаёт одной конечности, потому что для поворота нужно использовать два рычага, занимающие обе руки, а ноги давят на газ и сцепление – то есть ни почесаться, ни скорости переключить, не бросая чего-нибудь, не получается.

Нет, не подумайте будто ситуация непроходима – есть варианты для преодоления этих проблем. Я толкую о том, что и рулить, и выбирать цели, и вести огонь в одиночку не получится. А ведь ещё необходимо осматриваться, наблюдая окрестности – иначе мигом вляпаешься. И тут требуются действия не менее, чем трёх человек. Лучше – четырёх. Это я сосчитал радиста, который должен, ни на что не отвлекаясь, «держать» волну. А четверых в совсем уж маленькую коробчонку не запихнёшь. И на всё это накладывается неопределённость с пушкой – не слыхивал я ни о чём таком у нас в это время. Ни нынче не слышал, ни в будущем не читал.