Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Крыжановский Пётр. Страница 50

Альфред вошел внутрь. Быстрым шагом пройдя через холл, не заметив вахтера, он поспешил к лифту. Подойдя к нему ближе, заметил табличку «НЕ РАБОТАЕТ». Поняв, что ему придется подниматься на седьмой этаж пешком, он невольно скривился и, посмотрев на табло находящееся над лифтом, большим пальцем несколько раз судорожно нажал на кнопку вызова.

— Ну, давай же, — с надеждой смотрел он на потухшие лампочки.

Смирившись с жестокостью судьбы, он нырнул на лестницу. Благо она располагалась как раз около лифта.

Проходя этаж за этажом, он слышал шум, доносящийся из просторных светлых коридоров. Часть своей жизни жильцы дома сумели вынести за пределы квартир, освоив для этих целей близлежащие территории. По коридорам носились маленькие дети, кто-то обливался водой, кто-то колесил на велосипеде. Смотреть телевизор вместе с соседями, живо обсуждая происходящее на экране, — значительно интересней за пределами квартиры, нежели внутри. И играть со старым соседом в шахматы, поставив доску на невысокую табуретку, — тоже.

Поднявшись на седьмой этаж, немного пройдя по коридору, Альфред нашел нужную ему дверь под номером 708. Прежде чем постучать в нее, он оглянулся. Заметив в конце коридора стоявшую в дверях темнокожую молодую девушку, держащую на руках малыша и смотрящую на него, он улыбнулся.

Подняв кулак, агент Хоуп четыре раза постучал по бледно-голубой двери, поеденной грибком. В ответ на его стук он услышал лишь тишину. Постучав еще раз, он посмотрел на любопытную девушку, которая продолжала покачивать малыша, не сводя глаз с незнакомца.

— Иду, — послышалось из-за дверей.

Прозвучал характерный звук щелкающего замочного механизма.

Пред Альфредом стояла невысокая полная темнокожая женщина в свободной одежде, скрывающей ее пышные формы.

— Миссис О’Нил? — улыбнулся Альфред.

— Да, я, — устало отвечала гостю женщина. — Заходите. Можете не разуваться.

Альфред вошел в дом, закрыв за собой дверь.

— Вообще-то мы совсем недавно с мужем развелись, так что не такая уж я и миссис, — продолжала миссис О’Нил, садясь на мягкий коричневый диван. — Я сказала, что больше рожать не хочу, а он — что ему хочется еще детей. Пусть ему родит кто-то другой.

Пропустив необходимые вежливость и деликатность, Альфред, оказавшись в небогато обставленной гостиной, соединенной с небольшой кухней, сел на хлипкий стул напротив миссис О’Нил. Она взяла со стола пульт дистанционного управления и выключила звук в галдящем телевизоре. Кинув его обратно, женщина достала из кармана широких летних штанов пачку сигарет. Закурив, она закинула ногу на ногу и оценивающе посмотрела на агента Хоупа.

— Что-то вы больно хорошенький, как для фэбээровца, — с глубоким знанием дела сказала она.

— В агентстве я совсем недавно, — в очередной раз оправдывался Альфред.

— Значит, у вас еще все впереди.

Агент Хоуп с пониманием покивал головой.

— Зачем пожаловали? — спросила миссис О’Нил, после чего струсила пепел в прозрачную янтарную пепельницу, до отказа забитую окурками.

— Мне необходимо задать вам пару вопросов.

— А по почте нельзя было?

Альфред понимающе улыбнулся.

— Наверное, можно, но мне хотелось поговорить и увидеть всех родителей лично.

Миссис О’Нил затянулась и глубоко вдохнула. Выдув серый ароматный дым полупрозрачной струей, она сказала:

— Поторопитесь, мне еще на работу собираться, на ночную смену.

Агент Хоуп вытащил из внутреннего кармана черного пиджака смартфон и открыл заметки. Там он записал три вопроса, которые хотел задать.

— Как вы считаете, кто-то из родителей мог быть причастен к похищению детей?

Из рук миссис О’Нил выпала сигарета. Упав на золотистый ковер грубой вязки, она тут же стала пропаливать синтетическую нить. Быстро подняв сигарету, темнокожая женщина с удивлением и почти даже с шоком посмотрела на гостя.

— Побойтесь Бога, — нервно тушила она в пепельнице сигарету. — Я знакома с каждым из них. Все они переживали и плакали вместе со мной. В первые несколько месяцев после того, как произошло похищение, мы находились практически постоянно вместе, как одна большая семья. Подозревать кого-то из нас — худшее, что могло бы сделать ФБР.

— И все же, — аккуратно настаивал Альфред.

— Нет! — почти выкрикнула миссис О’Нил. — Что вы за агент такой? Вместо того чтобы ловить преступника и искать детей, вы решили переключиться на самых несчастных людей на земле!

Возмущенная женщина скрестила руки на своей пышной груди. Сдерживая слезы, она смотрела в окно.

— Простите меня, мэм, но задавать подобного рода вопросы моя работа. Не принимайте это на личный счет.

— Я любила Майкла, — дрожащими губами говорила она. — И Саймон тоже любил. Сейчас мне кажется, что после похищения я люблю его еще больше. Вам ясно?

— Конечно, — виновато соглашался агент Хоуп. — Простите мне мою неаккуратность, мэм.

— У вас осталось два вопроса, и если следующий из них будет таким же, как и первый, ответа вы на него не услышите.

Альфред посмотрел на экран телефона.

— Расскажите мне немного о Майкле. Как вы с мистером О’Нилом к нему относились, какие у вас были на него надежды? — задав вопрос, он уставился в карие глаза собеседницы, стараясь увидеть в них нечто, что способно зацепить его или заставить сомневаться в искренности ее слов.

— Майкл — очень красивый мальчик. А какой еще ребенок может быть у красивой женщины, — недовольно заметила миссис О’Нил, поправляя на груди белую просторную футболку. — Здесь, в нашем районе, все мамы и отцы одинаковые. Их мечты тоже не отличаются особой оригинальностью. Когда у вас рождается красивый крепкий мальчик, ты больше всего хочешь, чтобы он не стал членом одной из банд, промышляющих воровством или продажей наркотиков. В идеале, если повезет, ваш сын станет спортсменом, быть может, актером или моделью и заберет вас из этой дыры, — миссис О’Нил, начав свой рассказ, показывала жестикуляцией, тоном, взглядом, что она возмущена вопросами, задаваемыми агентом Хоупом, однако по мере погружения в воспоминания, связанные с сыном, она становилась спокойней и мягче.

— В этом плане Майкл не подвел нас с Саймоном. Помимо его привлекательной мордашки, он оказался еще и очень умным и сообразительным. В классе он был лидером, правильным, хорошим. Он не давал ссориться детям, драться, помогал им иным способом решить конфликты, не доводя до самого плохого, — темнокожая женщина горько ухмыльнулась. — Поначалу, видя его интеллигентность и тягу к науке, Саймон думал, что сын не от него. Сейчас бы мне очень этого хотелось.

— Какие взаимоотношения были у Майкла с отцом? — зацепился за услышанное Альфред.

— Это третий вопрос? — подняв недовольно бровь, спросила миссим О’Нил.

— Нет, это скорее уточнение.

Темнокожая женщина, разведя руками, пожала плечами.

— Нормальные у них отношения были. Как у отца с сыном. Порой не обходилось и без порки, но это было крайне редко. Саймон не отличался особым интеллектом и сообразительностью, наверное, наш сын понимал это. Думаю, это понимание и злило моего бывшего мужа. — Темнокожая женщина вытащила из пачки еще одну сигарету и закурила. — Саймон спокойно относился к увлечениям Майкла физикой и математикой, но не верил в то, что это вытащит его из серой окраины. Ему казалось, что единственное, что поможет сыну, — это его внешность и физическая форма, — миссис О’Нил сладко затянулась, после чего недовольно улыбнулась, оголив белоснежные зубы. — Этот мудак однажды тайком от меня даже отвел Майкла на какой-то паршивый кастинг, где отбирали детей для рекламы пижам.

Альфред почувствовал, как снизу вверх по его спине пробежало обжигающее тепло. Услышав слово кастинг, он чуть не вскочил со стула. Сдерживаясь, он решил дослушать рассказ матери до конца.

— Он потом сильно расстроился, когда Майкла не взяли. А вот сыну было наплевать. Именно это мне и нравилось в нем, он был очень сильным. Сильнее нас с мужем.