Немного любви (ЛП) - Блейн Брук. Страница 26

— Идёт. Пять-ноль, в нашу пользу.

— Ты не очень хорошего обо мне мнения, да? — поддразнил Джексон. — Я скажу десять-ноль, в нашу пользу. Идёт.

Его рукопожатие было крепким, и как раз, перед тем как отпустить, он сжал мои пальцы, и это маленькое движение я не упустил. Затем Джексон подмигнул и пошёл занять своё место в защите, чтобы другая команда могла попытаться пройти мимо нас.

Удачи, мальчики, — подумал я, когда стартанул один из наших парней. Нейтан поймал мяч и побежал в нашу сторону, но Джексон держал его в поле зрения. Нейтан дёрнулся вправо, затем влево, пытаясь обмануть его, но Джексон не клюнул. Его руки вытянулись, чтобы ударить Нейтана по руке, быстрым движением змеи, и плечи Нейтана опустились в поражении, когда он остановился. Это продолжалось и продолжалось, Джексон был командой из одного человека, а остальные из нас выступали фоном, пока он обрывал каждую попытку противников заработать очко.

— Тачдаун! Пять очков в пользу маек, меньше ноля на счету голых, — сказал судья, когда Джексон снова заработал очко.

— Чувак, я готов выпить, — пробормотал один из голых, вытирая пот со лба. Нейтан посмотрел на остальных членов своей команды, выдохшихся и крайне побеждённых, а затем бросил мяч в меня.

— Хорошо, мы сдаёмся.

— Сдаётесь? — повторил я. — Уже?

— Да, да, — Нейтан закатил глаза, и когда они надели свои майки обратно, он и его проигравшая команда ушли туда, где остальные их одноклассники тусовались вокруг костра.

— Хорошо сыграли, — крикнул им вслед Джексон, что они встретили ворчанием «кто позвал этого парня» и «чёртов показушник». Джексон повернулся ко мне с огромной ухмылкой на лице, и я рассмеялся.

— Ты ужасно гордишься собой за то, что победил нескольких мелких старшеклассников, — сказал я.

— Прошли годы с тех пор, как я это делал, — он открыл банку содовой, которую я протянул ему, и выпил половину за раз, прежде чем добавить: — И пожалуйста.

— Я бы лучше поблагодарил тебя за горячее шоу, которое ты устроил. Думаю, такая хорошая игра с мячом могла перевербовать нескольких из тех парней.

— Я действительно только что услышал от тебя комплимент за игру с мячом? Чёрт, — произнёс он и сделал ещё один глоток, явно развеселённый моим подбором слов.

Господи, теперь я мог думать только о том, как эти его большие руки играют со мной, включая эрекцию, которая угрожала натянуть мои шорты. Стояк был последним, в чём я нуждался здесь, в компании кучки старшеклассников и работников, так что я быстро развернулся и пошёл к одной из песчаных дюн, чтобы обеспечить нам немного уединения — и чтобы дать моему члену шанс остыть.

Когда я скинул свои туфли, Джексон сделал то же самое, а затем сел рядом со мной и зарылся ногами глубоко в мягкий белый песок. Я использовал шанс посмотреть на него, и мой член дёрнулся от капли пота, которая стекала по его челюсти. Мгновение она задержалась там, на краю, а затем начала медленно скользить по его шее. Я облизнул нижнюю губу, желая наклониться и слизать эту каплю. Он был бы солёным на моём языке, и это только зажгло бы голод, зарождавшийся внизу моего живота.

Отведя взгляд, я сделал глубокий вдох и сосредоточился на маленьких волнах, доплывающих до берега. Когда Джексон был так близко, мне было тяжело взять своё тело под контроль. Мне нужно было напомнить себе, что он не какой-то безымянный парень, которого я завтра не вспомню. Он не был интрижкой. Он был гибелью. Ущерб, который он причинит мне, если я позволю, будет непоправимым, так что мне не нужно было думать о том, как он смотрел на меня, с неким бессмысленным ощущением надежды, и чертовски точно не нужно было думать о мускулистых бёдрах, которые он сейчас растягивал рядом со мной.

Чёрт побери, его тело было произведением искусства, и я точно знал, что сделал бы с ним, если бы он разрешил. Поправка — если бы я себе разрешил. Чего не будет, — подумал я, когда мой взгляд упал на заметную выпуклость под его джинсами. — Серьёзно.

— Ты когда-нибудь думал уехать? — вдруг спросил Джейсон.

— Уехать… в смысле из Южного Хэйвена? Нет.

— Правда? Даже когда…

— Бабушка умерла? — договорил я. — Можно так подумать. Я путешествовал, но нигде не чувствовал себя как дома. Ну, полагаю, в Вашингтоне было неплохо, но там у меня нет воспоминаний, которые есть здесь. И мы продали дом моих родителей, так что… мне некуда пойти.

Джексон кивнул.

— Мне всегда здесь нравилось. Пляж рядом, ощущение маленького городка. Я могу понять, почему ты остаёшься.

Почему не остался ты? — хотелось мне спросить, но ответ на это был излишним.

Джексон тоже знал это, потому что прочистил горло.

— В Коннектикуте зимы жестокие. В прошлом году выпало шестнадцать дюймов за сутки (прим. ок. 40 см). Тогда я молился ради дня на пляже.

— Чёрт. Обычно я не жалуюсь на дюймы, но…

Джексон толкнул меня, прежде чем я смог закончить, и я громко захохотал.

— Ты будешь жаловаться, когда твои яйца скукожатся и отвалятся из-за чёртового переохлаждения.

— Нет, я просто найду горячее тело, чтобы убедиться, что этого не произойдёт, — сказал я, прежде чем смог остановить эти слова, а затем мне захотелось самому себя пнуть. Ради бога, Салливан, заткнись к чёртовой матери и не говори обо всех парнях, которых трахал — включая того, которого трахнуть не можешь. — Я никогда, эм, не видел так много снега.

— Тебе придётся приехать в гости. Я свожу тебя покататься на тюбинге в Паудер Ридж (прим. горнолыжный курорт).

Он поддерживал лёгкий разговор, не осознавая мою неспособность говорить и не копаясь в том, что не понравилось бы никому из нас. Этого было достаточно, чтобы отвлечь моё тело от него… на мгновение.

Я повторил его позу и вытянул ноги, скрещивая их в лодыжках. На мне были шорты, и больше чем наполовину мои ноги были спрятаны в песке.

— Тебе просто хотелось бы надрать мне задницу в битве снежками.

— Чертовски верно, хотелось бы. И ты заслужил бы это.

— Никто не скажет обратного, — раздался рёв смеха от костра, и я посмотрел туда, чтобы увидеть новое дополнение к толпе. — Видишь вон того пацана? — я указал на высокую, темнокожую гору мышц, которая смеялась с парой парней, пока они стояли перед костром и жарили зефир.

— Пацана? — Джексон покачал головой. — Я не вижу пацана — я вижу бегемота.

Я хохотнул.

— Теперь ты знаешь, почему я назвал его мини-тобой. Чёртовы руки, большие как у Халка.

— А. Так это он звезда футбола — слэш — тайный художник.

— Это он. Джастин. Его отец играл за «Фалконс», так что этот малый рвётся в НФЛ.

— А это будет плохо?

— Когда хорошая задница в обтягивающих штанах, это никогда не плохо.

— Ну конечно, — сказал Джексон, его губы приподнялись с одной стороны. — Где он был раньше, когда в нём нуждалась другая команда?

— Говорил же тебе. Проблемы с родителями.

— Хах, — Джексон замолчал, пока мы наблюдали, как они кладут свой зефир между шоколадом и крекерами. — Он когда-нибудь говорил с тобой об этом? О необходимости выбирать между спортом и искусством?

— Как будто это имеет значение у вас, богачей. У тебя нет выбора, помнишь?

— У нас, богачей? — произнёс Джексон, приподняв бровь. — Себя не включаешь в это заявление, хоть твоя бабушка владела одним из самых больших домов на острове, который теперь твой… — он сделал глоток своего напитка. — Ха. В этом есть смысл.

— Мои родители не были богатыми. Отец уехал из Южного Хэйвена, чтобы жить по-своему, и это только потому, что бабушка не пыталась контролировать его жизнь. В отличие от вас, богатеев.

— Пытаешься меня оскорбить?

— Это констатация факта. Моё личное наблюдение. Если ты обижаешься, это значит, что у тебя с этим свои проблемы.

Джейсон поставил свою содовую и повернулся лицом ко мне.

— Мы можем не говорить о хрени, которая нас злит?

— Потому что в этом многовато реализма для тебя, а, Джекс?

Он напрягся.

— Не называй меня так.