Исчадие ветров - Ламли Брайан. Страница 84

Сказать, что они были обеспокоены, значило бы не сказать ничего — это слово лишь в самой малейшей степени передало бы опасения путешественников, особенно Силберхатта. Он имел достаточно опыта в телепатическом общении, чтобы уловить в приветственной речи глубинные зловещие нотки. «Ледяные жрецы ожидают вас», сказал голос, а это значило, что они знали о скором появлении путешественников. Но кто, кто мог догадаться об их возможном появлении на Дромосе и предупредить жрецов, если даже сами путешественники до последнего момента не знали, что им придется туда лететь?

Итаква собственной персоной, кто же еще! Именно он оставил здесь в качестве приманки Часы Времени, зная, что рано или поздно Силберхатт и компания явятся за ними. Теперь понятно, отчего Шагающего с Ветрами распирало от дурного веселья, когда они видели его в последний раз — в небе над плато, с Часами в лапах!

«Ледяные жрецы ожидают вас, как ждали всегда с начала времен». С начала времен? Тупо ждали, когда трое смертных в своем немыслимом поиске дойдут аж до Дромоса? Но опять же, если это даже и так, то выходит, что им просто нужны смертные люди. Любые. Для каких-то своих целей, какими бы они у ледяных жрецов ни были. Все эти мысли вихрем пронеслись в мозгу Вождя, пока он висел в своей упряжи под летающим плащом, несущим де Мариньи и Морин, и от этих мыслей Вождь еще сильнее стиснул в кулаке тяжелый топор, подхваченный после битвы на вершине горы, что совсем недавно служила Морин домом.

Что же до де Мариньи, то он сохранил свое оружие — нечто среднее между тесаком и пикой — еще с Бореи. Клинок висел у него на ремне, и его тяжесть придавала де Мариньи уверенности, хотя до конца не успокаивала. Хоть он и на секунду поверил голосу, оттого что не имел способностей и проницательности Силберхатта в вопросах телепатического общения, он хорошо помнил, что его друг недавно рассказывал о жестокости ледяных жрецов. На его шее лежала рука Морин, вокруг талии обвились стройные ноги девушки. Он сильнее обнял ее, словно стараясь защитить от того, что ждет их впереди.

Морин тоже ни на грош не верила голосу, но решила, что пойдет за людьми с Материнского мира всюду и доверится их разумению. Если они собрались исследовать кишки огромного мертвого вулкана, в которых живут непонятные существа — возможно, «люди», — значит, так тому и быть. К тому же, успокаивала себя Морин, Дромос оказался странным миром, очень холодным и полным загадок, но и Нуминос никогда не был райским уголком. Видала она трудности и раньше, знала, что придется с ними еще столкнуться и сейчас и потом, пока они не попадут в Элизию, про которую рассказывал ее суженый и которую он так жадно искал. А ведь, напомнила она себе, непонятно, найдут они эту Элизию или нет — ведь де Мариньи говорил, что на пути будут разные опасности, и пытался намекнуть, что эти опасности могут быть непреодолимы. Она тогда считала себя храброй и лишь отмахнулась, а ведь вот она — опасность.

Их мрачные думы прервал Силберхатт.

— Анри, — сказал он, — если ледяные жрецы разговаривают с нами телепатически, то, значит, мы, я, по крайней мере, можем общаться с ними точно так же, так что сбавь пока скорость. Я понимаю, что нам не стоит долго торчать на поверхности, да и вообще на Дромосе, и что надо как можно быстрее найти Часы Времени, но я хотел бы узнать больше о том, куда мы летим и во что мы ввязались. Так что дай мне время что-нибудь разузнать или хотя бы задать этим жрецам пару вопросов.

И он снова замолчал.

Де Мариньи понял, что его друг сейчас пытается телепатически засечь местоположение загадочных ледяных жрецов, и снизил скорость настолько, что плащ с пассажирами спускался теперь едва заметно. Затаив дыхание, он ждал, когда Вождь заговорит. Тем временем Силберхатт почти сразу же уловил шестым чувством нечто в синем сумраке жерла мертвого вулкана. Сперва перед его мысленным взором что-то мелькнуло, потом он уловил присутствие наблюдателя, нет — наблюдателей! Нечестивый совет мрачных разумов, смердящих злобой, как помойная яма!

На какую-то долю секунды он сумел застать ледяных жрецов — кем или чем бы они ни были — врасплох, и этого времени ему хватило, чтобы понять их план. Как Вождь и опасался, они хотели поймать путешественников и запереть их в своем подземном логове! Но не только это успел прочесть Вождь в их разумах — он узнал еще и как именно они собрались это сделать.

Все это Силберхатт понял из одного лишь краткого мысленного контакта, но узнал он и еще кое-что: если даже когда-то давным-давно в легендарной Тхим’хдре ледяные жрецы и были людьми, то сейчас они ими уже не были! Ни в одном человеке ни одной расы никогда не было столько ядовитой злобы, сравнимой разве что с древней злобой самих БКК.

И это было все, что ему позволили узнать — ледяные жрецы тоже почуяли его присутствие и сразу затаились, закрыв от него свои мысли и заблокировав всю его телепатическую мощь, как будто ее и вовсе не было. В следующую секунду Вождь молча выругал себя за беспечность, покрепче вцепился в упряжь и поднял голову к де Мариньи и Морин, что висели под плащом, как под балдахином.

— Летим отсюда, Анри! — закричал он. — Быстрее вверх, пока не поздно!

Но очень скоро он понял, что уже поздно. Де Мариньи лихорадочно перебирал шипы, управляющие полетом его чудесного одеяния, но все это было бесполезно — далеко внизу как будто лопасти гигантского вентилятора пришли в движение и начали быстро и жадно сосать воздух внутрь сужающегося жерла потухшего вулкана. Летающий плащ, и без того перегруженный, не мог справиться с таким ветром.

Какое-то время де Мариньи пытался бороться со все ускоряющимся потоком воздуха, но когда плащ стало болтать настолько сильно, что появилась реальная опасность быть размазанными о высокие ледяные ступени, ему пришлось найти центр воздушной воронки, где было чуть поспокойнее. Вскоре пришлось забыть о всяких попытках вырваться, и де Мариньи полностью сосредоточился на том, чтобы хоть как-то выровнять полет плаща вниз — навстречу неведомой судьбе.

Они летели все ниже и ниже по нисходящей спирали, беспомощные, как муравьи на листочке, пойманные ураганом, и даже невидимые помощники Армандры ничего не могли тут сделать…

С каждой минутой ветер набирал силу, ноги Морин уже два раза соскальзывали с талии де Мариньи. Всякий раз он бросал управление и прижимал девушку к себе, скрипя зубами от бессильного гнева, но скрежета его зубов не было слышно за воем ветра, тащившего их все быстрее и быстрее в кошмарные лабиринты льда и камня.

Силберхатт в это время тоже не сидел без дела — он успел отстегнуть часть упряжи и теперь изо всех сил держался за оставшиеся ремни, чтобы не сдуло. Он задумал в ближайшем времени отцепиться совсем — но только тогда, когда сам сочтет нужным, не раньше. Вождь хотел явиться к ледяным жрецам сам, своим ходом, а не чтоб его притащили, как рыбу на крючке.

Жерло вулкана сузилось, и теперь до мерцающих синевой ледяных ступеней, что сбегали по его стенам, оставалось не более пятидесяти футов, плащ с пассажирами угодил в бешеную турбулентность, прекратил движение вниз и пошел по кругу, почти вплотную к гладким каменным стенам. Затем, когда уже казалось, что путешественники вот-вот разобьются о нижние ступени на самом дне, обезумевший ветер с неодолимой силой потащил их в один из горизонтальных тоннелей, что под прямым углом отходили от жерла вулкана.

Ветер втащил их в залитые зловещим синим светом пещеры, с потолка, как кинжалы, свисали фосфоресцирующие ледяные сталактиты. В этом смертельном лабиринте ветер немного ослаб, будто бы обладал разумом и хотел доставить путешественников живыми, и в этот момент Силберхатт решил, что настало время ненадолго оставить компанию.

Вождь окончательно отстегнул кожаные ремни и спрыгнул, невзирая на бешеную скорость. Широко раскинув руки, он тут же схватился за две сосульки. Каждая в руку толщиной, они бы выдержали его вес, но не инерцию, они тут же сломались и рухнули вниз вместе с человеком. Эхо удара было настолько сильным, что сверху дождем сорвались тысячи ледяных кристаллов. Завывающий ветер между тем быстро унес плащ в неведомую даль, и в тоннеле снова воцарилось холодное равнодушное молчание.