Злобный леший, выйди вон! (СИ) - Аведин Илья. Страница 88

Миг спустя все трое обрели способность слышать речь леших.

- А я гадал, как же мне говорить с братьями, - сказал Леший. – Спасибо, ворон.

- Не за что, - сказал тот. – Помните, нельзя, чтобы сладкоголосая лилия оставалась в ухе слишком долго. Она может прорости глубоко внутрь, и вы больше ничего не услышите.

- Как нам понять, что пора вытаскивать?

- Она зацветет.

- Хорошо. Что теперь?

- Мне нужно в святилище. К братьям. Быть может, они подскажут, как справится с бедой. Но вы туда не пройдете. Людям туда нет дороги. В святилище точно нет.

- А что в шатрах?

- Вся эта площадь принадлежит глухим. Они здесь состязаются в разных играх, обмениваются чудесами, пьют сладкие нектары.

- Ну, а что слышащие? Что они делают во время праздника?

- О, мы чудесно проводим время. Мы сидим неподвижно до самых сумерек, и наслаждаемся безмятежной гармонией святилища. Жаль, вы этого не увидите.

- Да, очень жаль, - сказал Теодор Кительсон. – Ну что, с чего начнем?

- Игры! – прокричал ворон.

- Я бы не отказался от нектара, - сказал Олег.

- Решено, идем за нектаром, а потом найдем, во что бы нам сыграть.

- Встретимся на этом месте, - крикнул Леший им в след.

Он шел к подножью Отца и думал: «Бедные мои друзья, пропустят все самое интересное».

***

- Нам две чашки красного меду, - сказал Теодор Кительсон.

- Чем будете платить? – спросил кот, шерсть которого завернулась, словно звенья кольчуги.

Теодор Кительсон достал золотую монету и положил на стол. Кот презрительно глянул на нее и спросил:

- И что же мне с этим делать?

- Как что? Вы можете что-нибудь купить на нее. Мышь, например, или валерьяну.

Ворон взлетел на плечо к ученому и сказал:

- Отдай ему титул.

- Какой?

- Какой есть.

- Хорошо, - обратился Теодор Кительсон к коту. – Тогда как насчет двух чашек меду, в обмен на титул.

Кот приподнял уши, и тут же опустил их, чтобы не выдать интереса.

- А у вас он есть?

- О, конечно. У меня их более чем достаточно. Я могу дать вам один из них взамен двух чашек красного меда.

- Инте-р-р-р-есно, - промяукал кот. – Что же вы можете предложить?

- Сегодня я готов расстаться с двумя титулами. Первый – это титул ученого, второй – ренегата. Выбирайте.

- Э, нет. Гада, какого-то там себе оставьте. Я возьму ученого.

- Хорошо. Поздравляю, теперь вы кот-ученый!

Кот довольно зашевелил усами и открыл бочонок, из которого зачерпнул две чашки красного меда.

- Прошу вас.

- Благодарю, - поклонился ученый. Кот отвесил поклон в ответ.

Олег, Теодор Кительсон и Корак покинули шатер.

- Прекрасный мед, - сказал Теодор Кительсон, сделав глоток. – Скажи мне, Корак, неужели здесь не в цене золото?

- Лешим с ним нечего делать. У них ведь нет торговых палат и лавок. Шатры с чудесами вот и все, чем они промышляют. Вот ты бы дал коту-лешему монету, и что? И ничего. Она бы пролежала у него до конца времен, а то бы и украл кто-нибудь. А теперь, у него есть титул. Кот-ученый. Титул у него никто не отберет.

- Звучит разумно. Так что, я больше не ученый?

- Ерунда. Ты все тот же, просто не кричи об этом вслух пока ты здесь.

Олег остановился и запрыгал на месте. Он пытался дотянуться до чего-то на спине и никак не мог.

- Похоже, я подцепил от кота какую-то огромную блоху, - сказал он пританцовывая.

- Дай посмотрю, - сказал ворон и перелетел к юноше на воротник.

- Щекотно! – закричал Олег, когда холодный вороний клюв опустился ему за шиворот.

Корак вернулся на плечо Теодора Кительсона и бросил тому что-то в руку.

- Да это же живая фасоль, - сказал он.

- Выходит, она и правда спряталась у меня, как сказал тот леший. Надо бы ее вернуть.

- Погоди, друг. Оставим ее. Вдруг пригодится.

Фасолька почуяла неладное и сжалась в руке ученого.

***

У основания Отца Лешего поджидали. Филин в человеческий рост, с золотыми глазами, каждый размером с крупное блюдце, сидел подле ступеней, ведущих под великое древо.

- А вот и ты, - сказал филин. – Мы рады, что ты здесь.

- И я рад.

- Не будем медлить. Идем.

Филин хлопнул крыльями и, несмотря на внушительные размеры, легко скрылся внутри подземного хода. Леший последовал за ним. Ступени вели глубоко вниз, и, если бы не кристаллы, торчащие тут и там и освещающие путь, Леший вполне бы мог оступиться и сломать хрупкую человеческую шею.

Наконец, ступени закончились, и Леший вошел в святилище. Пещера высотой в десять саженей, сплошь покрытая переливающимися рунами, служила средоточием жизненной силы Отца. С потолка пещеры свисали каменные глыбы, а навстречу им из земли росли точно такие же, и вода капала с нижних глыб наверх, а с верхних глыб вниз. Но каменные фигуры не стояли на месте, они едва заметно колебались, словно водоросли на дне реки и высекали искры, когда касались концами друг друга. Все это были корни Отца и души, что он высекал из них. В глубине пещеры лежало озеро, с белым плоским камнем посредине, из которого росло удивительное дерево. От самого основания его ствол делился на две части и расходился в стороны, но затем разделенные части направлялись друг к другу и соединялись в вышине. Внешнюю сторону дерева покрывали ветви всех видов деревьев, внутренняя же часть была голая, и словно обугленная.

Филин расположился на камне перед чудо-деревом. Леший подошел к озеру и сел на берегу.

- Почему я не вижу слышащих?

- Они здесь, не переживай. Мы призвали тебя сюда, чтобы спросить, как ты потерял свою силу?

- Все это из-за людей.

- Те двое, что пришли с тобой, причастны к этому?

- О, нет. Они помогают мне всем, чем могут. Это были другие люди, издалека. А еще ведьмы.

- Ведьмы? – спросил филин и расправил крылья так широко, что мог бы спрятать за ними небольшой амбар.

- Да. Ивовая ведьма, что жила под моей защитой в лесу поведала мне, как отвести угрозу от леса. Для этого я должен был переместиться из своего тела, в тело людского наместника и убить негодяев, что хотели сжечь лес…

Филин вновь прижал крылья к телу, и понимающе кивнул.

- Но как только я покинул лес, на ведьму напали. Другие ведьмы воспользовались тем, что я потерял власть над лесом и пришли за ней. Один из тех людей, что прибыл со мной, пытался им помешать, но не смог. Мое прежнее тело погибло вместе с душой заточенного в нем человека. С тех я потерял силу и не могу защитить лес. И самое страшное - я больше не слышу Отца.

- Так выслушай теперь меня, - начал филин. – Ты многое сделал для нас. В твоем лесу был пленен Ирбор. Ты спас могущественного собрата. И лес до сих пор стоит благодаря твоей жертве, но долго ли он простоит без нашей защиты?

- Нет. Потому я и хочу…

- Тихо! – прервал его филин и вновь раскрыл крылья. - Сейчас говорю я.

Леший потупил голову.

- Ты больше никогда не услышишь Отца.

Слова филина разлетелись эхом среди каменного лабиринта пещеры. Словно тяжелым молотом что-то ударило прямо по сердцу Лешего.

- Вернуть слух нельзя, - продолжил филин. – Но Отец вернет тебе силу.

Леший подскочил с места так быстро, как позволили старые бокучаровы кости.

- Значит, я вновь буду хозяином леса?

- Ровно столько, сколько тебе отведено. Мы не сможем вырвать твою душу из человеческого тела. Даже отсюда я чувствую, как в твоей душе цветут ростки души прежнего хозяина.

«К сожалению, я тоже», - подумал Леший.

- Твой век будет коротким, но ты проведешь его защитником леса. Когда тело погибнет, я приду за тобой, но до той поры ты будешь заперт в темнице из плоти и кости.

- Я согласен, - сказал Леший.

- Он согласен! – прокричал филин и глаза его засияли не золотом, но солнцем.

В тот же миг внутренняя часть чудо-дерева загорелась огнем. Синие у основания и зеленые у вершины всполохи пламени закружились по стволу. Вторя им, каменные глыбы над головой прильнули к потолку, а те, что стояли у земли, склонились к ней. Когда языки пламени на дереве засияли также ярко как глаза филина, глыбы засветились мириадами золотых рун. Филин хлопнул крыльями. Глыбы в ответ выпрямились и столкнулись друг с другом, и тысячи крохотных вспышек зависли в воздухе святилища. Тогда филин отвел крылья назад, и вся пещера, словно сделала вздох: вспышки поднялись высоко в воздух, пламя на дереве ударило с новой силой. Леший хотел сделать шаг назад, но его ноги увязли по щиколотку в земле.