Ловушка для Ангела (СИ) - Дмитриева Марина. Страница 50

Дома меня встретила обнажённая, прикованная цепью к батарее Ангел. Странно, но она с пониманием стала относиться к этой обязательной процедуре. Гулять свободно ей разрешалось, только когда я был рядом. Правда, последний раз Лина с ироничной грустинкой подметила.

— Боишься, что я улечу, Андрей?

В самую точку. Каждый раз, когда я возвращался домой после вылазки в город, всё внутри сжималось от страха, что она исчезнет, испарится, словно приснившийся поутру дурной, блаженный, насыщенной эротикой сон. Что какие-то цепочки для настоящих Ангелов.

Нет, слава богу, в этот раз она осталась. Лина ласково улыбалась, и казалось, была рада меня видеть. Сердце защемило. О, черт! Андрей, вляпался ты по полной. Я хочу каждый последующий день моей жизни видеть эту улыбку. Теперь Ангелине стоит только легонько бровкой повести, и я буду готов всё, что угодно, для неё сделать, хоть с целым миром сразиться, хоть горящие угли из костра таскать. Осознание своей слабости вызвало в теле боль и злость.

— Андрей, — с мольбой заглянула мне в глаза плененная девушка, — прошу тебя, пойдем, погуляем, я хочу вдохнуть свежего воздуха, ведь там май, ведь там сирень и солнце.

Конечно, все что угодно, мой ненаглядный Ангел! Слава богу, хватило ума не сказать этого вслух. Молча подошел и отстегнул стройную ножку от батареи.

— Хорошо, Лина, но только после минета, — погладил себя пальцами по ширинке вздыбленных джинсов.

Еще на подъезде к дому член налился кровью, желая обладания прекрасной шатенкой, оказавшейся в нашей власти. Он поднимался стойким оловянным солдатиком только лишь от мыслей о прекрасном Ангеле. Не обманывай себя, Андрей, вся власть принадлежит Лине, даже несмотря на тот факт, что сейчас она стоит на коленях, зачарованно всматриваясь снизу вверх в твоё лицо.

Голубые глаза сверкнули, но самое странное, вовсе не возмущение читалось в них, мне там почудилось возбуждение. Лина грациозно подползала ближе, взялась за пряжку ремня, член радостно подпрыгнул от этих действий, просясь на свободу, желая как можно быстрее ощутить прикосновения пухлых ласковых губ. Моя похотливая девочка.

— Бляяядь! — на выдохе застонал я, не в силах более прилично выразить ощущения от влажных касаний умелого рта.

Схватился за длинные волосы, чтобы она не вздумала отстраниться. Нет, Лина лишь глубже насадилась на мой ствол, всасывающе сжимая его внутри своего блядского рта.

— Оууу, — снова завыл я.

Потом развратные губки заскользили обратно, облизнули головку, шаловливый язычок залез в прорезь, слизывая выделившуюся смазку. Желая более активных действий, насадил прекрасную голову полностью на свой член, кайфуя от инстинктивных спазмов её горла. Ничего, Лина справится. Кто-то превратил Ангела в опытную членососку. От этих мыслей горько, а движения прилежных губ, наоборот, вызывают в теле сладостное блаженство. Начал монотонно толкаться в порочно-прекрасный девичий рот. Ангел сопела, хрипела от моих интенсивных, даже грубых действий, но самое интересное, совсем не пыталась отстраниться, более того, изящные пальчики женской руки поползли вниз по упругому животику к лону, осторожно раздвинули склизкие складки своей суперкрасивой пизды. Да и запорхали там, интенсивно натирая клитор. Вибрации рвущихся из женского горла стонов еще больше добавили мне удовольствия. Снова протяжно выдохнул: «Бляяяддь.» Моя похотливая блядь!

— Смотри на меня, Ангел!

Омытые росой от жесткой долбежки в горло голубенькие глазки взглянули мне в лицо. Даже натянутая на член, Лина поражала своей красотой. Почему-то её облик не казался пошлым. Она выглядела нимфой, настоящей богиней секса. Следующие действия Лины меня еще более удивили, даже ошарашили. Ангел оседлала мою ногу и стала, как гулящая кошка, тереться об неё текущим передком. А теплый рот опытным сосанием снова захватил торчащий колом член в свой плен, и я который раз за сегодня выдохнул очередное ругательство: «Суучкааа!»

— Какая ты опытная сучка, Ангел! Любишь члены сосать?!

Она не ответила. Еще бы, ведь у неё во рту находился мой нехилый, донельзя эрегированный отросток. Но, кажется, мои пошлые слова лишь сильнее завели Ангела. Хотя так минетить могут только лишь ведьмы. Из насасывающего член горла снова слышались, скорее, чувствовались, стоны, сочащаяся промежность стала интенсивней тереться о мою ногу, оставляя на коже влажные следы ангельского сока, а губы все так же плотно насаживались на всю длину ствола, так что красивый носик тыкался мне в живот. Это блаженство, это гребаный рай, в который меня может отправить только она. Она одна! Конечно, я долго не продержался и выстрелил бурной струей спермы прямо в сосущий, высасывающий силы, развратно причмокивающий рот. Лина проглотила всё до капельки, опаляя лазоревой синевой своих глаз, а потом даже замурчала, словно добравшись до вкусного лакомства. Какая горячая похотливая киска.

Потолкался еще несколько секунд во влажном податливом ротике, а затем резко поднырнул вниз, опрокинув Ангела на матрас, вызвав своими действиями её удивленный вскрик. Развел в сторону стройные ноги, жадно мацая по ним своими ручищами, уткнулся ртом в липкую, истекающую соками промежность. Волосики на её лобке за время вынужденного заточения немного отросли и щекотали мой нос. Начал голодным зверем вылизывать женское лоно, а ведь чуть ли не поклялся себе никогда этого больше не делать. Всосался губами в солоноватый мед её суперкрасивой пизды, балдея, хмелея, от протяжных эротичных завываний Ангела. Стройные ноги с двух сторон прихлопнули мою голову в капкан. Кажется, похотливый Ангелочек жаждет получить наслаждение. Язык с бешеной скоростью начал выписывать узоры на женском клиторе. Лина выгнулась, приподнялась от поверхности матраса, словно собираясь взлететь. Нет, Ангел, не улетишь, ты теперь будешь моя, поскольку я собираюсь убить твоего хозяина, чтобы навсегда забрать голубоглазку себе. Пальцы правой руки тоже добрались до женского лона, ввел сразу два в активно текущую щелку и, стараясь касаться внутренней стенки влагалища, начал там теребить, словно быстро перебирая невидимые струны, не переставая при этом яростно ласкать налитый столбиком клитор. Кажется, это стало последней каплей, женские руки намертво вцепились мне в волосы. Наверное, Лина боится, что я остановлюсь в самый неподходящий момент. Не бойся, девочка, я теперь не смогу удержаться, хочу выпить, снова ощутить на своем языке подзабытый вкус ангельского оргазма… Женское тело затряслось, Лина взвыла, разбросала по матрасу ноги, а промежность запульсировала под натиском моего языка и пальцев. Девичьи ляжки с громких хлопком снова стиснули голову. Который раз поразился, как же проникновенно кончают ангелы.

— Андрей, ты знаешь, что до сих пор идет спор, кто же изобрел мороженое? Большинство считает, что древние китайцы первыми сообразили смешивать фруктовый сок со льдом и снегом. А некоторые высказывают предположение, что родина мороженого — наша страна, ведь на Руси издревле замораживали молоко и сливки.

— Нет, не знаю, Лина, зато я дока в системах охлаждения, кондиционирования и вентиляции. Каким же бредом забита твоя голова. Ты хочешь мороженого?

— Хочу, — призналась Лина.

— Почему бы сразу не сказать?

— Говорить прямолинейно — мужская прерогатива.

Улыбнулся, видимо, мне теперь постоянно придётся выслушивать витиеватые фразы и ломать голову, догадываясь, зачем они были произнесены. От этого «постоянно» что-то приятно сжалось в груди. Хочу! Хочу постоянно слышать из её уст чуть певучее «Андрей», бесконечно смотреть в синь прекрасных глазок, всегда трахать идеальное скульптурное тело. Боже мой, кажется, игра зашла слишком далеко, ведь помнится, я хотел лишь мести. Но где месть, и где это появившееся желание постоянства?

Размягченный, потерявшийся в шквале эмоций, вызываемых моим Ангелом, я, конечно же, купил это чертово мороженое, нежась счастливой улыбкой, осветившей девичье лицо. Сейчас, в простеньких джинсах, футболке и кроссовках, которые я на всякий случай захватил с её квартиры, Лина выглядела такой восхитительно домашней, реальной, родной. Потом мы гуляли по окрестностям, ели до безумия вкусное мороженное, и я чувствовал себя подозрительно счастливым. Только неимоверным усилием воли удавалось сдерживаться, чтобы постоянно не чмокать Лину в пухлые губки и круглые щечки. А внутри зрело осознание — мама права, я влюблен по самые уши, до одури, даже не думал, что в моем возрасте такое возможно, и плевать, сколько горя Лина причинила мне в прошлом, лишь бы Ангел улыбалась, да была рядом. Трындец, Евдокимов, полный трындец.