Ловец (СИ) - Мамаева Надежда. Страница 101

Но хуже всего было то, что этот Зак не врал. Ни словом не врал. Наоборот, впервые в свой жизни Тэд чувствовал не привкус лжи, а вкус правды. Кристально-чистой, как вода родника. Такой, что до ломоты сводит зубы, морозит руки, когда зачерпываешь ими пригоршни.

Правда.

– Я вызвал его на дуэль. А Грегор… он рассмеялся, сказав, что понятие чести смыло потопом века тому назад. Этот подонок плевать хотел на мой вызов и грозил, что его адвокат засудит меня за поклеп. Только разберется с глупыми обвинениями какой-то самозванки–бродяжки.

– А потом? Где вы были в момент убийства?

– Какая вам разница?

От этого вопроса Зак разозлился. Сорвался, как с отвесной скалы:

– Да какая, к бездне, разница, где я был? С кем? Главное, что я не убивал эту сволочь, хотя очень бы хотел. Но честно, на поединке, а не ударом в спину. Гулял я, гулял. Всю ночь. Один.

А вот на последних словах Тэд почувствовал – хлебнул отборной лжи. Потому, чеканя каждое слово, спросил:

– И вы готовы подтвердить ваши показания клятвой? – выдавил из себя вопрос Тэд.

– Нет.

Ловец уже понял, что сидевший перед ним, его соперник, его враг... Он не убийца. Чутье Тэда буквально кричало об этом. Все услышанное, кроме последней фразы – правда. Горькая, кислотой разъедающая душу правда. А улики… Кто-то умело играет, переставляет фигуры на шахматной доске. Этот кукловод дергает за ниточки и сейчас, посмеиваясь из–за кулис, наверняка смотрит, как машина правосудия вот–вот заглотит жертву, перемелет ей кости. Благородную гордую жертву, которая отказывается говорить.

Тэд понимал, что сидящего перед ним подставили. Умело, тонко. Обрубили нить, которая, наверняка (и в свете убийства Грегора ловец был в этом уверен) связала бы два дела: о побегах душ и смерти Томаса Элгриса.

Но еще Тэд четко понял другое: сейчас у него в руках шанс – устранить соперника, просто ничего не делая. Улики, свидетели – все говорит о виновности этого Закриана. Достаточно лишь озвучить доказательства в суде и ему, как магу, будет забронировано посмертное место в барьере. А до кончины – пожизненное в тюрьме.

А Шенни….

Тут в дверь постучали. Вошел стажер, и, чуть замявшись у входа, приблизился к Тэду.

– Вас там ожидает девушка. Говорит, что она по делу Закриана Дарка и готова дать показания.

– Какая? – сердце Тэда пропустило удар.

– Она представилась Хлоей Элгрис, – чуть смутившись ответил юноша и счел долгом пояснить: – Будь это кто другой, я не решился бы прервать допрос, но …

– Я понял. Сейчас подойду.

Тэд стремительно встал. За дверью обнаружился конвой, который и сопроводил подозреваемого обратно в камеру. Ловец, буквально взлетев по ступеням, ринулся в свой кабинет. Там, под присмотром секретаря, его ждала Шенни.

Коротко кивнув бдительной мисс в форменном платье, хозяин кабинета попросил ее удалиться. Они остались наедине. Он и Шенни.

Тэд смотрел на нее. Черты, знакомые до боли, глаза, что стали его наваждением, кожа, которой хотелось касаться до боли, до крика. Его любовь, которая балансировала на тонкой грани одержимости. Его Шенни.

– Я пришла к тебе, как к ловцу, который ведет дело Грегора Элгриса. Моего мужа, – ее голос дрогнул и она исправилась: – бывшего мужа. В новостных листках пишут, что по подозрению в убийстве арестовали Закриана Дарка. Это так?

Она не спрашивала. Она требовала ответа. Решительно, сжав кулаки, с прямой спиной, с вызовом во взгляде.

–Да, – горло Тэда враз пересохло. – Все улики говорят о его виновности. К тому же у Дарка нет алиби на момент убийства, а подтвердить свои показания клятвой крови он отказывается.

Ловца крутило изнутри, он чувствовал, как волны ревности бросают его о камни, чтобы в конце концов сломать. Этот. С ней. Они любят друг друга.

– И что же он говорит?

– Я не вправе разглашать, идет следствие.

Тэд говорил, а у Шенни были ощущения, что режет по живому. Она закусила губу до крови, а потом выдохнула, словно на что–то решаясь:

– Я знаю, но прошу. Очень.

Тэд на миг заколебался.

– Закриан действительно не убивал. Я это чувствую, но не могу доказать. А он утверждает, что всю ночь гулял и в момент убийства бродил по парку. Это единственная его ложь во всех показаниях.

– Да, ложь, – Шенни не сказала, выкрикнула в отчаянии.

По ее щекам покатились слезы. Она точно знала, где в это время был Зак. Под ее окном. В районе верфей. А еще ей хотелось не просто закричать, завыть. Будь трижды проклято благородство, которое не дало назвать Заку ее имя. Она прекрасно поняла, почему Дарк лгал: он не хотел впутывать ее, глупо полагая, что газетчики и сплетники, если он не скажет во всеуслышание, не будут судачить.