Аврелион (СИ) - Мусатов Анатолий Васильевич. Страница 3

Все интеллакты, присутствующие на молитве, вторили жрецам, бормоча слова рефрена: «Боги Лакки, боги Лакки, Вы справедливы и всемогущи!» и так же, как и жрецы, падали, словно подрубленные, на колени, утыкаясь лицом в геометрический пол Храма из полированных скарановых плиток. 

Постепенно накал молитвы стал угасать. Измученный Главный Жрец лежал на полу, распростерши руки. Все благоговейно молчали, не смея прервать молитвенный транс жреца. Пэр подтолкнул Крита и кивком указал ему на выход. Крит, не смея пошевелиться, закрыл глаза в знак согласия, и оба приятеля как маленькие истуканчики, перебирая одними ступнями стали медленно продвигаться к выходу. Очутившись на улице, друзья, не мешкая, быстро обогнули храм и со всех ног помчались к дереву…

После молитвы Главный Жрец терпеливо ожидал, когда с него служки снимут облачение. Это было утомительной процедурой. Она предусматривала строгий порядок освобождения от молитвенных покровов и их аксессуаров. Было что-то неприятное в том, что для Моления нужно в обязательном порядке помимо одежды еще и подсоединять к ней с десятка два каких-то шнуров с коробочками. Их было необходимо особым образом и в строго определенных местах на теле прикреплять липким составом, хранившимся в стене, общей для Храма и Медцентра.

Перед каждым молением, один из служек, неразговорчивый, с непроницаемым лицом, ключом, хранившимся только у него, отворял дверцу вмурованной в стену коробки и доставал оттуда мазь. Она не оказывала никакого действия на кожу и даже была неощутима при нанесении ее на тело. Главный Жрец чувствовал только пальцы служки. Но было что-то таинственное в том, когда служка прижимал на место с мазью одну из коробочек. Вроде бы ничего не происходило, но Главный Жрец вдруг становился необычайно зорким, будто видящим насквозь любого человека. 

Эти коробочки непонятным образом побуждали его к тщательной проверке всех, живущих в пределах его района интеллактов. Главных жрец не мог понять, как можно видеть присутствие в Храме Творения одного в отдельности человека, и сразу их всех.

В те времена, когда он сам был предиктом, ему и в голову не приходило, почему Главный Жрец после молитв торопился уединиться в своей части храмового придела. И только совсем недавно, когда его сил едва стало хватало, чтобы добраться до сервис-терминала, где после Моления ему надлежало по строгому ритуалу снимать облачение с помощью все того же непроницаемо-молчаливого служки, Главный Жрец понял: все, что он делал во время Моления, было лишь использованием его как медиума, как средства для управления богами Лакки подвластных им людей. И он сам, и его тело не представляло для них никакой значимости. 

В первый раз, когда эта мысль пришла ему в голову, Главный Жрец похолодел. Она еще не успела исчезнуть, а он уже с тоской осознал, что его дни сочтены. Регистратор мгновенно зафиксировал и проанализировал и смысл его слов, и их последствия для занимаемого им поста… 

С того времени он уже не знал покоя. Первые признаки его недопустимой крамолы были ему явлены совсем недавно. Очередной визит к богам Лакки был отложен по неизвестной причине. Ну что ж, значит, его время пришло. Главный Жрец сжал два пальца на левой руке. Через мгновение дверь отворилась, и вошел старший предикат. 

– Что изволите, ваше Превосходство?

– Скажи, Берне, тебе не приходилось…– Главный Жрец замолк, пристально вглядываясь в лицо старшего предикта. – Тебе не случалось слышать недозволенное, как бы недопустимое Знание, но помимо твоего желания пришедшее на ум?

Предикт удивленно поднял брови. До сих пор его Превосходство за все долгое время совместных Молений никогда не называл его по имени.

– Нет, – коротко ответил Берне. – Я даже во сне не отключаю автоскан коммуникатора. Он проследит, чтобы ничто крамольное не коснулось Священного Знания, доверенного мне богами Лакки. 

Главный Жрец опустил голову. Он медлил с вопросом, это старший предикт явственно чувствовал. Стоя перед этим старым, усталым человеком, пережившим уже несколько сроков жизни, Берне понимал, что когда-нибудь наступит время и Главный Жрец уйдет к богам Лакки. А как это будет, – естественно окончив свой жизненный путь, либо ему придётся помочь, сопроводив по воле богов Лакки к Вратам Храма Творения, старший предикт не знал.  

Но одно было несомненным. Время Главного Жреца уже совсем недалеко. Берне это чувствовал совершенно определенно. И потому, терпеливо ожидая слов Главного Жреца, старший предикт, деликатно молчал.

Главный Жрец, наконец, поднял голову:

– Сегодня я принял решение. Через несколько Молений, я направлюсь к Вратам Храма Творения, чтобы уйти к богам Лакки. Мне нужны эти несколько Молений, чтобы очистить свое Священное Знание от нескольких скверн. Последнее из них было не случайным. Я понял, что эта скверна стала знамением, знаком моего окончания служения богам Лакки. 

– Прошу смиренно позволить спросить – для чего Ваше Превосходство посвятило меня, ничтожного, в свои планы?

– Хотя ты всего лишь старший предикт и на два чина ниже того статуса, позволяющего занять место Главного Жреца, я хочу, чтобы ты, именно ты и никто другой занял мое место. Об этом я провозглашу через два Моления. А до тех пор ты, Берне, будешь моим помощником в отправлении последнего пути к Вратам Храма Творения. После этого священного изъявления воли богов Лакки никто не сможет воспрепятствовать твоему праву занять место Главного Жреца.

– Благодарю, Вас, Ваше Превосходство. – Берне бросился к ногам Главного Жреца. – Я исполню любое Ваше желание и волю, чтобы оправдать то высокое доверие, которое Вы мне, недостойному, оказали.

– Встань, Берне. – Главный Жрец, пристально вглядываясь в лицо стоящего перед ним еще молодого человека, казалось, пронзал своим мудрым взглядом до дна его души. – Я понимаю твое потрясение. Мое предложение не только поднимает твой статус, но и дает право на многие сроки жизни. Для этого тебе будет необходимо пройти посвящение в Абсолют. Не скрою, это процедура, которой тебя подвергнут, изменит всего тебя, всю твою сущность, которой ты был до Абсолюта… 

Главный Жрец опять замолчал, переводя дух. Берне, неподвижный и безмолвный словно статуя, застыл на месте. Он еще до конца не осознал всей значимости этих минут. Но внутри него что-то подспудное, неведомое до сих пор уже пробуждалось для жизни, ожидающей его через несколько дней. 

Главный Жрец прервал молчание:

– То, что тебе предстоит узнать, будет тяжкой ношей и искушением. Но время поджимает. Оно истекло, оставив мне жалкие крохи для очищения души. И потому, не имея права говорить тебе то, что ты сейчас услышишь, все же в надежде на Моления, скажу лишь немногое. Те Знания, которые ты получишь, пройдя процедуру Абсолюта, будут настолько велики и значимы, что только сильный и мощный разум способен справиться с их ношей. Вот почему я избрал тебя для этой великой и труднейшей миссии. Ты почти уподобишься богам Лакки, но только уподобишься, ибо многое из того, что тебе откроется, побудит тебя к искушению узнать больше, подняться еще на одну ступень к Высшему Разуму. Тебе предстоит каждодневная борьба с искушениями знать все, к чему ты будешь представлен. Даже сейчас я, по истечении многих жизненных сроков не знаю, что, например, есть эти коробочки и панели в Храме Творения, и многое, многое другое, с чем я соприкасался такое долгое время. Но главное искушение, почти непреодолимое, и чем старше становишься, тем оно сильнее, – это жажда продления жизни, реинкарнации. Она будет тебя жечь все нестерпимее, пока ты не устанешь ему противостоять. Мои силы противостоять этому искушению иссякли. Сегодня я понял этот совершенно отчетливо. И тот знак, знамение, может и сам по себе не представляющий крамолы, но для меня будто отверг последнюю возможность спасти свою жизнь в будущей ипостаси Творения…

Главный Жрец вздохнул и тихо произнес:

– Сейчас иди. Я устал. Как только ты мне понадобишься, я призову тебя. Будь наготове. И да пребудет с тобой Свет Творения…