Аврелион (СИ) - Мусатов Анатолий Васильевич. Страница 4

Берне склонил голову и, отступив несколько шагов, бесшумно скрылся за дверью.

Пэр с усилием отогнал мысли о детстве. Они сейчас его только отвлекали. Эти мысли сделали свое дело. Пэр понял, что ему, как и прежде, подвластно его «Я» и разум его был также чист и ясен. Но что случилось с ним, Пэр пока не мог вспомнить. Разум по-прежнему был переполнен огромным количеством накопленной информации, которая хранилась в памяти. И вся эта гигантская база Знаний, полученная за прошедшие двадцать лет его жизни, пульсируя гудяще-свистящим гулом, неистово рвалась их того тесного пространства, где Пэр сейчас пребывал.      

Собрав волю в кулак, Пэр попытался погрузиться в медиативное состояние, чтобы уйти в ментальное пространство. Это было его самой сильной стороной. Такое состояние выручало его в самые критические моменты жизни. Оно было главным свойством его интеллекта в запоминании изучаемого в Репетитории Знания. Пэр не помнил, когда он открыл в себе эту способность, но открыв ее однажды, в очень раннем детстве, он понял, что боги Лакки не зря дали ему этот дар. 

О возможности постигать в свойствах ментальности все, что он только хотел постичь, Пэр никому и никогда не рассказывал. Достаточно было того, что боги Лакки выделили его среди остальных. Пэр понимал это, и инстинкт благоговейной благодарности богам Лакки всегда вовремя предостерегал от излишней откровенности с кем бы то ни было.

Пэр усилием мысли раздвинул некое воображаемое пространство и попытался найти в этом, ставшем гигантским помещении нечто похожее на выход. Он мог быть и дверью, или же просто другой плотности веществом, например, водой или плазмой, но отсюда обязательно должен существовать выход.

Сознание Пэра все больше отстранялось от собственной воображаемой сущности. Он становился как бы двойником самого себя. И этот двойник мог уже свободно, переложив все заботы на другого, уйти в Запределье для осуществления поставленной цели. Отдалившись от своего Первоначала, Пэр по-прежнему ничего не различал в кромешной, пульсирующей сполохами искр, кругов и тяжей самых причудливых оттенков, почти осязаемой черной пустоте. Борясь с непроизвольно накатывающей жутью, он намеренно сосредоточился на прощупывании этого непроницаемого мрака ментальными ударами. Но все их посылы исчезали в бесконечности обложной тьмы, не возвращаясь даже малейшими импульсами. Пэр повторял раз за разом сканирование угольно-черного пространства вокруг себя, планомерно посылая сгустки ментальной энергии по кругу. Но все было напрасно. 

Пэр устало снял остатки ментальной энергии и вышел из Запределья. Что-то было в его положении неправильным, непонятным для его почти энциклопедических Знаний о природе Вещей и Чувств. Биоформа не может просто так, сохранив только Знание и способность мыслить, не быть при этом воплощенной в некую материальную оболочку. Все, что он изучал в Репетитории, вся физическая и математическая сущность Природы, противоречила его нынешнему положению и состоянию. 

Пэр мог еще принять это состояние за какое-то переходное на пути к миру богов Лакки. Но он никак не мог понять, почему его еще волнуют такие вещи, как отсутствие тела и мысли о тщете выбраться из окружавшего его мрака. Когда жрецы на уроках о Свете Творения усердно внушали своим ученикам, что все мирское сразу же станет для них ничтожным и обременительным пустяком. Почему это не так? Это неправильно… Значит, либо он не находиться на пути к Свету Творения, либо жрецы ошибаются в толковании Священного Закона…

Внезапно его невеселые мысли были прерваны какой-то чуждой силой, вжимающей его сознание в пределы, намного меньшие, чем то, в которых оно сейчас находилось. Пэр, поначалу смешавшись, мгновенно вошел в Запределье и увидел, как по всему представляемому протяжению, откуда-то из глубин тьмы накатывает еще более глубокое и непроницаемое Нечто. Оно медленно подступало, неотвратимо сокращая пространство, в котором было зажато сознание Пэра. 

Боль и ужас от сознания близкого исчезновения, охватили Пэра. Он видел неизбежный конец своего «Я» и все в его душе воспротивилось этой чудовищно-непостижимой мысли.   

И тогда в нем, пробуждаясь и ширясь в противовес надвигающемуся Нечто, вдруг стала возникать разрастающаяся светом энергия духа, воли и интеллектуальной силы. Этот сплав невероятной мощи, до этого никогда и в малой части не ощущавшийся Пэром, породил такую ослепительную эмоциональную вспышку, что та, пронизав тьму, осветила пределы заточения Пэра до самых глубин. Взорвавшееся «Я» будто пробило брешь в этом замкнутом пространстве, разметав его в клочья.  Пэр увидел свет, почувствовал мириады нюансов окружающего мира. Почувствовал движение невидимого тела, ощутил силу его мышц, поток образов и предметов, хлынувших в его сознание. Они были настолько необычны, что Пэр замер в страхе, инстинктивно не желая обнаружить себя никаким импульсивным, необдуманным проявлением своего присутствия. То, что увидел Пэр, стало для него потрясением. Это был другой мир, мир богов Лакки, иначе то, что стояло перед ним, трудно было назвать человеком. Это был образ светящийся и плотский одновременно. Эти существа, ибо их было несколько, окружили Пэра. И хотя они не произносили ни слова, их мысли проникали в его мозг ясными и четкими понятиями, будто мысля одновременно формулами, невероятно емкими образами и звуками. Пэр в оцепенении замер. Он инстинктивно отключил сознание и только потому смог уберечь свой интеллект от помешательства. Единственное, что он понял из обрушившегося на него информационного потока, было: «Подключайте конструктив к следующей матрице…».

                                                           Глава 2

Рейсовый трансфер класса «тягач-буксир» подходил к стационарной орбите Марса. Трансфер доставил сюда контейнеровоз с ротой десантников тяжелого вооружения. Командир трансфера, старший командор Мэрриот, последние два эксмаркерных часа находился в состоянии крайнего напряжения. Сообщения, поступавшие непрерывным потоком из района боевых действий главного рудника Берион-два, все больше походили на истерические рапорты о неминуемой сдаче позиций, если он не сможет подойти с десантом к двадцати ноль-ноль этого дня. 

Милинер Мэрриот принял экстренные меры по увеличению тяги, перейдя на режим экстренного броска в подпространстве нуль-вакуума. И хотя эта мера грозила некоторыми последствиями для десанта, командор пошел на это. Если какая-то часть их и будет деактивирована возможным отключением кабелей жизнеобеспечения под возросшим действием тяготения, то это все равно будет малой платой за спасение положения на плацдарме Берион-2.

На орбите трансфер уже ждали космоботы класса «поверхность-орбита». Едва трансфер замер, из головного космобота-«планера» выплыли десятка два фигур. Выстрелив короткими импульсами движков, фигуры мгновенно преодолели сто пятьдесят метров, отделявшие «планер» от огромной туши трансфера. Едва закрылись массивные створки шлюза, как прибывшие сбросили с лица маски и один из них, обладатель новой модификации конструктива, сверхгуман в мундире старшего офицера громогласно объявил: 

– Лайнмайор Оррас, командир Службы жизнеобеспечения Бериона-два!  Где мои ребята, пошевеливайтесь! У нас сейчас жарко! А пока будет идти перегрузка, отправьте команду к «планерам» «B» и «C» забрать некондицию. Из той свалки еще можно будет соорудить неплохих бойцов! Да шевелитесь же! 

Распорядившись, лайнмайор, оставив руководить операцией по отгрузке грузового контейнера одного из прибывших с ним офицеров, спешно направился в командирский отсек. 

– Старший командор Мэрриот, я имею к вам поручение от шеф-генерала Барнсуотта. Мы вынуждены по закону военного времени реквизировать ваши контейнеровозы. Они будут использованы в качестве опорных узлов обороны на Берионе-два. Вам надлежит забрать всю оснастку и прочий груз, и подготовить их к посадке. 

Милинер Мэрриот ответил не сразу. Его разозлило распоряжение, не согласованное с ним. Контейнеровозы был его имуществом, и никто не вправе распоряжаться им даже в исключительных ситуациях, вроде той, в которой он оказался. Его хотя бы могли предупредить заранее. Но этого не сделали, опасаясь, что Мэрриот оставит контейнеровозы вне пределов досягаемости космоботов. Но главное, то, зачем командор самолично прибыл на Марс, пригнав свой трансфер в район боевых действий, была настоятельная необходимость начать переговоры с шеф-генералом Барнсуоттом, чтобы создать альянс Союза Реформ. Пусть это было временным политическим образованием, но без армейских контингентов, находящихся в распоряжении оппозиционного командующего обороной Берион-два, достичь своих целей на данный момент, было простой утопией. Второй и не менее важной причиной, определяющий всю деятельность Союза Реформ, был финансовый вопрос, который решался загрузкой контейнеровозов трансфера на обратном пути очищенным концентратом скарановой руды.