Аврелион (СИ) - Мусатов Анатолий Васильевич. Страница 7

Милинер Дитерсон не смог удержать выражение лица на официальном уровне. Появившееся обеспокоенно-мрачное выражение говорило о его прямой заинтересованности в сохранении статус кво. Магденборг понимал его тревогу. Все милинеры, так или иначе, не связанные с непосредственной научно-производственной деятельностью, непременно переводились в штат долгосрочного резерва. Что это за социальная ниша общества сверхгуманов, Магденборг знал прекрасно. Сидящий перед ним милинер Дитерсон провел там почти два срока без реинкарнации. Сверхгуманы, оказавшиеся в этом социальном слое были на порядок ущемлены в получении всех положенных благ в виде эувенизаций и реинкарнаций, что неминуемо приводило к деградации личности. И лишь индивидуальные качества донорского мозга давали возможность некоторым сверхгуманам продержаться до затребования дополнительных специалистов в какой-либо области деятельности. Остальные «отставники» прозябали до выработки ресурса мозга и после перепрошивки индивидуала в Главном реестре информационных баз прекращали свое существование как уникальные индивидуумы. Их знания вливались в общую библиотеку Главного Реестра Информации…

Перед глазами Магденборга вдруг затрепетала нежно-розовым светом «бабочка» вызова по личному каналу интеркома. Милинер сделал упреждающий жест Дитерсону и подключился к вызову:

– Слушаю…

Он услышал голос милинера Традецки, одного из членов Совета Правителей Западноевропейского Консорциума. Речевой анализатор Милинера Магденборга  автоматически перешел на подречевой уровень общения.

– Приветствую тебя, милинер Магденборг.

– Реальных благ тебе, милинер Традецки. Рад буду обменяться информацией.

– Взаимно. Но то, что я хочу сообщить, принесет мало приятных эмоций. Ситуация в районе Берион-два складывается катастрофически. Китайскоазиатский Консорциум предъявил нам ультиматум. Я только что получил копию меморандума от шеф-генерала Барнсуотта, предъявленный ему командованием Китайскоазиатского Консорциума северомарсианской группы войск.

– Судя по твоему тону, ничего реально положительного в сложившейся ситуации в Берионе-два в районе Центрального рудника нет?

– Ты верно уловил. Но есть некоторый шанс выправить положение. 

– Понятно. Я даже догадываюсь, какой.

Милинер Традецки выдержал паузу. Судя по ее длительности, он видимо общался с кем-то, находящимся рядом с ним. Магденборг терпеливо ждал. Наконец, раздался голос Традецки:

– То, что предлагают нам некоторые заинтересованные стороны, не может быть для нас приемлемым в любых других обстоятельствах, но сейчас нам придется поступиться некоторыми выгодами.

– Значит, часть рудников Бериона-два придется уступить нашим непрошенным союзникам, так сказать, благодетелям? Хорошо, что не Китайскоазиатскому Консорциуму... – Магденборг предал тону голоса оттенок философского скепсиса.– Сразу же избавились от вороха проблем. И донорский материал сохранили бы и … Что ж, пожертвуем частью. И кто же на сей раз окажет нам услугу? Уж не Консорциум Североамериканских штатов?

–Ты прав, они самые. Платой за союзничество будет сорок девять процентов всех активов рудника. Плюс предоставление рабочей силы и современного оборудования. 

Милинер Магденборг рассмеялся:

– Великолепно! Вся добыча скарана нашими силами на нашем оборудовании! А что же Китайскоазиатский консорциум? Не того же ли он добивается?

Не дав Традецки ответить, милинер язвительно добавил:

– Ах, да, наши союзнички милостиво разрешат подбирать объедки где-нибудь в заброшенных, давно выработанных углах рудников.

Традецки, судя по скучно-потухшему тону его голоса, вяло проговорил:

– Это все так, но… В общем, сегодня в двадцать три ноль-ноль Совета Консорциума принял решение о внеочередном чрезвычайном заседании с обязательным присутствием всех Глав Секвенций, в чем обязал меня известить тебя, как Верховного Правителя, об их решении. – Милинер Традецки помолчал и добавил: – Все, что от меня зависит, я делаю. Реальных благ тебе, милинер Магденборг.

Не дождавшись ответа, он отключил интерком. Милинер отсутствующим взглядом смотрел на сидевшего напротив Дитерсона и думал: «Что ж, раз так все складывается, изменим позицию. В любом случае, какая бы не сложилась ситуация на Совете, надо спасать, прежде всего, резерв доноров. Потеря Центрального рудника Бериона-два не обрушит Аврелион. А продолжение этого затяжного конфликта только истощит донорские ресурсы всего Консорциума. Тогда нас любой возьмет голыми руками. Надо донести это до всех Правителей. Это главное…».

Снова сознание Пэра было выброшено из зрительного пространства. Знакомая тьма, с ее хаосом вспышек, цветовых пятен, сполохов и мгновенно появляющихся и исчезающих огненных росчерков зажала  его в своей неподвластной, беспредельной необъятности. Но как бы ни была эта тьма необозрима и могущественна, она уже не произвела на Пэра того первоначального состояния беспомощного ужаса. Он, почти сразу же оправившись от резкого перехода, заставил себя отрешиться от действительности. Не теряя времени, Пэр погрузился в ментальность. Она ему сейчас понадобилась для того, чтобы спокойно и уравновешенно проанализировать ту информацию, которую ему удалось получить. 

Он понял сразу же – выход из положения есть. Один прорыв из мрака виртуального заточения уже состоялся. Наверняка, судя по фразе, которую он смог не только услышать, но и понять ее значение, такие ситуации могут повториться и в дальнейшем. Надо подготовиться к этим выходам, максимально используя возможные зацепки открывшихся обстоятельств. 

Итак, что он видел? В том, что ему открылось, было так мало знакомых образов и предметов, что Пэр понял – то была воля богов Лакки. Они хотели, чтобы он смог осознать, что ему дана высшая милость познать мир, где они царствуют и обитают. Для чего это им понадобилось, Пэр не вдавался в рассуждения. Достаточно было этой явленной богами Лакки милости. Значит, они хотели, чтобы он что-то узнал о них сам, не из Молений и Высшего Знания, получаемых в Репетитории. 

Невозможно было сказать, сколько прошло времени с тех пор, когда Пэр был возвращен назад. Для него это было и не так важно. Главное – необходимо было понять, почему с ним случились эти события. Он пытался вспомнить что-нибудь из предшествующего, что бы объяснило ему, как он оказался в таком положении. Его попытки ни к чему не привели. Все воспоминания были покрыты плотной завесой чьей-то чужой воли. В конце концов, Пэр оставил свои попытки. Придет время и он вспомнит все. А сейчас нужно полностью сосредоточиться на поисках выхода из этой ситуации. Трудно было ухватиться за что-то понятное. Пэр с трудом вспоминал мельком увиденные очертания фигур, их облик и то, что было их окружением. Пожалуй, только их одеяния были похожи на одеяния жрецов в Храме Творения. Но и только. Остальное, – их лица, то, что было за ними, он никак не мог отождествить с людьми и знакомым миром. То, что эти две фигуры, стоявшие ближе всего к нему, походили на людей, Пэр понял сразу. Их рост, очертания фигур, головы были такими же пропорциональными, что у него. Но Пэр никак не мог до конца определить ту разницу, которая не давала отнести этих существ к людям. 

Пэр не сомневался, что видел богов Лакки. Но он никогда не слышал, чтобы тот, кто ушел к ним, возвращался бы назад, в свой мир. Волна страха и чувства беспомощности снова накатывала на него. Не может быть, чтобы он, чувствующий, мыслящий и сознающий порядок своих действий и чувств, был навсегда лишен возможности вернутся домой, к Криту и Миссе. Чтобы ни случилось дальше, он обязан сохранить ясность мышления и сознания. Если они дают ему быть тем, кто в мире людей был Пэром, значит, он жив, не перестал быть…

Резкий удар, почти физически ощутимый, бросил Пэра в распахнувшуюся перед ним бездну света, хаоса звуков и запахов. Он инстинктивно затаился, усилив перед собой стену ментальной энергии. Почему-то Пэру было ясно, что только так он сможет сохранить в тайне от кого бы то ни было свое присутствие. Даже от богов Лакки. Он понял, что в первый раз ему это удалось. Значит, и во второй раз нужно прибегнуть к этой защите. Их милость по отношению к нему показалась Пэру несколько странной. Почему ему так ничего и не объяснили, раз хотели в чем-то его испытать? Для этого не нужно было держать в заточении небытия, страха и беспомощности столько времени. Может, боги Лакки и не знают о нем. Как это возможно, Пэр не понимал, но он чувствовал, что дело обстоит именно так. Он непрошеный гость в их мире. Даже если он воплощен только в одном сознании.