Изнанка судьбы - Лис Алина. Страница 9

Теперь я знаю, что я шлюха.

Приличная женщина бы в обморок упала. Или дала ему пощечину. Или закатила скандал. А я — разделась.

Еще помню, что в тот момент подумала: почему бы и нет? Если маг поможет, значит, все не напрасно. А если не поможет, будет Блудсворду неприятный сюрприз.

Мы, шлюхи, вообще очень практичные.

Если теперь мне кто-то предложит руку и сердце, я должна буду отказать. Не могу же я выйти замуж, не предупредив будущего супруга, что его избранница — падшая женщина. А как о таком рассказывать?

К счастью, никто не предлагает, поэтому проблемы нет.

Не знаю, согласилась бы я, будь маг страшным горбуном, как Блудсворд. Но он горбуном не был. И не был старцем с длинной бородой, как в сказках. Молодой, даже красивый, несмотря на жуткую руку. Светловолосый, с холодными глазами и неожиданно обаятельной улыбкой. Мне показалось, он немного похож на офицера, с которым я целовалась два года назад. Не совсем взаправду, не в губы целовалась. Мне очень хотелось, но тогда я еще надеялась выйти замуж и знала, что нельзя позволять мужчине лишнего. Поэтому разрешила только чмокнуть меня в щеку. А потом сбежала. А Терри еще ругался, что я становлюсь похожей на Китти.

Это Терри придумал — переодеться, чтобы без помех доехать до столицы. Все будут искать знатную леди, а если я оденусь как крестьянка, меня никто не узнает. Другого платья я не захватила, поэтому пришлось идти к магу так.

Повезло, что колдун принял меня за сельчанку. Знай он мое настоящее имя, я бы никогда не смогла раздеться — стыдно. Так бы и вернулась домой ни с чем.

Может, не стоило врать про жениха? Но я подумала: если скажу, что Саймон мне брат, маг откажется помогать. Мол, отстань, не мешай, у юноши любовь.

В сказках дева всегда вызволяет любимого.

Так что я не только шлюха, но и лгунья.

Красивый конь у мага. Я не встречала раньше лошадей с длинной шерстью, как у собак. Хотела его погладить, но колдун поймал меня за руку.

— Гейл у нас как девица. Не любит, когда его лапают.

Конь в ответ сердито фыркнул, как будто понял все, о чем мы говорили, и выпустил из ноздрей две струйки дыма, а по рыжей шерсти пробежали искорки. Я уставилась на него в полнейшем восторге.

А потом я поняла, что попала в сказку. Потому что из темного угла выкатились два мохнатых карлика. И принялись седлать чудо-коня. Я глаз отвести не могла, наблюдая, как они ползают вверх-вниз по стремянке, надевают потник, затягивают подпругу.

— Не боишься?

— Нет. А надо?

— Не надо, — маг улыбнулся по-доброму, и я не смогла не улыбнуться в ответ.

Странно: когда я просила его помочь, он разговаривал совсем по-другому. Более жестко, высокомерно. Мне даже показалось, что он за что-то злится на меня. А теперь колдуна как подменили. Я понимала, что надо бы ненавидеть его за цену, которую он потребовал, но не получалось.

Я же сама согласилась.

Карлики управились с седлом, шмыгнули в угол и растворились, как будто их и не было. Мне хотелось задать сразу столько вопросов, что я совершенно не знала, с чего начать. Да и не знала, захочет ли маг ответить.

Он вывел коня наружу. Дождь уже не крапал слегка, но лил. И небо сердито громыхало, намекая, что будет гроза.

— Готова к самой безумной скачке в своей жизни?

Я не была уверена, что готова, но кивнула.

Так и не поняла, как он в седле оказался. Только что стоял рядом, и вот…

— А я?

Он хлопнул рукой перед собой:

— Только так. Ни один конь не угонится за Гейлом.

Я хотела спросить, как же я залезу на коня, когда карлики утащили стремянку с собой, но поймала взгляд мага и поняла: это испытание мне. На находчивость. Я же в сказке, а в сказках герой всегда должен доказать, что достоин помощи.

К счастью, совсем рядом стояла колода. Я кивнула и влезла на нее, а маг меня подхватил и усадил перед собой.

— А куда мы поедем?

— К морю. Как иначе попасть на остров?

— Но будет буря. И ночь скоро.

Он рассмеялся.

— Буря — это прекрасно! Держись крепче.

Элвин

Вокруг бесновался ветер, чернота пеленала нас и хлестала плетями дождя. Вихри визжали, ревели и выли на разные голоса. А мы летели, рассекая тьму, грязь, воду и ветер. Гейлу не нужны маяки. Плоть от плоти бури, он не знает усталости или страха. И чем яростней негодовали ветра, тем быстрее скакал Гейл сквозь непроглядный мрак штормовой ночи.

К рассвету буря выдохлась, и Гейл перешел на шаг. Элли изумленно оглядывалась по сторонам. Привычные холмы и леса, окружавшие Рондомион, сменились камнями и скалами. То тут, то там вставали седые, покрытые мхом дольмены. Стало гораздо холоднее, а в воздухе запахло солью и морем.

— Мы так далеко уехали? — Она дрожала от холода, ее плащ и платье насквозь промокли во время скачки. Я обнял ее одной рукой, прижал к себе и невольно вспомнил, как соблазнительна рыжая без одежды…

Если забыть о ее неумелой лжи и попытке манипуляции с клятвой, Элли держалась замечательно. Не боялась, не задавала глупых вопросов, не ныла и не требовала к себе особого отношения.

Она начинала мне нравиться. По-настоящему нравиться. Проблема…

— В бурю для Гейла нет преград, кроме моря. Ты замерзла?

— Немножко, — она улыбнулась посиневшими губами.

Скалы расступились и вывели нас к обрыву. Впереди все пространство, что мог охватить взгляд, занимало серое море и такое же серое хмурое небо. А прямо у ног начиналась почти незаметная тропа, ведущая вниз, туда, где черные волны в клочьях грязной пены с обреченным упорством штурмовали скалы.

Я спрыгнул с коня и снял свою замерзшую спутницу. Она прижалась ко мне, мелко дрожа, зубы выстукивали негромкую дробь.

Гейл недовольно фыркнул, когда я хлопнул его по шее.

— Скачи домой.

Он покосился неодобрительно, но послушался и потрусил обратно той же тропинкой.

Я снял с пояса рог, поднес к губам и повернулся к морю. Тяжелый, низкий и хриплый звук пронесся над водой, и скалы застонали, подхватив заунывную ноту. Налетевший ветер высушил мои волосы и одежду, рев рога отразился от водной глади и устремился в небо, чтобы снова вернуться в море. Дольмены, волны, чайки, короткий бурый мох и свинцовые облака подпевали звуку рога, и из шорохов, плеска и стонов начали складываться слова древней страшной песни.

Сгустилась, схлопнулась, клочьями повисла на облаках тьма, черными снежинками высыпалась на воду, закружилась водоворотом. Элли шумно вдохнула и дернулась, словно собираясь сбежать. Этого еще не хватало! Я опустил ей руку на плечо и сжал пальцы, она тихо ойкнула.

— Пошли, — скомандовал я, пропуская ее вперед по тропинке. Она посерела от ужаса, но подчинилась.

Спускалась девчонка медленно, отчаянно цеплялась за руку, не отводя взгляда от моря, где черные снежинки уже собрались в борта, весла, паруса. С каждым нашим шагом вниз корабль становился объемнее и реальней. Вот он похож на силуэт, обрисованный углем на серой воде. Шаг. На силуэте появились доски, а на парусе — полоски. Шаг — носовая фигура сложилась в оскаленную драконью пасть. Шаг — пространство раздвинулось, и корабль встал перед нами во всем своем чернильно-черном великолепии.

Последний шаг, и с корабля навстречу спустился грубо сколоченный трап.

Здесь мелко и много острых камней, о которые бьются даже лодки рыбаков. Неважно. Мой корабль ходит по иным морям.

Я подтолкнул Элли:

— Ну, иди же!

Она еще раз бросила на меня отчаянный взгляд, сглотнула и ступила на трап. Я нарочно не стал вдаваться в объяснения. Было интересно, выдержит ли девчонка.

Не сбежала. Поднялась по шаткому трапу и встала у борта, вглядываясь вниз. Хрупкая фигурка, завернутая в насквозь промокший плащ.

Наверное, мне хотелось, чтобы она струсила. Или хотя бы повела себя истерично и неумно. Чтобы это наваждение прекратилось. Ее наивность, открытость, красота и, чего уж скрывать правду, доступность превращали девушку в слишком большой соблазн.