Побочное действие - "Мадам Тихоня". Страница 43

– Я пытаюсь работать, – переведя дух, Мэл даже улыбнулась. – Пожирание кого-то акулами – лишние эмоции. А эмоции меня сбивают.

– Работать? – протянул главарь насмешливо, хотя всё вокруг, кажется, затихло в ожидании гневной вспышки. Потом осклабился, показал ровные зубы, с самодовольным азартом и блеском в глазах. – С тем мудаком в белой униформе, что караулил тебя под дверью в лабораторию, ты тоже работала? Он еще под руку тебя брал и на сиськи пялился.

«Когда это он успел разглядеть Сида?» – изумилась Мэл, чувствуя, как медленно расползается по лицу подозрительный жар. Чтобы отвлечься, попыталась переключиться на потерянный ментальный контакт. Кстати говоря, у торчащего в бараке пирата имелся какой-то секретик. Было бы неплохо нащупать его снова, может, и работающий на врагов мистера Хойта шпион быстрее отыщется.

Нужный бандит вдруг показался в пустом бездверном проёме, будто в ответ на мысленный зов. Азиатский паренёк, такой щуплый, что АК на его плече, казалось, должен был перевешивать всю фигуру набок. Вышел-то, конечно, на голос Вааса – тощий заморыш с живыми чёрными глазами и услужливым выражением на смуглой физиономии. Наголо бритый, почему-то не в майке – мешковатой футболке, несмотря на жару. Что же с ним не так, а?..

– Блядь, я понял, сестрица… тебе нравятся хлюпики и нытики! Любишь их опекать, тянуть за шиворот. Чувствуешь себя при этом доброй, великодушной, да?! – распинался Ваас, когда Мэл помимо воли повернулась к нему спиной. Шагнула по скрипучим доскам, под которыми плескалась и отблёскивала бирюза. Мальчишка тем временем отлепился от проёма, подскочил к главарю, на ходу подтягивая штаны, которые из-за худобы не держал даже ремень. Бросил что-то отрывисто, явно выпрашивая приказаний. Чёрт, в чём же дело?

Чутьё лучше работало подальше от Вааса, и Мэл оказалась под крышей, в серой тени, разбавленной вездесущим солнцем. Рам и стёкол в бараке не наблюдалось так же, как и дверей, в пустых проёмах кое-где болтались чёрные, будто остатки светомаскировки, обрывки. Столы, стулья, кровати, примитивная кухонная утварь. Ещё пара выходов, в один видна жёлтая тропа, по которой, квохча, бежала обычная рыжая курица.

– Эй, Гип! Ты её лапал? Ты лапал мою добычу?! – донеслось сзади. В ответ что-то бормотал Бен, испуганно оправдывался, даже не подозревая: грозные выпады большей частью игра, гадкий спектакль. Нотки собственничества тоже нащупывались, но слабо – слишком наблюдателен главарь, чтобы говорить сейчас серьёзно. А вот мальчишка…

По узким улочкам не протолкнуться. В подворотнях мусорные баки, забитые под завязку, кучи разномастного хлама загромождают всё вокруг. Мусор часто попадает под ноги, тошно воняет подгнившей пищей. Целые гирлянды проводов вкривь и вкось пересекают небо над головой – будто паутина, из которой не выбраться. Сразу за углом – множество мелких магазинчиков и лавок. За их витринами всё что угодно, от целебных трав до одежды, до самодельных сувениров и экзотических амулетов. Там, где можно отыскать свободное место, кучкуются девицы. Они оживляются, едва завидев мужчину, – яркие, вызывающе оголённые, но с пустыми, иногда мутными от кайфа взглядами. Тощую девчонку в старых джинсах и скромной кофточке, завязанной узлом на животе, девицы не видят в упор, а иногда и толкают, случайно или нет. Обходя их, каждый раз она видит в витрине себя. И провода – за собой, над собой.

Мэл чуть было не выругалась вслух. Нашла себя застывшей столбом, снова снаружи, у выхода на причал. Ваас, кажется, готов был взорваться по-настоящему, раздосадованный отсутствием ответа, но Мэл смотрела прямо на юного пирата… пиратку. В зрачках у той расползался суеверный ужас: ведьма, телепат, чёрт знает что ещё – слухи от скуки здесь явно распространялись быстро. Одно ведьмино слово – глупую девчонку продадут в бордель уже тут, на острове – никакой автомат не поможет. Чего пыталась избежать, на то и напоролась.

– Сестрица, да ты, никак, оглохла, – зловеще протянул главарь. Мэл не отреагировала – видела перед собой залапанное стекло и отражение в нём. Осунувшееся личико, вот это же самое, с раскосыми чёрными глазами. Голова только не обрита, не торчат смешно уши, прикрытые блестящими волосами. Ребёнок. С автоматом, лишь бы не в борделе, не у витрины. В довершенье явился ещё один осколок памяти: маленькая женщина смотрела прямо перед собой, но слепые молочно-белые бельма скрывали от неё дочь. Трогать лицо, гладить, перебирать длинные чёрные пряди – всё, что женщина могла, и она касалась дочери, бормоча что-то себе под нос.

– Это не он. Не шпион, – сухо проговорила Мэл. Мимоходом скривила улыбку своему перепуганному «открытию» – глаза девчонки-мальчишки совсем округлились. «Не хочешь продавать тело – продавай душу», – вспомнилось вдруг. Это вроде бы из головы Бена, и сказано было вездесущим и громким голосом Вааса. Кажется, здесь большинство выбирало именно тело. Вырывали, выцарапывали для него жизнь, а душа оставалась гнить где-то на самом дне, затоптанная и забитая. И некто «ведьма», похоже, не исключение, иначе не выполняла бы сейчас приказы бандитских боссов и главарей.

– Было бы странно посылать такого хиляка в шпионы… – Ваас презрительно покосился на девчонку, которая всё так же преданно ловила каждое его слово. Гнев главаря, похоже, отключался так же непредсказуемо и быстро, как возникал. Место раздражения занимала собранность: пора, пора выполнять приказы босса, идти туда, куда тянет поводок. Продолжать продавать душу, или то, что от неё осталось.

Какой-то частью себя Мэл хотела отвернуться от этого хмурого, тяжёлого лица. Не видеть этого шрама, этой эспаньолки, глаз цвета ореховой кожуры, в которых застыла насмешка. Да ладно, все тут хороши. Девчонка вон выполнит что угодно, хоть прыгнет к акулам, хоть расстреляет всех, кто на пути попадётся, в кого ткнут пальцем.

– Шпионом может быть даже ребёнок. Я продолжу, если позволишь? – Мэл склонила голову, изображая готовность подчиняться. В зрачках Вааса мелькнуло бешенство – одна-единственная реакция и на колкости, и на покорность. Но угрожающий блеск сразу же погас – приказы босса и тут взяли верх.

– Этому говнюку уже недолго осталось, подохнет скоро, хе-хе, – бросил главарь, ступая с шаткого настила на твёрдый берег.

Странно, наверно, всё смотрелось со стороны. Ваас, трое сопровождающих – наёмник и два пирата. Бенджамин с драгоценным чемоданом брёл рядом, чуть припадая на ушибленную ногу и стараясь меньше мозолить глаза. Девчонка со своими страхами так и увязалась следом, зажав неудобное для тонких рук оружие под мышкой. Мэл успела разглядеть на прикладе её АК трещину, кое-как залитую клеем, узоры ржавчины и царапины на ствольной коробке.

Никто не толкал, не подгонял, не совал между лопаток ствол. Наоборот, подстраивались под неторопливый шаг «ведьмы» по утоптанному песку, будто не решаясь сбить с настройки. Ну конечно, так и есть – миноискатель, «шпионоискатель» должен работать. И Мэл шла вперёд, углубляясь в бухту, только где-то в мозгу навязчивым червем ворочалось нежелание оказаться под скалой, откуда пялилась темнота.

Лодки, облезлыми днищами обращённые к солнцу – на песке, на крышах. Ещё один настил с крошечным сарайчиком на нём. Дальше – обломки крупного деревянного судна, носовая часть на берегу, остальное втоптано в песок и просело в воду, будто гигантская рыбина с переломанным, обглоданным хребтом. Потом – постройка внушительней, на помосте, по которому придётся пройти. Чёрт знает, сколько за всем этим народу, явно «прощупывались» только часовые. Двое – на этом берегу, в крытых тентами «гнёздах» на краю обрыва. Ещё двое почему-то делили одинокую вышку на скале по ту сторону входа в бухту – Мэл даже обычным зрением ухитрилась разглядеть их фигуры. Коренастый тип, одежда которого с расстояния расплывалась красным пятном. А рядом с ним – высоченный силуэт, одетый, кажется, полностью в чёрное.