Побочное действие - "Мадам Тихоня". Страница 6

Поразительно, но своим злобно-хриплым голосом пират помог разорвать то, что создал своей же фантазией. Мэллори вздрогнула всем телом, нет, конвульсивно дёрнулась на стуле от пронзившего позвоночник болевого «разряда» и… очнулась. Распятое на стене напротив чудовище покачивало украшенной шрамом бритой башкой и ухмылялось, скаля удивительно хорошие зубы.

– Неплохо, – Мэл оскалилась в ответ, уже намеренно вызывая в памяти лицо коммандера Рэйда. Мёртвое, местами обгоревшее до черноты. И рыжую шевелюру, наполовину съеденную жадным пламенем. Пират, почти такой же, как и те, что убили Рича, продолжал ухмыляться, неподвижный и обессиленный, но вполне довольный собой, только вот Мэллори плохо его видела. Она смотрела на обглоданные огнём конопатую щёку и приоткрытое веко, на то, как на всё это будто сам по себе наползает чёрный мешок, и… не шевелилась. Правда, сейчас причиной неподвижности были не сломанный позвоночник и лошадиные дозы противошоковых препаратов. Ненависть. Всё та же, к естественному врагу. – Отличное воображение, да ещё интуиция. Вдохновляет на… собственный эксперимент.

На этот раз всё получилось иначе – никаких спонтанных выбросов энергии. Где-то под грудью тяжёлым и живым комком ещё ворочалось чувство неправильности происходящего, но Мэл уже нажимала на терминале кнопки, приводящие в действие систему управления стендом. Глухо заворчала гидравлика, и белоснежная плита начала опускаться, переходя в горизонтальную плоскость. Пленник дёрнулся: даже довольно плавная смена положения должна была вызвать у него что-то вроде чувства невесомости вместе с прелестями вроде тошноты и секундного помутнения. Потом он изогнулся, будто это движение могло помочь выскользнуть из скоб, избавиться от браслетов и цепей.

Мэллори коснулась ещё одной кнопки, чуть ослабляя натяжение оков, – незачем снижать «клиенту» чувствительность. Сделала глубокий вдох, впитывая в себя чужую ненависть, дурманящую, как наркотические пары. Прищурилась, хотя для того, чтобы сосредоточиться, зрительный контакт был не нужен, нащупала уже знакомые «проводки» и… ударила. Без предупреждения, только со свистом выпустив воздух сквозь сжатые зубы. «Проводки» завибрировали от перегрузки, от хаотичных электрических сигналов, навеянных извне, а потом заныли болезненно, когда их внезапно, для проверки реакции, «отпустили». На целый десяток секунд, в течение которых Мэл обнаружила, что, сама не заметив, оказалась в двух шагах от стенда, да там и застыла.

– Сломать меня решила, стерва сраная?! Кто ты без своих ёбаных способностей? Тупая блядь, которая думает, что имеет власть? Но нихуя… – каким-то бешеным усилием сумел просипеть пленник, но Мэл только губы скривила, посильнее придавив его на последней фразе, и вглядываясь, вглядываясь. Жуткая, раздражающая красная майка вымокла полностью и смотрелась просто тряпкой. Окрашенные темнотой веки снова опустились, а ресницы – надо же, какие длинные – мелко дрожали, прикрывая мутные, в кровавой сеточке, белки. Так, хватит пока, иначе задохнётся совсем…

– Мои способности от меня никуда не денутся. К счастью, – голос надтреснуто дрогнул, пропустив предательскую нотку горечи, но и его почти перекрыло хрипами, с которыми враг пытался надышаться. Врезанное в генотип уродство не удалишь хирургическим путём. Ни скальпелем, ни лазером. – Хочешь знать, как это работает?

Глава 4

Плеск. Вода колышется в ограниченном пространстве, натыкается на облицованные гладкой керамикой стены, поднимается около них небольшими волнами. Вода бликует и искрится от солнечных пятнышек, что проникают сквозь сложную систему потолочных конструкций, подчинённую сбору и экономии световой энергии. Вода, стоит опустить в неё голову, бурлением своим заглушает все остальные звуки, будто пытаясь рассказать о чём-то своём, умиротворить, успокоить, убаюкать. Вода смывает зудящий жар усталости, расслабляет мышцы и скованную болью спину.

Плеск. Приходится иногда шевелить ногами, поддерживая себя в невесомой, но упругой прохладе с её обтекающими, ласковыми касаниями. На лицо наползает солнечный блик, вынуждает зажмуриться, погрузиться в светлеющий полумрак. Шёпот воды становится громче, приобретает настойчивость, даже назойливость, побуждая прислушаться. Пшшш… пшшш…

«А такие, как ты, что, радуются ответной боли?» — в конце концов вода прошептала это вполне чётко, пробурлила в самое ухо, а воображение тут же прикрепило к словам картинку: подёрнутые мутью светло-карие глаза с пустыми зрачками. Мэллори с глухим рычанием разлепила веки и, перевернувшись на живот, в несколько гребков добралась до лесенки и ухватилась за ступеньку. Вода отпустила утомлённо-расслабленное тело очень нехотя, а окружающий воздух тут же навалился холодом, но Мэл только подхватила со стула рядом с бортиком полотенце, а набрасывать его на плечи не стала. Бросила взгляд на воду и на пару секунд застыла. Световые блики, касаясь глянцевой поверхности, искрились на бирюзовой облицовке стенок – ни дать ни взять тропическая лагуна с её пронизанным солнцем мелководьем. А вот те тени, одна, вторая, так похожи на пару торпедообразных хищных рыбин, что ищут поживу под самым берегом.

– Ш-ш… – Мэл прикусила губу, когда обнаружила, что как-то умудрилась поранить ладонь. Настолько сильно, что кровь уже тоненькой струйкой измазала запястье, смешалась с подсыхающей водой, несколькими капельками упала на бортик и, кстати, на полотенце тоже. Мэллори сжала кулак и тихо выругалась, когда взгляд снова упал на странную тень на воде. Акулы всегда нападают на слабеющих и раненых – это помнили многие выходцы со Старой Земли. Вопрос был только в том, жертва ты или хищник. А может, уже мертвец, хотя мёртвое так кровить не может.

«…Мёртвая сучка! Я вижу смерть в твоих глазах!..» — Мэл скорчила гримасу в ответ на зазвучавший в голове хриплый голос. Мысленно сделала себе заметку озадачить персонал тем, что лесенка сделалась травмоопасной, и босиком пошлёпала в душ.

Плеск. Водяные струи с какой-то наэлектризованной силой врезаются в кожу, колотят в согнутые плечи и позвоночник, вызывая почти боль — Мэллори из какого-то мазохизма нарочно включила напор на полную мощность. Шум должен заглушать звуки и вымывать из опустошённого разума остатки неправильных мыслей — вот как эту самую кровь, что никак не желает останавливаться и алыми волокнами смешивается с утекающей в слив водой. Но не заглушает.

«Ты тоже на живую не тянешь…» – Мэл зачем-то с силой хлопнула ладонью по сенсору, отключающему воду, и мощные струи исчезли. Взамен врубился поток ионизированного воздуха – дополнительное мягкое очищение и лёгкий массаж, но Мэллори, похоже, сейчас способна была раздражаться от чего угодно. Вот хотя бы от присутствия Сида, который торчал за матово-прозрачной стенкой душевой, наверное, всё это время. Кровь продолжала сочиться — доктор как будто явился как раз на её металлический запах, то ли как хищник, то ли как верный пёс, пришедший зализывать рану.

– Сид, ты… — Испещрённая пунктирными остатками водяных потёков, полупрозрачная дверь отъехала в сторону, и Мэл сама вздрогнула от собственно тона, что с напряжённой вибрацией отразился от стен душевой. От невольно пойманных мыслей тоже веяло каким-то напряжением, что побуждало заглянуть доку в глаза, чего Мэллори, если признаться честно, уже давно не делала.

— Ну можно же было остановить кровь! – Сид без церемоний за плечи вытащил её из душа и тут же одним ловким движением окутал порезанную ладонь приготовленной, очевидно, заранее кровоостанавливающе-ранозаживляющей салфеткой. Ладонь как-то сразу заныла вся полностью, как будто боль только и ждала удобного момента, и Мэллори непроизвольно схватилась за руку.