Сказка — ложь! (СИ) - Караюз Алина. Страница 23

Там меня и нашел герцог. Вернее, монстрик, в которого он превратился.

Мой верный рыцарь мчался через рвы и буераки, ломая сухой валежник и распугивая лесную живность своим мощным ревом. Наверное, перенервничал, когда не нашел меня там, где оставил. Спустившись в овраг, он с тихим поскуливанием склонился надо мной и тщательно обнюхал. Лизнул в исцарапанное лицо, закапав слюной и без того грязные очки, и начал осторожно выковыривать меня из-под куста.

Я взвыла от боли. Искусанные пчелами руки и ноги горели невыносимым огнем. Все зудело и чесалось и, похоже, мне становилось все хуже и хуже. Но я продолжала отчаянно цепляться за свою дурацкую сумку, точно она была единственной постоянной величиной в этом безумном мире.

Расстроенно повизгивая, оборотень подхватил меня на руки и прижал к мохнатой груди. Внезапно, он словно что-то учуял. Его черные губы приподнялись, обнажая зубы и десны, а из сомкнутой пасти вырвалось злобное рычание. Я сжалась. А кто его знает? Вдруг он решил избавится от меня?

Но нет, глаза зверя были направлены поверх моего плеча, туда, откуда я свалилась. Неловко вывернув голову, я обшарила взглядом то место. Мне показалось или там и в самом деле мелькнула какая-то тень?

На полянке нас ждала целая кучка пушистых кроличьих тушек. Я нервно сглотнула. Монстрик мой, какая лапа, позаботился о моем меню!

Жаль его разочаровывать, но есть бедных зверьков сырыми я наотрез отказалась, как не пытался он убедить меня, что это вкусно. Поняв, что спорить бесполезно, он поднялся во весь рост, задрал морду и призывно взвыл. Со всех сторон раздался ответный вой.

Несколько волков скользнули на поляну из глубины леса. Уж не знаю, как они там общаются между собой, только серые зверюги вдруг подхватили зубами каждый по одной тушке и неспешно затрусили в сторону замка. Ничего себе сервис! Да я прямо как Шина — Королева джунглей! Еще бы кто придумал, как от этого зуда избавиться!

Оборотень несся по лесу легкими прыжками, не замечая препятствий. Я пригрелась в его объятиях, мечтая о завалявшемся в сумке пинцете и флакончике духов. Эх, окажусь в своей комнате, первым делом вытяну жала. Похоже, некоторые из них до сих пор торчат из меня как занозы. Потерянные ножнички с пилочкой жалко до слез. Ну маркиза, ну гадина, теперь держись! Я тебе свой маникюрный набор ни за что не прощу!

Я хмыкнула, вспоминая дебелую даму с раскрашенным кукольным лицом. Ну и мода — убиться можно! И эта жертва аристократии решила, что может диктовать мне условия. Мне?! Эмансипированной женщине двадцать первого столетия?!

Оборотень внес меня в герцогскую спальню, теперь я уже знала почему. Растянулся на кровати, наблюдая за моими манипуляциями. Я зажгла пару канделябров и уселась рядом с монстриком, выковыривая пчелиные жала. Высунув язык, мой верный паладин зализал все укусы на руках и ногах. Сразу полегчало, зуд начал потихоньку уходить. Оставалась еще парочка вздувшихся опухолей на спине, но раздеваться я не решилась. Забралась к оборотню под бок, морщась от неприятной боли в спине, и обреченно выдохнула.

Вот и еще один день моего заточения подошел к концу. И теперь у меня очень много вопросов. Завтра Его Светлости не отвертеться, пусть только попробует избежать ответа!

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Утро началось как по писаному. Его Светлость потянулся, ощущая себя необыкновенно отдохнувшим. Давно так хорошо себя не чувствовал.

На душе было легко и светло. Он повернул голову к окну, за которым голубело небо, и уставился на него мечтательным взором. На губах его блуждала отрешенная улыбка.

Рядом что-то завозилось, обреченно вздохнуло. Пнуло Его Светлость пару раз по почкам, испуганно ойкнуло и вскочило, прикрывая одеялом стратегические места.

Язон опешил.

С противоположной стороны кровати на него смотрело взлохмаченное чудо с перекошенной физиономией.

— Мадемуазель Катрин? — он так удивился, что даже не подумал встать.

— Вот только не надо спрашивать, что я здесь делаю! — ворчливо предупредила девушка и запустила руку под одеяло, явно что-то пытаясь там отыскать.

Язон застыл, когда почувствовал ее пальцы на своем бедре. Девушка скривилась. Похоже, его нога была не совсем то, что она искала.

— Где же она? — бормотала про себя странная мадемуазель, шаря руками под одеялом. — А-а-а! Вот! — и она со всей силы дернула.

Герцог подскочил, когда из-под него со скоростью пули вылетело нечто грязное, рваное, да еще и с прилипшим мусором на боку. Обнаруживать по утрам в своей кровати эту странную девицу он уже привык, до сего дня ею все и ограничивалось. Но вот находить там еще и посторонние предметы… К этому Его Светлость был не готов.

— Что это? — брезгливо спросил он, выбираясь из загаженной постели.

Он откинул свой край одеяла и онемел: на некогда белоснежных простынях расплывались безобразные грязные пятна. Складывалось ощущение, что здесь спала целая рота, причем в грязных сапогах.

— Сумка моя, не видно, что ли?

Девица трепетно прижала к груди грязное нечто и недовольно воззрилась на Язона.

— Вам бы помыться не помешало, — выдала она, разглядывая его сверху донизу и обратно. — Да и мне тоже.

Его Светлость задумчиво почесал подбородок и вдруг оторопел. Вместо гладко выбритой кожи пальцы весьма недвусмысленно нащупали пробивающуюся щетину. Этого просто не могло быть!

Вскочив, он опрометью бросился в гардеробную, где висело большое зеркало. Гладкое стекло не умело лгать. Холодная поверхность отразила взволнованную физиономию Язона, щеки и подбородок которого покрывала утренняя щетина.

Язон оторопел.

— Эй, вы там что, повесились? — Недовольная мадемуазель бестактно ввалилась в гардеробную и восхищенно присвистнула, обводя взглядом вешалки с герцогскими придворными туалетами. — Ого! Это что, все ваше? — изумилась она.

— Мое, мое, — Его Светлость вовсе не был настроен на конструктивный диалог, но противная девица не собиралась отступать.

— И сколько их тут штук? А камни настоящие? Это бриллианты, да? Я читала, ими одно время даже туфли украшали. А потрогать можно? А ничего, если я парочку отколупаю?

Его Светлость схватился за голову и застонал:

— Да делайте вы что хотите! — и выскочил вон из гардеробной.

— Да? — обрадовалась девушка, — вот спасибо! А можно я эти штаны примерю? А то в юбках по лесу бегать неудобно…

Язон затормозил у самого порога и развернулся лицом к нахалке. Та довольно шустро обрывала с его любимой батистовой рубашки умопомрачительно дорогие валансьенские кружева. Рядом лежали замшевые бриджи, дожидаясь своей очереди.

— Что вы сказали про лес?

— А? — она подняла голову, мельком взглянула на него и вновь вернулась к своему занятию. — Ничего особенного. Просто по ночам, когда вы превращаетесь в оборотня, у вас проявляется дурная привычка таскать меня «на природу».

— Я превращаюсь в оборотня? — герцог опешил. Рукой нащупал стоявший в стороне пуфик, сел, не глядя, и судорожно сглотнул. — Я помню… вы вчера вечером сказали…

— Ага! — девица наконец-то закончила издеваться над рубашкой. — Вот я вам вчера только рассказывать начала, а вы вдруг бах! — и в оборотня! А товарищ ваш этот, как его, камергер, оказался настоящим волчарой!

Прямо на глазах у Его Светлости она повернулась спиной, рывком сняла свою рубашку, грязную и рваную, и надела новую.

Язон густо покраснел и закашлялся.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что вы, Ваша Светлость, в монстра по ночам превращаетесь, а ваши люди в диких животных. А еще вы пол ночи бегаете по лесу, жрете кроликов прямо с шерстью, метите территорию и воете как заправский кобель! — и она скинула юбку.

Его Светлость еле успел глаза закрыть. Но все равно заметил плавный изгиб бедер, слегка прикрытый его рубашкой. Боже! Неужели она не думает, что творит! Да он же сейчас взорвется!