Сказка — ложь! (СИ) - Караюз Алина. Страница 25

— Э-м-м, Язон?! — я с трудом смогла увернуться от его ищущего рта. — Вам не кажется, что мы недостаточно знакомы?

— Я готов начать знакомиться прямо сейчас! — заверил меня Его Светлость и попытался запустить руку в ворот моей рубашки. — Ай!

Я извернулась и вцепилась зубами в герцогскую длань. Светлость взвыла, потрясая раненой ладонью, и я смогла вывернуться из его рук. На всякий случай, схватила сумку и отпрыгнула подальше. На Язона было страшно смотреть.

Всклокоченный, в небрежно распахнутой рубашке и мятых бриджах, он смотрел на меня с таким выражением, что мне невольно захотелось назад, к моему монстрику. Странное дело, двухметровое, мохнатое когтисто-зубастое чудовище я не боялась, а вот галантный кавалер герцог де Верней вызывал у меня смутные опасения. И эта Конкордия… смотрела так, будто я целовалась с ее мужем! Эх, что-то здесь дело нечисто, пора брать «языка».

Оставив Его Светлость приходить в себя, я плавно переместилась в покои герцогини и заглянула в каморку Розетты. Девушка, которая всю ночь бегала по лесу на четырех лапах, утром проснулась в прежней комнате, но сразу же прибежала на новое место жительства. Не сходя с места, я потребовала горячую ванну, мыло и мочалку. Два часа молча ждала, пока нагреют воду, пока втащат в комнату огромное медное корыто на ножках, пока отыщут банные принадлежности, но когда десять горничных начали в двадцать рук снимать с меня одежду, я озверела!

— А ну вон отсюда все! — заорала я так, что едва не сорвала горло.

Пухлые тетки в белых чепцах ошарашенно замерли, уставившись на меня.

— Но мадемуазель… — начала одна.

— Вон!!! — я демонстративно указала на дверь.

Они медленно, гуськом, то и дело оглядываясь, побрели к дверям.

— А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, — по привычке ляпнула я, заметив среди них чепчик Розетты. Все десять с надеждой уставились на меня. — Идите с миром, дети мои, — благосклонно кивнула им на двери, — а ты, дочь моя Розетта, останься. Спинку мне потрешь.

Наконец-то вся эта толпа убралась и закрыла дверь с той стороны.

Постанывая от удовольствия, я быстренько скинула с себя все тряпки, залезла в парующую воду и с наслаждением вытянулась в медном корыте.

— Ка-а-айф! — простонала таким тоном, что горничная густо покраснела. — Ну, что стоишь? Давай, чем у вас там вшей гоняют?

Поскольку одежду свою я испортила, а повторять вчерашний опыт не было желания, я позволила Розетте нарядить меня в нечто сиреневое, пышное, с кучей нижних юбок и километрами кружев. Правда, от корсета и кринолина напрочь отказалась, а волочащийся подол приказала подшить. Кажется, я уже начинала привыкать к роли этакой принцессы на горошине.

В замке царил настоящий ажиотаж! По коридору носились толпы слуг с неподкупными лицами, причем, у каждого в руках был либо предмет мебели, либо рулон ткани, либо пара канделябров, подозрительно похожих на золотые.

Я высунула нос из дверей и тормознула знакомого парня. Это был тот самый красавчик, который вчера уронил на меня поднос и сам упал сверху. Ухватив ошарашенного лакея за рукав, я ловко затащила его в комнату и прикрыла дверь.

— Ну, и что здесь происходит? — уперев руки в бока, поинтересовалась я.

Парень помялся, переступая с ноги на ногу, и неловко промямлил:

— Прошу прощения, мадемуазель, не велено говорить…

Я нахмурилась:

— Кем не велено? Кому не велено?

— Его Светлость запретили вам говорить.

Я сдвинула брови, придавая лицу грозное выражение. Это еще что за тайны!

— Молодой человек, или вы мне сейчас все выкладываете, или я сама выбью из вас все подробности! — и я демонстративно потрясла у него перед носом своими кулачками.

Лакей вытянулся в струнку, хоть и побледнел. Вот что значит выучка! Нормальный мужик уже послал бы куда подальше, а этот стоит, глазками хлопает и на дверь косится. Ну, уж нет, никуда я тебя отпускать не собираюсь, пока ты мне не скажешь в чем дело!

— Итак… — я подтащила кресло, села в него напротив бедного лакея, откинулась на спинку и положила ногу на ногу. — Я тебя внимательно слушаю.

Парень громко сглотнул, уставившись на мои ноги, оголившиеся чуть ни не до самых коленей. Я видела, как он тщетно пытался смотреть в сторону, но взгляд то и дело возвращался к моим икрам. Что ж, похоже в этот раз я выбрала правильную жертву: сейчас он мне все расскажет!

Призывно улыбнувшись, я переложила ноги с одной стороны на другую в лучших традициях «Основного инстинкта». Лакей нервно отер пот со лба и, кажется, уже был готов упасть в обморок.

— Ма… мадемуазель… — заикаясь, проговорил он, — Его Светлость по три шкуры со всех спустит, если кто проболтается. Он сказал, что это… это… surprise.

— Его Светлости здесь нет, — резонно заметила я, дразня парня голыми коленками, — а вот я есть. И я могу начать снимать шкуру прямо сейчас!

Мягким кошачьим движением я поднялась с кресла и начала наступать на молодого слугу. Тот инстинктивно попятился, пока не уткнулся спиной в дверь, и вот тут- то я его и поймала! Схватила за грудки, придавила своим вторым размером и хорошенько встряхнула.

— Ну?! — заявила грозно. — Я слушаю!

— Его Светлость желают устроить бал в вашу честь! — выпалил бедняга на одном дыхании, а потом его глазки закатились под лоб, и он благополучно съехал вниз по стене.

Я опешила. Слабоватые здесь мужики какие-то. То после совместно проведенной ночи в мужья набиваются, то в обморок падают, как кисейные барышни… А я-то думала, что это в мое время сильный пол помельчал, оказывается, нет, и пятьсот лет назад вот такие хлюпики попадались.

Я осторожно потыкала в парня носком туфли, убедилась, что он прилег надолго, и решительным движением распахнула двери.

А что, если бал в мою честь, я имею право заказывать антураж и музыку!

Его Светлость обнаружился в главном зале, в окружении слуг, которые наперебой давали советы по украшению стен. Они были так увлечены, что даже не заметили моего появления. Я немного постояла в сторонке, послушала, убедилась, что вкус у местного населения отсутствует напрочь, и решила вмешаться.

Правда, сделала это, как всегда, оригинально.

Для начала поправила вырез платья так, чтобы грудь выгодно приподнялась, затем пощипала себя за щеки, облизала губы и придала взгляду загадочную томность. Ах, да, еще бы не забывать вздыхать многозначительно после каждого слова…

И вот в таком виде я приблизилась к герцогу.

Увидев меня, Его Светлость споткнулся на полуслове, шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и шаркнул ножкой, а его глаза подозрительно забегали, будто искали, куда спрятаться.

— Всем привет, — я растянула губы в приветливой улыбке, продемонстрировав действие зубной пасты и профессиональную работу стоматологов двадцать первого века. Ближайшие из слуг испуганно отшатнулись, герцог побледнел. — А когда нас кормить будут? Уж полдень близится, а завтрака все нет.

— Я сейчас же распоряжусь, — заволновался Его Светлость, оглядываясь на слуг с таким видом, будто искал у них поддержки. — Вы желаете чего-то особого на завтрак или я могу выбрать на свой вкус?

— Нет уж, благодарю покорно, — хмыкнула я и демонстративно покосилась на ярко-розовый шелк, которым драпировали каменные стены зала, — со вкусом, по всей видимости, у вас проблемы.

Он опустил глазки. На суровом мужественном лице отразилась такая же суровая и мужественная работа мысли. Густые брови зашевелились, сходясь в одной точке на переносье, челюсти сжались чуть сильнее, от чего губы превратились в узкую полоску, а от крыльев носа пролегли резкие складки — ни дать, ни взять — роденовский «Мыслитель»! Ему бы еще позу соответствующую — и было бы полное совпадение.

— Я выслушаю ваши пожелания, мадемуазель, — наконец выдал мужчина.

— Хочу омлет на молоке, свежую сдобу, масло, мед и пару чашек горячего шоколада, — оттарабанила я заранее продуманный список. Надеюсь, что уж такие простые продукты у них найдутся, тем более что в кладовой я вроде бы видела яйца…