Вороны не умеют считать - Гарднер Эрл Стенли. Страница 25

Он пожал плечами.

– Может быть, выгодно покупать здесь необработанные камни и отправлять их на огранку в другие страны? Я слышал, необработанные камни стоят гораздо меньше ограненных.

Претнер, снисходительно улыбнувшись, снова пожал плечами.

– Здесь много изумрудных месторождений? – спросил я.

– Точно не знаю. Могу сказать, что здесь выгодно добывать золото. Гидравлическим способом. Знаете, тут так много воды, что добыча обходится сравнительно недорого.

– А про изумрудные месторождения вы ничего не знаете?

– Нет.

– А как развлекаются колумбийцы?

– Они получают удовольствие от общения. Северянам это трудно понять. Если у нас, в Штатах, собирается компания, то либо начинают играть в бридж, либо идут в кино. А здесь главное – общение с друзьями. Это надо увидеть своими глазами.

– Вы так увлекательно рассказываете о Колумбии. Скажите, вам незнакомо имя Роберта Хокли?

– Хокли? Кто это?

– Кажется, у него есть тут собственность.

– Собственность? Какая?

– Не знаю. Слышал что-то вскользь.

Претнер опять пожал плечами.

Под крылом сверкнуло ярко-голубое озеро. Лайнер начал снижаться. Это была промежуточная посадка в Гватемале.

Когда мы снова поднялись в воздух, я попытался расспросить Претнера об этой стране, но он отвечал односложно, без воодушевления. Очевидно, Гватемала была ему совершенно неинтересна.

Я понял, что он чем-то озабочен. Даже когда он, закрыв глаза, откинулся в кресле, было заметно, что он не спит, а о чем-то думает.

Мы пролетели над вулканом. Самолет поднялся достаточно высоко, и можно было видеть сразу два океана – Атлантический слева и Тихий справа.

– Приближаемся к Панаме? – поинтересовался я.

– Да, уже скоро.

Снова помолчав, Претнер спросил:

– Можно, я дам вам совет?

– Да, конечно.

– Забудьте об изумрудах.

– Почему?

– Это монополия колумбийского правительства.

– Ну и что?

– Изумрудный бизнес в мире довольно хорошо развит.

– Да.

– И колумбийское правительство полностью контролирует его.

– Что вы имеете в виду?

– Колумбийское правительство регулирует количество изумрудов, поступающих на рынок, и цены на них. Понимаете, если добыча превысит норму, резко упадет цена.

– Не совсем понимаю.

– А вы поразмыслите на досуге. Представьте себе, что вы – правительство. У вас, и только у вас, – вся информация об изумрудах. Эта информация может повлиять на рыночные цены. Теперь понимаете?

– Кажется, да.

– Вот и хорошо. Подумайте немножко, и вам все станет ясно. Я не хочу больше говорить на эту тему. Мы подлетаем к Панаме. Чиновники будут приставать к вам с расспросами. Запомните: если вы кому-нибудь скажете, что направляетесь в Колумбию за изумрудами, вас туда не впустят.

– То есть как это! Откажутся впустить меня, гражданина США?

– Ну что вы? Зачем же так грубо? Просто обнаружатся какие-то мелочи: вы где-то что-то не так заполнили, каких-то документов не хватает – и все. Обычная бюрократическая волокита. Советую хорошенько подумать над этим.

– Благодарю за совет, обязательно подумаю.

– Не сомневаюсь. Желаю успеха в вашем бизнесе. Надеюсь, вас не обидели мои замечания? Не знаю, что именно вам нужно, но понимаю, что вы летите в Колумбию не просто так. Еще раз желаю успеха.

Он откинулся на спинку кресла, и больше мы не разговаривали.

Глава 17

Совет Претнера пришелся как нельзя более кстати: я был крайне осторожен, и панамские чиновники не нашли, к чему придраться. Никто не дернул меня за рукав, чтобы сообщить, будто не хватает какой-то бумажки. Я благополучно прошел в самолет, направлявшийся в Медельин.

Претнер летел тем же рейсом. Он выбрал себе место как можно дальше от меня, рядом с какой-то седой дамой: очевидно, я показался ему человеком подозрительным.

Самолет поднялся в воздух, под крылом расстилалась зеленая сельва. Кое-где виднелись извилины рек. Отсюда, сверху, они походили на ленивых змей.

Порой мы пролетали над крошечными деревушками – маленькие домики лепились один к другому, словно каждый их обитатель надеялся на помощь соседа. Казалось, люди боятся осваивать лишние пространства, что им вполне хватает земли вокруг деревень.

Вдали показались отроги Анд. Самолет пересек горный хребет. Мы летели над Колумбией. Некоторое представление об экономике этой страны можно было составить, глядя в иллюминатор. Я видел весь спектр ее хозяйственной жизни – от крошечных ферм, затерянных в горах, до больших асьенд, от деревушек до городов. Взору открывались просторные внутренние дворики, бассейны при частных владениях – свидетельства той роскоши, в какой жили богатые люди.

Самолет начал снижаться. Вдали показались кварталы Медельина. Через несколько минут мы уже были на аэродроме.

Претнер вышел из самолета, даже не попрощавшись со мной.

Прямо в аэропорту я купил англо-испанский словарь, взял такси, поехал в центр города, забронировал номер в отеле, обменял деньги и направился в консульство Соединенных Штатов.

Там меня ждало письмо от капитана Селлерса:

«Дорогой Дональд!

Берта очень волнуется. Не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но начинаю думать, что не зря помог тебе в этом деле.

Роберт Хокли купил билет до Медельина, но в Панаме покинул лайнер и исчез. Был даже задержан отлет лайнера в Колумбию, но Хокли так и не появился.

Есть и другие новости.

Судя по всему, яд, которым были пропитаны конфеты, – из мастерской Хокли. И бумажка, наклеенная на коробку конфет, отпечатана на машинке Хокли. Ребята из нашей криминальной лаборатории обшарили квартиру Кеймерона с пылесосом и микроскопом. Нашли кристаллы сульфата меди. Можно сделать вывод, что Хокли причастен к убийству.

Ты видел этого парня и в состоянии его опознать. Я попробую связаться с медельинской полицией. Надеюсь, ты зайдешь туда и предложишь свои услуги.

Должен тебе признаться: я сказал федеральному судье, что ты полетел в Медельин по моему заданию, – это немного подняло мои акции. Спасибо тебе.

Если что-нибудь узнаешь, обязательно сообщи».

Прочитав письмо, я отправился в местное полицейское управление. Там нашел человека, который был мне нужен и которому, как выяснилось, был нужен я.

Сеньор Родольфо Маранилья был невысок ростом, коренаст, быстр в движениях. Его губы часто растягивались в улыбку, но глаза оставались настороженными и серьезными – глаза игрока, следящего за противником.

Он внимательно выслушал меня и спросил на чистейшем английском:

– Итак, вы интересуетесь возможностью сделать вклады, мистер Лэм?

Я кивнул утвердительно.

– Конкретно в горнорудную промышленность?

– Мне подумалось, что наиболее надежные вклады – именно в эту отрасль.

– И вы хотели бы ознакомиться с различными приисками?

– Да.

– Какие именно прииски вас интересуют?

– Мне все равно. Я здесь впервые.

– Но, насколько я понял, вас интересует собственность Роберта Хокли?

– Да, мы с ним немного знакомы.

– И вы полагаете, у этого Хокли здесь есть собственность?

– Полагаю, да. Насколько я знаю, он один из наследников Коры Хендрикс, а она владела приисками. Опекунами наследства она назначила некоего Шарплза и некоего Кеймерона – того самого, которого убили.

– Понимаю вас. Сеньор Кеймерон бывал здесь довольно часто. Считаю, нам повезло: есть человек, который может опознать Роберта Хокли. Я имею в виду вас, сеньор Лэм. Если вам понадобится наша помощь, мы всегда к вашим услугам. Я знаю, какими приисками владеют Шарплз и Кеймерон. Вас это интересует?

Сеньор Маранилья изучающе смотрел на меня, он явно ждал, что я раскрою перед ним свои карты.

– Сам не знаю, – ответил я. – А эти прииски не продаются?

– За деньги можно продать и купить все что угодно.

Я улыбнулся.

– Так, значит, вы не хотите увидеть их владения?

– Отчего же? – возразил я. – Может, это помогло бы мне сделать кое-какие выводы.