Печать бога (СИ) - Теоли Валерий. Страница 32

   Светящийся свинцовый шар позволил по-новому взглянуть на хранилище. Удивительное, потрясающее алчный разум зрелище открылось Виктору. Нет, здесь не блистали драгоценные камни, не было сундуков, набитых сокровищами, и груд золота. На стеллажах, построенных аккуратными рядами, лежали самые разные вещи, до которых городской власти не было дела. Обычно конфискованные драгоценности, монеты сразу забирала городская казна; за счёт конфиската Лаврац и содержал темницу с ордой тюремщиков. Оставшиеся вещи не торопились пускать в ход, и они мёртвым грузом оседали на складских полках. Предметы получше присваивал себе начальник темницы, они продавались из-под полы местным скупщикам краденого и честным торговцам, обогащая город, лично начальника темницы и помогающих ему проворачивать тёмные делишки тюремщиков. Тем не менее, даже загребущие лапы начальника не могли охватить всего обилия доставляемого в хранилище добра. Случалось такое отнюдь не из-за нерасторопности главного тюремщика Лавраца, а из-за подчас пристального внимания городской стражи к конфискованным вещам, фигурирующим в тех или иных расследованиях. Да-да, в Лавраце проводилась оперативно-разыскная работа, ибо город был провинциальным центром, и действия дознавательной управы, в подчинении коей находилась городская стража, распространялись на территорию всей провинции. Дознавательная управа, руководимая Орденом Карающих, проводила расследования особо тяжких преступлений и давала задания страже.

   Большинство хранимого составляла всякая дребедень, не заслуживающая внимания, изредка попадались действительно ценные вещи. На полках рулоны дешёвой ткани соседствовали с дорогущими шёлковыми свёртками, привезёнными с Востока, простая глиняная посуда стояла рядом с блестящими фарфоровыми сервизами. Виктор не поверил глазам, увидев висящие под потолком гирлянды копчёных колбас, призывно парящие на тоненьких верёвочках окорока, стоящие на полу ящики с вяленой рыбой, орехами, овощами. На склад свозился любой конфискат, в том числе продовольственный. Немало торговцев желали сбыть в Лавраце товар, не платя положенного налога и пряча предметы сбыта от бдительных стражей порядка. Непорядочных торговцев выводили на чистую воду с помощью Кристаллов Правды на городских Воротах, взимали приличный штраф и конфисковывали выявленный товар. Начальник темницы даже поставил продовольственный ларёк на лаврасском рынке, где приторговывала конфискованными продуктами его тёща.

   Виктор ловко поймал подлетающее орудие ведовства. Едва он коснулся тёплой древесины, из которой был сделан вожделенный посох, волна мистической силы прокатилась по его телу.

   Свинцовый шар полыхнул в руках хозяина посоха белым пламенем, осветив половину темничного хранилища. Хранилище было огромным помещением без окон, с единственной дверью, виднеющейся в конце стеллажного ряда. На полу от ног Виктора пятилась горбатая мышь с изуродованной мордой, напоминающая кое-кого.

   - Ты, главное, не горячись, дорогой Виктор, - пискнула она и юркнула под нижнюю полку ближнего стеллажа, скрывшись под грудой контрабандных сапог из оленьей кожи.

   Пару секунд на лице бывшего послушника отражалось удивление, затем глаза его зажглись злорадством, и он произнёс не внушающим доверия тоном:

   - Вылезай, Аполли, поговорим без лишних эмоций как разумные существа!

   - Знаешь, дорогой Виктор, у меня вдруг случилась боязнь яркого света. Я побуду тут, в тенёчке, а ты говори, ладно? Я тебя внимательно слушаю.

   Ведун громогласно рассмеялся. Сейчас он походил на взбесившегося колдуна - волосы растрёпаны, грязная одежда свисает лоскутами, очи пылают целым набором отрицательных эмоций, не подобающих покорному рабу Церкви, губы искривлены в злобной усмешке.

   - Убью, - с чувством пообещал он и ринулся в атаку.

   Свинцовый шар неестественно легко проломил полки толщиной в два пальца. Отвратительная мышь тенью метнулась под следующий стеллаж, на ходу пища о благоразумии и полчищах бдительных тюремщиков, охраняющих темничное хранилище. Виктор если и слушал, то не внимал писклявому голосу, как ни в чём ни бывало продолжая крушить полки с казённым имуществом. Мимолётного взгляда на его искажённое лицо хватило горбуну, чтобы уразуметь: бывший послушник вовсю наслаждается актом отмщения и не собирается складывать оружие, поэтому лучшим выходом будет удалиться из темничного хранилища. Мышь, бросив тщетные попытки успокоить ведуна, устремилась прямиком к щели в низу двери, он - за ней. Проворный грызун прошмыгнул в потайной лаз, избегнув мощного удара, разнёсшего деревянную лесенку, ведшую наверх, к двери.

   Взревев медведем, у которого отняли кадушку с мёдом, Виктор взлетел на останки лесенки и, восклицая призыв вышних сил, всадил свинцовый шар в крепкую с виду дверь. Доски оказались не такими уж прочными и после первого же удара треснули, выгнувшись наружу. После второго удара дверь не выстояла. Тлеющие щепки выбросило из хранилища, облако багровых искр роем заполнило коридор. Из поднимающейся пыли и опадающих обломков обрисовался контур бывшего послушника, бесстрашно шагнувший навстречу нескольким тюремщикам.

   - Упырь! - взвыл один.

   - Вурдалак! - взвизгнул другой.

   - Мертвяк! - всхлипнул третий.

   Четвёртый ничего не сказал, а рванулся с места не медлительнее королевского рысака и стрелой пронёсся по коридору. Остальные тюремщики последовали его примеру, благоразумно решив, что дубинка против намоленного ведунского посоха, горящего белым огнём, ровно спичка против молотка. Бегущих встретили вышедшие им на подмогу тюремщики в кожаных доспехах; позади них поспешал начальник темницы, деловито отдававший приказы. Забинтованная голова его белела издалека, щекастая физиономия выглядела болезненной, но решительной. Вид взбешённого ведуна-отступника привёл его в расстроенные чувства, и он растерянно остановился. Решимость тюремщиков мгновенно улетучилась. Они образовали в коридоре пробку; о живую стену товарищей разбилась паникующая четвёрка.

   Внимание ренегата было всецело поглощено горбатой мышью, улепётывающей по коридору. Она затерялась под ногами тюремщиков, сомневающихся, стоит ли стараться задержать ожившего мертвеца, тем более, судя по всему, очень злого мертвеца. На их решение повлияли недоброжелательные действия ведуна-отступника, бросившегося на них, размахивая пылающим посохом.

   Не будь у него посоха, Виктор поостерёгся бы нападать на ораву вооружённых дубинками тюремщиков. Впрочем, он не собирался сражаться с ними, желая их лишь спугнуть. Надо признать, гнев - великая сила, и правду говорили древние: "Гнев не хуже отваги". Он на самом деле не боялся никого и ничего, поставив себе чёткую цель - догнать гадкую мышь и... Вот тут он не мог прийти к единственно правильному решению. По сути, горбун впервые был в его власти и не способен был сопротивляться. Возникало естественное желание поквитаться с ним за совершённые злодеяния по отношению к бывшему послушнику и другим, павшим жертвами извращённого ума уродца. С другой стороны, его можно изловить и заставить рассказать правду. Изловить! Где его найдёшь в этой неразберихе, спрашивается?

   Тюремщики неорганизованно отступали, толкаясь и сбивая друг друга с ног. Споткнувшийся начальник темницы полз на карачках, поскуливал и бранился по чёрному. С ним на полу барахтались некоторые особо неповоротливые тюремщики, поваленные благодаря его нерасторопности. Оживший мертвец - неведомо, то ли упырь, то ли вурдалак, - неотвратимо приближался, скаля зубы в ужасающей ухмылке. Тюремщики ломанулись в открытую дверь, побежали дальше, оставив начальника на милость ведуна. Они были настолько заняты увеличением дистанции между собой и жутким ренегатом, что не озаботились затворить за собой дверь. Начальник, переждав, пока остальные пробегут и перестанут пинать его ногами, подскочил с несвойственной для людей его комплекции лёгкостью и рванул за коллегами.

   Виктор упустил мышь из виду, но, взмолившись богу Гортиилу, ощутил её присутствие своим естеством. Она находилась поблизости, отчаянно силилась найти выход из темницы или, на худой конец, забиться в норку. Ага, вот ты где!