Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 41

— Ну… формально я не знаю о решении совета по плановому уничтожению. И Санаду с тех пор со мной без присмотра не говорил.

— Тогда почему ты думаешь, что тебя собираются уничтожить? — Дарион облокачивается на трон. — Не выгоднее ли вампирам нарушить договорённости и пить кровь?

— Они решили, что воевать с другими существами сейчас опасно, и приняли это решение без Санаду. Он предполагал, что его ожидает неприятный разговор, сохранить который в тайне его обяжут клятвой, поэтому спрятал меня под столом. Я слышала, как его известили о решении совета и предупредили, что я буду в числе первых жертв Нергалу.

Дарион щурится:

— Когда после этого он успел посоветовать тебе идти в гвардейцы Валерии, если без присмотра вы не говорили? Наверняка с вами находился менталист.

Вскидываю голову: он что, ей не верит? После всего, что она сделала?

— Проситься к Лере в случае неприятностей Санаду велел мне почти сразу после вампиризации.

— Хорошо, — Ланабет чуть поворачивает голову. — Дарион, отправляйся в Академию, предупреди Дегона, что набор гвардейцев Валерии нужно провести срочно. Арен, устрой Никалаэду, прикажи управляющему обеспечивать её кристаллами магии. Валерия, продолжим занятия.

— Я должен тебя охранять, — возражает Арен.

— Сама справлюсь, не маленькая.

— Мама, дай им хоть парой слов перекинуться…

— Они уже перекинулись. Будет ещё обед. — Ланабет делает короткую паузу. — Будет много времени — если мы правильно расставим приоритеты.

Ника вздёргивает брови. А Дарион строго произносит:

— Считайте, что вы по-прежнему в Академии, и у вас занятия. У Никалаэды наверняка есть дела: уверен, она накопила много домашних работ.

Щёки Ники покрываются розовыми пятнами:

— Пожалуй, вы правы, мне ещё доклады писать и писать.

— Арен выдаст доступ в библиотеку дворца. — Ланабет поднимается. — Валерия, идём.

По лицу Арена видно, что он разрывается между здравым смыслом и желанием остаться, побаловать меня общением с Никой. Дарион ворчливо напоминает:

— Арен, они успеют наговориться. Если у тебя много свободного времени, я найду, чем тебя занять. Хочешь?

— Мне надо позаботиться о Никалаэде. — Арен указывает ей на дверь за тронами. — Прошу.

— Потом поговорим, — тихо обещаю я.

Ника улыбается:

— Да… — Она вновь порывисто меня обнимает. — Безумно рада снова тебя видеть.

— Ника…

Нашим объятиям Ланабет не препятствует, наоборот, на её губах расцветает мягкая улыбка.

Но едва мы возвращаемся в мрачноватую гостиную, где начиналась тренировка, Ланабет напускает строгий вид.

Я вновь создаю рисунок печати на листе книжечки, потом, воспользовавшись принесённым слугой зеркалом, несколько раз повторяю печать у себя на лбу. И только когда удаётся держать чёткую структуру десять секунд, Ланабет позволяет через кристалл вновь ощутить её воспоминания и выполнить манипуляцию.

Заклинание абсолютного видения похоже на взрыв. Глаза выжигает, мозг разрывает: всё слишком ярко, живо. Магия везде, она наполняет всё вокруг тысячами оттенков, пронизывает меня и пылающую Ланабет с чёрными провалами вместо глаз. Как в этом сиянии можно что-то действительно разобрать?

Внезапно всё исчезает. В голове звенит, гудит, вибрирует, но мир… такой обыкновенный, и вокруг Ланабет нет ни капли магии, нет потоков и печатей на стенах и потолке. Обычный мир, к которому я привыкла за восемнадцать лет жизни, снова со мной.

— Ох ты… — хватаюсь за голову. — Это было… Ничего же толком не видно, всё сияет. Как при этом можно что-то разглядеть?

— Требуется опыт, умение пропускать неважное, сосредотачиваясь только на активных потоках магии. Пока восстанавливаешься, можешь ознакомиться с другими печатями. — Ланабет безошибочно указывает на отложенную на стол книжечку.

— Вы ведь ориентируетесь с помощью магии?

— Да. Это не так удобно, как зрение, но позволяет не теряться во всех этих пространствах, — Ланабет небрежно взмахивает рукой.

Восхитительная женщина! Наверное, я бы не смогла так стоически перенести выпавшие на её долю испытания. Сердце переполняется грустью: как несправедлив мир и ужасны преступления Культа.

Помимо схем магических печатей в книжечке содержится и теория.

— Почему меня не начали обучать по этой книге? — спрашиваю удивлённо.

— Ждали естественного укрепления дара, ведь некому было тебя направлять. — Ланабет, на миг замерев, поднимается с кресла. — С Лином уже закончили.

Со всеми этими вампирскими делами из головы вылетело, что Линарэну ломали щит правителей и проверяли сознание на установки лже-Заранеи.

От двери Ланабет зовёт:

— Валерия, поспешим.

Бросаюсь за ней. Ланабет уверенно шагает по залитым солнцем коридорам, сворачивает, спускается по лестнице с резными перилами, вновь сворачивает.

— Лин живёт рядом с лабораториями, — поясняет она на ходу. — Точнее, большую часть времени он проводил в них, даже ночевал там, но официальные его покои находятся рядом с исследовательским крылом.

Двери в покои Линарэна я опознаю по караулящим их гвардейцам.

— Они для охраны самого Лина, — поясняет Ланабет, будто ощутив моё смутное беспокойство. — Всем принцам положен караул у дверей личных покоев.

Падающий в окно солнечный свет отражается в рубинах короны Ланабет, рассыпается вокруг алыми бликами. Я бросаю взгляд на улицу… К дворцу шагают Арен и Ника, протирающая сковороду платочком.

Поймав мой взгляд, Арен прижимает ладонь к сердцу, и в мыслях раздаётся тёплый голос: «Оказывается, Ника по совету Санаду закопала свою сковороду в саду. Сейчас сдам её охране и бегу к Лину. Люблю тебя».

«Я тоже», — сжимая запястье, отзываюсь я. Арен широко улыбается, вспыхивают на солнце золотые крылья. Мгновенно подлетев и вцепившись когтями в раму, он прилипает к стеклу.

Ланабет полуоборачивается.

Арен практически целует стекло, а я, едва сдерживая улыбку, указываю на ожидающую его Нику. Закатив глаза, Арен расправляет крылья и перелетает к ней. Ника машет мне рукой. Махнув в ответ, провожаю их взглядом, пока они не исчезают из вида.

Остановившись напротив охраняемых дверей, Ланабет осторожно приоткрывает створку.

— …ну поковырялись в мозгах, бывает, — выплёскивается в коридор голос Элоранарра. — Мне тоже поковырялись, но я нормальным остался и таким же умным.

— Когда смотрю на твоих дракониц, — отзывается император, — сильно сомневаюсь в нормальности и уме.

— Я иногда тоже, но ведь красота же.

Шире открыв дверь, Ланабет заходит в светлую гостиную. Я почти бесшумно проскальзываю следом. Император прислонился к разрисованной стене у окна. Облокотившийся на колени Элоранарр сидит в кресле. От двери виден лишь затылок устроившегося на диване Линарэна.

Стены исписаны формулами, чертежами, магическими печатями. На столах, креслах и столиках разложены книги, детали механизмов, листы со схемами. Тут и там посверкивают кристаллами пауки. А разномастные перья парят в прозрачном шаре под потолком. Не иначе защита от шаловливых ручек Элоранарра.

Он бросает на нас короткий взгляд. Линарэн приподнимается на диване и оборачивается. Он страшно бледен, черты лица заострились, кожа вокруг расширившихся жёлтых глаз серая.

Молчание не просто неловкое, оно чудовищно тяжёлое. Лже-Заранея практически воспитала Линарэна, но то, что она сделала с Ланабет, невозможно простить, и это… не встало бы это между ними.

— Я рад, что ты жива, — наконец произносит Линарэн. Его рассеянный взгляд переходит на меня. — Прости, Валерия, кажется, тебе из-за меня досталось.

— Главное, всё обошлось, — не уверена, что моя улыбка получилась достаточно дружелюбной. Я не сержусь, просто нервничаю немного. — Как самочувствие?

— Словно вынули мозг.

Быстро оглядываю комнату: Эзалона нет. Вернулся в Академию или отдыхает?

Когда Ланабет опускается в кресло, Арен шумно распахивает дверь:

— Ну как?

— Произнеси моё имя наоборот, — предлагает Линарэн.