Попаданка в академии драконов 4 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 44

— Это равнозначно тому, что бы оболгать.

— Он обещал, что тебя переведут в другое учебное заведение, попроще, и мне это казалось справедливым.

— Но это невозможно: иномирцы учатся только в Академии драконов.

— Я узнал об этом позже. Когда тебя не выгнали, посмотрел законы о иномирянах и тогда… растерялся, совсем не понял, в чём был смысл пакости завхоза. Подумал даже, что он хочет избавиться от меня или Вильгетты, обвинив в лжесвидетельстве.

Пожав плечами, Ингар застывает с опущенной головой.

— Но почему ты со мной не разговаривал?

— Стыдно, — Ингар так сильно склоняет голову, так съёживается, что кажется намного меньше обычного. — Очень…

Даже жалко его.

— А зачем ты пришёл на выбор гвардии?

— Посмотреть хотел, — его взгляд тревожно мечется по цветам на стенах.

— Но этот знак, — указываю на золотой символ на его кулаке, — говорит о том, что ты готов защищать меня ценой собственной жизни.

Он густо-густо краснеет:

— Я… империя мой дом, я должен её защищать.

— Это не может быть единственной причиной выбора короны.

— А… тебя… тебе я должен, да. Пусть я не чистокровный орк и сделал глупость, но долги всегда возвращаю.

Моргнув, уточняю:

— Когда это ты успел мне задолжать?

У него багровеют даже уши.

— Ты меня в лжесвидетельстве не обвинила.

— Просто подумала, что у тебя должен быть второй шанс.

— Дело только в этом? — он исподлобья взглядывает на меня.

— Конечно, а какая ещё может быть причина?

Ингар смотрит на меня, как побитый щенок. Вздыхает:

— Ты добрая, для меня будет честью служить тебе. Если, конечно, позволишь после всего, что я сделал.

— Я же добрая, — невольно улыбаюсь. — Позволю.

— Я сделаю ради тебя всё возможное и невозможное, — Ингар, подойдя, протягивает руку.

Осторожно вкладываю ладонь в его лапищу. Он смотрит на мои пальчики.

— Ты такая хрупкая. Тебя действительно надо защищать. — Ингар наклоняется и целует мои пальцы.

Растерянно застываю. Прикосновение кажется слишком долгим для простого проявления вежливости.

— Не такая уж и хрупкая, — произношу ему в спину.

Уши Ингара пылают, он, что-то невнятно бормотнув, покидает торжественный зал. Такое чувство, что он что-то недоговорил или я недопоняла. Странный разговор больше похож на попытку признания в чувствах, чем на собеседование. Но это я, наверное, себе придумываю.

Медведеоборотень Бальтар заходит свободной лёгкой походкой уверенного в себе существа. Улыбается. Нависнув надо мной, тоже целует руку, но деликатно и быстро, сразу чувствуется — это просто формальность. Только печать верности говорит, что его симпатия ко мне не проявление вежливости.

— Моя семья много поколений служила золотым драконам, и я буду рад охранять будущую императрицу и мать наследников рода Аран.

У меня нервно дёргается уголок рта:

— Надеюсь, спасать меня не придётся.

— В ближайшее время охрана точно потребуется: трудно не заметить, что готовится что-то серьёзное. Но в будущем — будущее я надеюсь увидеть светлым, свободным от Культа.

Оба молчим. У Бальтара глаза с крупными тёмными радужками, как у всех представителей его вида, но они кажутся светлыми, лучистыми какими-то. Добрые глаза.

— Спасибо, — улыбаюсь я, — за то, что поддержал меня в самом начале.

— Я предпочитаю доверять личному опыту и впечатлениям, а не чужим разговорам. К тому же, прости, но я не поверил, что ты могла отделать Вильгетту, сразу подумал, что не обошлось без несчастного случая или недоразумения.

— Да, я точно была не готова к таким столкновениям.

И снова молчание. Ну не знаю я, как проводить собеседования подобного рода, о чём говорить, что спрашивать. Арена надо хоть ущипнуть за то, что не рассказал мне, как себя вести.

— Ты не против, чтобы я присоединился к твоей гвардии? — прямо спрашивает Бальтар.

— Буду рада видеть тебя в числе своих существ.

— Тогда я пойду, — он указывает на двери. — Скажу, что меня приняли.

Мысленно выдыхаю: после Ингара так хорошо пообщаться с беспроблемным кандидатом.

Для принятия присяги мне приходится сесть на трон. За спиной встаёт комиссия из профессоров и Арен, только ректор Дегон выходит вперёд. Кандидаты выстраиваются передо мной полукругом. Ингар всё ещё краснеет. Пушинка, теребя хвост передними лапами, косится на него и щурится.

Дегон протягивает золотую пластинку Нике, и та, положив на неё ладонь, произносит:

— При почтенных свидетелях клянусь служить и защищать.

Её окутывает золотым светом, а корона на моей голове снова наполняется теплом. И так каждую клятву. Даже когда Пушинка, сжав пластину в лапах, что-то бубнит.

Когда с магическими договорами покончено, слуги вносят столы и угощения: вино, пирожные, фрукты и канапе. Запах сладостей смешивается с ароматом цветов. Ника оживляется. О небольшом фуршете Арен меня тоже не предупредил, но на этот раз он встаёт рядом, ещё и обнимает за талию, давая возможность основательно ткнуть его локтем.

— За что? — насмешливо возмущается Арен и улыбается.

Студенты явно чувствуют себя неловко в компании профессоров, разговор сводится к поздравлениям с принятием на почётную службу. И те и другие поднимают тост за моё здоровье, после чего Алаиз, хлопнув в ладоши, радостно возвещает:

— Теперь, уважаемые избранники, ваши наставники ознакомят вас с новыми нормативами обучения. — Он останавливает взгляд на Пушинке и вздыхает.

Все серьёзны, только Ника, кивая, собирает со стола разноцветные канапе и судорожно их пробует. Её в кантонах не кормили или это проявление совсем иного голода?

— Прошу за мной, — Алаиз указывает на выход и первый направляется туда.

За ними — мои избранники, кроме Пушинки, а следом — профессора. Даже наставник Дарион уходит в числе прочих.

Напрягшись, Арен крепче обнимает меня за талию. Ректор Дегон медленно выходит из-за наших спин, улыбается одним уголком губ:

— Я слишком стар, чтобы покушаться на твою избранницу. Но обсудить с ней пару вопросов мне придётся.

Похоже, наставник сдержал слово и попросил ректора со мной поговорить. И, надеюсь, не предупредил Дегона, что речь пойдёт о магическом глазе Культа на его лбу.

Глава 23

Только не знаю, как начать этот сложный разговор с ректором Дегоном, поглаживающим заплетённую бороду.

— Мы слушаем, — Арен ещё крепче прижимает меня к себе.

— Арен, дай нам поговорить один на один. Точнее, Пушинка тоже будет здесь, — указываю на эту проныру, снова тыкающую когтем трон. Пушинка поспешно убирает лапу за спину и с невинным видом разглядывает гирлянду цветов на потолке.

— Почему наедине? — ворчит Арен.

Ректор Дегон продолжает размеренно гладить бороду:

— Потому что это личный вопрос, связанный с моей семьёй. И я ректор Валерии, а она пока находится под юрисдикцией Академии.

— Арен, дай нам поговорить. Ну не ревнуешь же ты, — указываю на седую бороду Дегона, висящую косой до самого пупка, — к почтенному старцу. Ты, такой молодой и красивый, самый сильный и привлекательный, мой избранный…

С каждым хвалебным словом мой тон всё слаще, и выражение лица Арена смягчается, настороженный взгляд теплеет. Он вздыхает. Указывает на Дегона.

— Пушинка, если что — кусай его изо всех сил.

— Обя’ательно, — кивает она и оглядывает Дегона, будто примеряясь, куда цапать. Когда Арен затворяет двери, Пушинка мечтательно вздыхает. — Оиии.

Молчание нарушает Дегон:

— Дай угадаю: ты хотела поговорить об этом. — Он указывает на лоб.

Сейчас, когда дар ослаблен, на его лбу мне заметна лишь смутная тень.

— Да.

— Был молод, наивен, искал эфемерного благоденствия и чего-то лучшего. Такое случается с теми, кого с молодых ногтей готовят быть главами рода, а вся эта ответственность не нравится, давит.

Меня не готовили в главы рода, но что такое давление ответственности понимаю: меня тоже постоянно строили и внушали, что я должна соответствовать, должна быть образцом, не имею права подвести семью и всё прочее.