Сирийский синдром (СИ) - Кравченко Ольга. Страница 12

Брошенный после очередного сопротивления Пчелкина жребий определил, однако, именно его дежурить первую половину ночи. Сказав, что он мухлевал, и пообещав сразу по возвращении в Москву заняться его поведением, Введенский расположился на расстеленных прямо у костра куртках, подложив один из рюкзаков под голову.

Сам же Пчелкин, засунув пистолет за пояс, какое-то время наблюдал за, казалось бы, крепко спящим командиром, прекрасно зная, что ровно в полночь у того сработают фантастически точные внутренние часы. А пока можно, присев у самого входа в пещеру и подняв голову в сверкающее звездами ясное ночное небо, посылать за десятки тысяч километров отсюда ниточки своей любви той, что сейчас, не в силах сдержать слез, беззвучно сжимает зубами подушку, боясь разбудить тревожно спящую дочь. Пчёлкину казалось, что он даже отсюда чувствует захватившую в свой плен его семью тревогу.

Вдруг, словно метеорит, пронзившее его память воспоминание одновременно заставило его нелестно высказаться о себе, любимом, но в то же время улыбнуться от осознания того, что в этот непростой период его семья будет в надежных руках. И не только подросшего Кира, но и…

- Лизка, снова вся надежда на тебя… – Сказал Пчелкин ярко вспыхнувшей в небе звезде.

«Каким ты был, таким ты и остался…» – пропело радио вот уже почти десять минут безрезультатно рыскающей в поисках нормального кофе Елизавете.

- Вот уж не в бровь, а в глаз. – Вздохнула та, обреченно доставая початую банку растворимого. Бессонная, вымотавшая беснующимся в голове роем мыслей, ночь требовала нормального, человеческого «допинга».

- Кому? – Не понял появившийся в этот момент на кухне Кир.

- Папочке твоему. – Открыв банку, Лиза нюхнула ее содержимое, сморщившись, повернулась к племяннику. – Как вы можете пить такое пойло?

- Когда надо по-быстрому…

- По-быстрому и дети-то не всегда делаются. – Хмыкнула Лиза.

Мысленно признав, что к клану Пчелкиных сия примета, пожалуй, не относится, она вспомнила рассказы бабушки, из которых следовало, что и она, и ее несносный братец получились с первого раза. А если говорить уже о них самих, то со слов Ольги свадебный конкурс на пол будущего ребенка был изначально бессмысленен, учитывая результаты полученных ею сразу после свадьбы результатов анализов. Называется, только-только отменила таблетки. Сама же Лиза ничуть не удивилась двум полоскам, увиденным через месяц после того, как в порыве страсти они кое с кем забыли о важном атрибуте близких отношений. И, кто знает, может у них все было бы, как у Вити с Олей: и свадьба, и бессмысленный конкурс, и нарочитое ее удивление от результатов анализов, если бы не внезапная ссора, вопреки уверенности второй стороны разлучившая их не на пару дней, как обычно, а на целых двадцать пять лет.

– Все зависит от совместимости. – Невозмутимо выдал Кир, доставая из недр шкафа непочатую пачку зернового Paulig.

- Сейчас, – бросив взгляд в коридор, Лиза, взяв пачку из рук племянника, вдруг решительно прижала его к кухонной мойке, – ты совместишь мои предположения с реальностью. И помни, я по утрам лапшу не употребляю. Где он?

Охнув, Кир все же предпринял последнюю, отчаянную попытку сдержать данное отцу обещание, глаза тетки, подобно рентгену, испытывающе смотрели на него.

- Не зна…

- Неправильный ответ. – Прервала племянника Лиза, коленкой прижав того к стене так, что парень ошарашенно выпучил глаза.

Вот откуда у женщины такая хватка!? Да и в конце концов, он обещал ничего не говорить матери, про каток по имени Елизавета Алексеевна Павлова речи не было. А ему еще вообще-то своих детей хочется.

- Первая жизнь использована. – Наигранно механическим голосом компьютерной игры произнесла Лиза. – Берете вторую?

- Он в Сирии.

Так же резко, как несколькими минутами раньше взяла в оборот, Лиза отпустила племянника. На вдруг подкосившихся ногах она отошла в сторону, оперевшись о столешницу. И хотя что-то подобное она предчувствовала, слова Кира все же оказались подобны огромному мешку картошки, с размаху опущенному на ее голову. Сердце железной леди дрогнуло от одной только мысли, что может произойти там с Витей. Ибо Лиза как никто знала о происходящих событиях не из газет, и не понаслышке, а вот уже который месяц сталкиваясь с делами по обвинению сирийских боевиков в пытках, издевательствах и убийствах. От показаний прошедших эту войну волосы вставали дыбом не только на голове и не только у женской части судей.

- Матери ни слова. – Глухо произнесла она, когда гул мыслей в голове немного поутих.

- Не дурак. – Мрачно пробурчал Кир, взяв из рук неожиданно притихшей тетки пакет с кофе, засыпал его в кофеварку. – Сказал, что на три месяца. Связи с ним нет никакой. – Добавил, остановившись в дверях. Не оборачиваясь, какое-то время молча ждал ответа тетки.

- Ты не дурак. Он не дурак. Пуля… дура… – Услышав шум воды из ванной, Лиза вдруг поняла, что это именно то, что нужно и ей сейчас. – Голова резко разболелась. – Объяснила она замершей в ступоре Ольге, заставшей ее с опущенной под холодную струю головой. Не давая ей опомниться, перешла на нейтральную тему. – Поскольку я у вас тут задержусь, покажи-ка мне, где тут у вас можно купить нормальный кофе. И вообще поехали по магазинам!

Вечный шум восточного базара встретил их на закате второго дня пути. Хиджур на первый взгляд был похож на обычный шумный город, если бы не то и дело мелькающие в толпе оружейные стволы да хмурые взгляды поверх камуфляжных платков молодчиков, облепивших неплохо снаряженные джипы заокеанского производства. Даже неопытного взгляда было достаточно, чтобы понять далеко не кустарное происхождение всей этой экипировки, а уж Введенскому и Пчелкину с трудом удалось удержаться, чтобы впечатлительно не присвистнуть.

- Как ты? – Облокотившись об обшарпанный угол здания, Введенский сквозь темные очки сканировал расположившуюся у старенького фонтана посреди небольшой площади группу молодых арабов, смех которых эхом раскатывался вокруг, заставляя обычных жителей обходить это место стороной, а детвору в страхе разбегаться от спасительной водной прохлады.

- Норм. – Нога гудела, словно набат, и Пчелкин не сомневался, что Леонидыч еще выскажет за дачу ложных показаний, но сейчас ему было достаточно хоть немного отдышаться, прежде чем они отправятся на поиски ночлега. С последним стоило поспешить, ибо оранжево-красное солнце уже наполовину закатилось за горизонт. В пустыне темнеет сразу и резко, а потому через какой-то час максимум город погрузится в кромешную темноту, учитывая то, что за все время, что они шли по городу, пройдя приличную его часть, не встретили ни одного целого фонаря.

- Трепло. – На секунду скосив взгляд в сторону Вити, вздохнул Введенский.

Прекрасно понимая всю «нормальность» самочувствия Вити, он, тем не менее, понимал, что стремительно садящееся солнце сильно ограничивает их во времени для поиска ночлега. Старейшина при прощании поделился с ним одним адреском, правда, не гарантируя, что их там встретят. Война – такое дело, никогда не знаешь, встречая новый день, чем он для тебя закончится. И где.

Смех молодчиков у фонтана резко оборвался, когда у кого-то из них заиграла на телефоне милая песенка, содержание которой в двух словах можно было перевести как «вынуть кишки из неверных, сердце выжечь огнем».

- Оптимистично. – Усмехнулся Пчелкин из-за плеча Введенского.

Занятая им позиция позволяла наблюдать не менее интересную картину. Из одного из домов два араба среднего возраста вытащили какого-то старика и потащили его в сторону стоящей у дома машины. Следом за ними, спотыкаясь и безостановочно бормоча сквозь слезы молитву, бежала пожилая женщина. В какой-то момент один из арабов зло развернулся и сильным взмахом руки оттолкнул женщину к стене дома так, что штукатурка осыпалась с нее, словно отцветший одуванчик при легком дуновении.

- Не дергайся, – цепко схватив Пчелкина за запястье, Введенский остановил его, едва тот просто подался в сторону запихиваемого в машину старика и медленно сползающей на асфальт женщины, – ему ты уже ничем не поможешь. Вообще веди себя максимально незаметно. Понимаю твой праведный гнев, – пересекшись взглядом в Витей, добавил Введенский, – и не будь этих красавцев, – кивнул в сторону продолживших веселье молодчиков, – мы бы быстро с упырями разобрались по-тихому. Но сейчас нам с тобой лишний шум не нужен. И вообще, лучше поспешить, скоро стемнеет.