Регина(СИ) - Домогалова Елена. Страница 94

Перепуганный дворецкий настежь открыл перед ними двери, Луи шагнул в озарённый сотнями свечей дом, не удержался — ликующе выкрикнул имя Регины и закружил её по залу.

И так, кружась, они налетели на гостей…

Регина беспомощно переводила взгляд с каменеющего на глазах лица Бюсси на растерянную улыбку Филиппа. От неожиданности Луи едва не выронил её из рук, но де Лорж, как всегда, оказался рядом и просто забрал её, притихшую, испуганную, в свои объятья. Так они и стояли втроём целую вечность: тяжело дышащий, бледный Луи, протянувший руки к Регине, она сама, ещё смотрящая на него, но уже прислонившаяся к Филиппу, и Филипп, обнимающий её и не сводящий упрямого взгляда с Бюсси. И за всей этой немой сценой наблюдала Анна Лаварден, ровным счётом ничего не понимающая в происходящем.

Бюсси пошатнулся, как от удара, и уронил руки. Мир, ослепительный, искрящийся, звенящий, рухнул в один миг, расколовшись на сотни неподъемных каменных глыб, раздавивших своей тяжестью его сердце. Он взглянул на Регину: опустив ресницы, она не говорила ни слова и только дрожащие пальцы её обвились вокруг надёжной руки Филиппа. По её божественному лицу ничего невозможно было прочесть, а покрывало ресниц прятало ответ на единственно важный вопрос. В зале повисла почти осязаемая тишина, липкая и густая. "Она всеми нами только играет, — мелькнула горькая, как полынь, догадка у Луи, — Убивает время. Сравнивает и выбирает. И, судя по всему, выберет, в конце концов, нашего добренького, чистенького Филиппа. Что ж, на её дороге я становиться не буду. Женщина всегда права. А Регина не просто женщина — она Богиня. Мне ли с нею спорить. Мне ли ломать ей жизнь". И он отступил назад, улыбнулся:

— Полагаю, твой визит, мой друг, тоже закончится просьбой руки и сердца моей сестры?

Регина ещё могла остановить его, ещё могла спасти тот живой, сверкающий и поющий водопад счастья, открывавшийся перед ними каких-то две минуты назад. Но появление Филиппа она приняла как знак свыше. Филипп всегда оказывался рядом в самые тяжёлые часы её жизни, он всегда спасал её от беды, всегда находил нужные слова. Видимо, и на этот раз небеса послали его, потому что он один мог удержать её на краю, спасти от вечного проклятия её душу и душу Луи, не позволить им искалечить свои жизни. Они провели бы вместе эту ночь, а наутро Луи проклял бы её и себя. И стоила ли одна-единственная ночь бреда и страсти долгих лет взаимных обвинений и горечи? И кто знает, какую бы цену пришлось заплатить благородному графу де Бюсси за страшный грех, в который его вовлекла она?

Но не это было главной причиной. В присутствии Филиппа что-то менялось в ней, будто просыпалась какая-то другая Регина, спокойная, нежная, мудрая. И счастливая. Та, которой не касалась дикая, кровосмесительная страсть. Та, которая была бесконечно далека от придворных интриг и мести. Простившая все обиды и забывшая ужасы Блуа. Регина, которая родилась однажды на виноградниках Бордо.

Это она прильнула к Филиппу, и он, чувствуя смутную тревогу за неё, решительно положил руку на её плечо и кивнул Бюсси:

— Да, Луи, ты не ошибся. Я приехал объясниться с тобой, раз уж наша последняя встреча закончилась…м-м-м

— Не очень хорошо, — подсказал Бюсси.

— Да, именно. Не очень хорошо. Мы много лет были с тобой настоящими друзьями и, думаю, это поможет нам понять друг друга и сейчас. Я не знаю, чем так разозлило тебя желание Регины погостить в моём доме. Хотя, признаться, на твоём месте я бы тоже отстаивал честь семьи. Но ты же сам не однажды высказывал своё желание видеть сестру графиней де Лорж. И я снова прошу у тебя благословения на мой брак с нею.

— Знаешь, сейчас я как-то не готов к принятию столь кардинальных решений, — Луи качнул головой и едкая усмешка исказила его безупречное лицо, — Сегодня все как сговорились. У меня такое чувство, что весь Париж собирается жениться на моей сестре, а я буквально час назад переступил порог родного дома после долгого отсутствия. Думаю, будет разумнее, если мы все поужинаем в спокойно обстановке, обсудим всё еще раз и придём к окончательному решению. К тому же я давно не виделся с сестрой и хотел бы услышать, чего она сама хочет. Ваше сиятельство, распорядись, чтобы нас всех накормили как можно скорее и приготовили комнаты для гостей, поскольку наш общий друг прибыл не один.

Луи вопросительно посмотрел в сторону Анны, делавшей какие-то отчаянные знаки Регине. Регина проследила за его взглядом и, увидев подругу, слабо улыбнулась, приветствуя её.

— Это моя кузина, — пояснил Филипп, — Анна, подойдите, пожалуйста, я хочу представить вам своего лучшего друга Луи д'Амбуаза, графа де Бюсси.

Залившаяся пунцовой краской Анна сделал несколько неуклюжих от робости шажков в сторону мужчин и, кое-как справившись со смущением, более-менее грациозно присела в реверансе. Луи окинул молодую женщину оценивающим взглядом с ног до головы, по-видимому, остался доволен, и обернулся к Регине. Она снова спрятала под ресницами и беспомощной улыбкой всё, что творилось у неё в сердце, и граф шагнул навстречу Анне Лаварден. Филипп представил их друг другу, мельком упомянув о том, что Анна и Регина успели подружиться ещё в Бордо. Замиравшая от счастья Анна протянула графу руку для поцелуя и когда он, коснувшись дрожащих пальцев своими губами, заглянул ей в глаза, она поняла, что пропала окончательно и бесповоротно. Луи тоже это понял — для такого опытного героя-любовника не составляло труда прочесть все мысли и чувства неопытной провинциалки на её простодушном личике. Он ещё раз обернулся к Регине, но та уже что-то шептала Филиппу и доверчиво прятала лицо у него на плече. Злость, обида и мальчишеское желание ударить несносную девчонку так же больно завладели им сейчас всецело. И Луи с обворожительным нахальством придворного сердцееда взял Анну под руку и, отпустив пару дежурных комплиментов, увлек её к пылающему камину.

Регина скользнула равнодушным взглядом по уединившейся парочке, отметила неожиданно расцветшее лицо Анны и лихорадочно блестящие глаза брата. "Это конец", — вдруг осознала она и сама испугалась этого понимания, и чтобы спрятаться от своего страха, от сияющей Анны и соблазняющего голоса Луи, она выскользнула из залы и, пробежав по коридорам, ворвалась на кухню.

Даже в обители урсулинок кухня всегда была её убежищем от житейских неурядиц и душевных бурь, а уж в своём доме она проводила на ней больше времени, чем где бы то ни было. Гудение огня в очаге, беготня поварят, деловитое ворчание кухарки, бульканье воды в огромном котле успокаивали её лучше всяческих лекарств и бессмысленных слов. Здесь всегда было тепло и уютно. Здесь всегда вкусно пахло свежей сдобой или измельчёнными и оттого одурманивающими своим ароматом пряностями и травами; здесь аппетитно шипел и плевался соком на вертеле бараний бок, томились в медном котле овощи, истекали соком в глубокой сковороде карпы. Чтобы не мешаться под ногами и не смущать поварят, Регина обычно устраивалась где-нибудь в углу, на бочке с яблоками, предварительно стащив со стола кусок жёлтого, остро пахнущего сыра и огромное, прозрачно-розовое яблоко или горбушку горячего хлеба, с аппетитом грызла это лакомство и наблюдала за кухонной вознёй, наслаждаясь покоем, теплом, едой и облаком ароматов, от которых слюнки текли.

Но сегодня Регина просто укрылась здесь, чтобы получить короткую передышку, собраться с силами и принять очередной удар, не согнувшись, улыбаясь и делая вид, что всё складывается замечательно. Она прислонилась к двери, закрыла глаза, вдыхая тёплый, насыщенный всевозможными запахами воздух, заставила отступить назад готовые пролиться слёзы и шагнула к очагу.

— Жанна, — позвала Регина кухарку, но голос сорвался и на какое-то мгновение она испугалась, что вообще никогда не сможет говорить.

Она ухватила за ухо пробегавшего мимо вихрастого поварёнка и знаками объяснила ему, чтобы позвал Жанну и заодно принёс вина. Что уж мальчишка сказал Жанне, Регина не услышала, но кухарка, привычным жестом вытирая руки о передник, поспешила к графине, раздавая на ходу указания своим помощникам. Шустрый поварёнок, однако, опередил её и сунул в руки Регине целую бутылку вина, преданно глядя при этом снизу вверх и так заразительно улыбаясь, что графиня не удержалась и тоже улыбнулась в ответ, чувствуя, как боль внутри понемногу начинает отпускать её сердце. Подоспевшая Жанна отвесила мальчишке неласковую затрещину: