Враг - Лисина Александра. Страница 21

Но вот перворожденные хладнокровно подняли луки во второй раз, и неподвижных тел на земле стало почти на десяток больше. Затем остроухие стрелки дали еще один залп, пополнив список трофеев новыми тварями. После чего волки, наконец, высмотрели главную для себя опасность и, как по команде, отошли, на время оставив людей в покое.

— И часто у вас так? — невозмутимо спросил Дядько, едва последние хищники с ворчанием скрылись в темноте.

— Да почти каждую ночь, — прогудел кряжистый Ивар, утирая с лица алые капли. — Сперва просто бегали понизу, а утром уходили восвояси. Мы тогда и успели ров начать… но потом они уже грызть пытались, ворота царапали, да не вышло: бревна-то здоровые, крепкие. А теперь, как видишь, прыгать научились, словно блохи. Скоро и вовсе летать начнут, окаянные.

— Боюсь только, нас к тому моменту уже не останется, — тихо отозвался сбоку кто-то еще. — Они с каждым разом все умнее. Помнишь, как поначалу мы их камнями? А потом огнем? Так нет же — научились факелы землей забрасывать, а от ударов сверху уворачиваются. Словно уже чуют, откуда камень прилетит!

Таррэн всмотрелся в темноту.

— Что-нибудь видишь? — поинтересовался у него светлый.

— Нет, Элиар. Пока ничего.

— Вожака ищешь? — понимающе хмыкнул Дядько, неторопливо обтирая ветошью свой клинок. — Зря тратишь время: он не покажется. А остальные просто затаились, но очень скоро вернутся, и вот тогда нам придется попотеть.

Эльфы резко обернулись и удивленно воззрились.

— Ты о чем?

— Пока что нас лишь пробуют на прочность, — спокойно пояснил Страж. — Сперва прошла первая волна — узнать, насколько мы готовы к бою. За ней придет вторая — посильнее, что попытается ворваться внутрь, навести панику; а затем и третья подоспеет — основная, в которой пойдут все, кто останется жив. Если справимся со второй малой кровью и задавим сопротивление на стене, они не рискнут напасть в третий раз — отложат до завтрашнего дня. Или до послезавтра. Но если хоть одна тварь сумеет прорваться к домам и отыщет детей… боюсь, тут станет жарко. А вожак будет держаться поодаль до тех пор, пока не образуется хорошая брешь в защите. Или пока не убедится, что проиграл. Так что засучивайте рукава, господа послы, вам сегодня придется немного пострелять.

Элиар поморщился:

— Это же просто звери.

— Нет, — ровно сообщил ему Страж. — Они действуют слишком разумно, а значит, ими кто-то управляет. Кто-то гораздо более сильный и опытный. Кто-то весьма умный, ловкий и очень осторожный, раз сумел на протяжении целого месяца оставаться в тени. Я такое уже видел.

— Пределы? — быстро уточнил Таррэн.

Дядько кивнул:

— По известной вам причине леса там совсем другие. Звери — тоже… И у них, если вы не знали, есть скверная привычка — нападать на заставы сообща: волки с гиенами, саламандры с гигантскими богомолами, карадумы, [13] летающие ящеры… такая вот дикая армия, в которой каждый кустик является рядовым, а каждый, кто имеет хотя бы одну ногу, — разведчиком. Самые крупные и опасные особи могут координировать действия остальных, словно наши воеводы. Не знаю, как это у них получается, но они почти всегда нападают волнами. Сперва идут те, кто поплоше и послабее, затем — звери покрупнее и поразумнее, и лишь потом подключается тяжелая гвардия. Ее-то обычно и ждем. Сначала выбиваем самых здоровых, кто может быть ведущим, затем беремся за мелочь, а под конец, когда все стихает, и остатки тварей уползают в свои логова, приходится палить траву под стенами, чтобы по ней никакая зараза не проползла. Спрашиваете, зачем огонь? Так мы один раз пропустили каких-то червяков, которые сдохли точнехонько у колодцев… а потом неделю завозили воду с дальних гор, чтобы не отравиться. В другой раз из личинок вылупились бабочки — крупные такие, беленькие, симпатичные… После них такие ожоги оставались, что пятая часть стражи на две недели выбыла из строя. А еще бывают летающие крысы, споры борака, забирающиеся прямо под кожу, черные мушки, у которых даже дерьмо ядовитое… если вы не заметили, наши волки из той же серии. Умные, быстрые, людей и скот не жрут, а только убивают, а еще очень быстро учатся новому, действуют сообща и явно подчиняются одному вожаку, который даже сейчас упорно держится в тени. Так-то, господа, — хмыкнул седовласый. — Времени у нас — с полчаса, не больше, поэтому прихватите еще по колчану, если у кого есть в запасе, и ждите гостей.

Эльфы с мрачным видом переглянулись.

— Думаешь, это кто-то из ваших сумел сюда пробраться?

— Не думаю. Знаю.

— И кто же? До гор ведь далеко!

— Чаще всего так любят действовать хмеры: сбить чужих в стаю, отправить на бойню и заставить атаковать, наплевав на инстинкт самосохранения. А сами укрываются в тени, затаившись и дожидаясь результатов. Умные они, сво… — Страж внезапно осекся и тут же поправился: — В смысле звери. Но я почти уверен, что в этих местах действует кое-кто попроще: костяные кошки почти никогда не удаляются далеко от Драконьего хребта, да и Карраш молчит… а потому мне кажется, что наш вожак — это нечто совсем иное.

Эльфы красивым движением свели брови к переносице, старательно припоминая все, что слышали о Серых пределах и их обитателях. Но вспомнить смогли не так уж много.

Проклятый лес — то страшное место, которого избегают все разумные существа Лиары. Выросший на полях кровавых битв и до краев переполненный мощью спрятанного там амулета Изиара, он по праву считался самым опасным местом обитаемых земель. Из-за бурлящей там магии обычные звери неузнаваемо изменились, а растения прибавили в росте и со временем приобрели повадки хищников. Каждое второе было смертельно ядовито, а каждое первое — крайне агрессивно к любой форме жизни, вплоть до безобидных с виду цветов и зеленовато-бурых листьев тиррта, которые, казалось, насквозь пропитались чужой кровью.

Любая, даже самая крохотная зверушка имела такой набор зубов, клыков и когтей, что ей мог позавидовать даже медведь. А те, кто сумел дорасти до размера крупной собаки, перестали поддаваться магическому воздействию. Более того, начали чуять магию на огромном расстоянии и принялись охотиться на обладателей магического дара. Это делало лес по-настоящему опасным для любого чародея: ни один из них не выживал там более получаса. Если, конечно, не умел прятать ауру.

Но опаснее всего в Проклятом лесу было нарваться на хмеру: покрытые с головы до ног прочным панцирем, костяные кошки отличались абсолютной нечувствительностью к магии и невероятной устойчивостью к ядам. Их крайне трудно было просто увидеть, почти невозможно убить, потому что пробить многослойную костяную броню оказалось под силу только зачарованным эльфийским клинкам. При этом двигаться хмеры могли так стремительно, что и глаз перворожденного не всегда уследит. Зубы без груда прошивали стальной доспех, сильные лапы с потрясающей легкостью разрывали человека пополам, а копчик гибкого хвоста прятал длинный острый шип, способный проткнуть насквозь даже камень.

«Чтоб ты хмеру встретил», — говорили Стражи, желая кому-то смерти, и не просто так: от хмер не спасало ничто. Одно хорошо — они любили горьковатую воду своей родины, единственный глоток которой для любого чужака стал бы последним. Более того, постоянно нуждались в ней, и только по этой причине еще не расселились повсюду.

Кроме хмер Проклятый лес был богат и гигантскими богомолами, порой вырастающими до размеров племенного быка; огненными саламандрами, славящимися тем, что умели изрыгать огонь подобно легендарным драконам. Жили там еще неимоверных размеров секачи, древесные змеи, громадные питоны, лианы-душители, ядовитый плющ, черный мох, серая плесень… но Страж прав: среди всего многообразия тварей Проклятого леса насчитывалось не так уж много существ, способных организовать диких волков в послушную стаю. И если хмера отпадает, то тогда остаются лишь саламандры (но где же выжженные проплешины вдоль тракта?), гигантские секачи (правда, они слишком агрессивны, чтобы прятаться) или же…