Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?) - Макаров Игорь. Страница 75

Обратимся к биографическим сведениям об этой «мистической личности»:

Казимирович Радован (27.07.1882, Ябуковац близ Неготина — 5.09.1950, Белград) — теолог, профессор, публицист, участник Первой мировой войны. Отец Никола (1859–1934) — учитель, позднее священник, протоиерей, активно участвовал в политической жизни; о матери известно только то, что ее звали Марией.

После начальной школы в Ябуковаце, гимназии в Неготине (1894-98) и училища богословия в Белграде (1898–1903) завершил Духовную академию в Киеве, получив степень кандидата богословия (1904-07). В немецком Тюбингене изучал право (1907-11) и защитил докторскую на тему бракоразводное право в сравнении с русским и немецким», которая была издана в Бонне (1911). Затем завершил теологический факультет в Белграде (1912), но духовному служению предпочел научную работу.

Служил преподавателем христианской науки в крагуевацкой гимназии (1907-08), вальевской гимназии (1908-14), женской гимназии (1920-30), мужской гимназии в Белграде и белградском реальном училище (1930-39). Вышел на пенсию в 1939. Во время оккупации (1941-44) служил в министерстве просвещения. Преподавал русский язык на юридическом факультете (1949-50). Писал эссе, научные сочинения, статьи на тему религии, истории, права, литературы и искусства. Переводил с русского, немецкого и румынского. Собирал и описывал этнографический материал. Изданный им «Альбом народных украшений» был преподнесен королеве Марии по случаю ее венчания с королем Александром Георгиевичем.

Как признанный поборник югославянских идей пользовался поддержкой и благорасположением официальной власти. Награды: Албанская памятная медаль (1921), Памятная медаль в честь освобождения и объединения (1920), Орден св. Савы IV (1925) и III степени (1936), Орден Белого орла V степени (1927), Золотой крест за заслуги Польской республики (1930), Орден Югославской короны IV степени (1933) и орден Румынского королевства (1937). Дети: сын Живорад, дочери Лилька, Драгица и Йела.

Пикантное обстоятельство: Р. Казимирович накануне Первой мировой пописывал хлесткие статьи в газету «Пьемонт», служившую рупором «Черной руки» (не пренебрегая, впрочем, сотрудничеством с другими изданиями; в справочниках приводится 31 название). Связи с «Пьемонтом» были хорошо налаженными: Казимирович даже хлопотал за границей о покупке типографии (фактически для «Черной руки»), в связи с чем часто выезжал в Будапешт, Вену и Прагу, попутно занимаясь в этих столицах и своими издательскими делами. 21 мая 1913 года в «Пьемонте» вышла его статья «Что может случиться со славянами, когда они проезжают через Австрию», которая у австрийцев вызвала подозрение, что он помогает «Черной руке».

При этом Казимировичу удавались и работы на церковные темы. Так, за исследование о необходимости автокефалии Польской православной церкви Радован был удостоен Ордена военного креста (1931); не обходила его наградами и Сербская академия наук и искусств [436].

В тридцатые годы, как сторонник самостоятельных радикалов, Казимирович пытался стать депутатом Скупщины Сербии, правда, безуспешно. Удовлетворяя свое тщеславие, писатель- богослов прибегал и к нечистоплотным политическим интригам. В этом смысле показательно его личное письмо премьер-министру Югославии Милану Стоядиновичу от 29 мая 1938 года:

Многоуважаемый господин Председатель, мой великий благодетель, д-р Любица Димитриевич, народный посланник уезда Ключки, надоел нашему простому народу в Краине своими безобразиями… Ко мне часто приходят люди и жалуются, что в уезде несносное положение, и просят послать депутацию лучших людей из Кладова, которые Вам расскажут правду…. Я всегда Вам говорил правду, потому сообщаю Вам, что Любица был любимцем Перо Живковича [437] и Ефтича [438] и только в силу наших нездоровых политических обстоятельств пробился в «народные» посланники… Ранее как член банской управы натворил таких дел, что его и П. Живкович выгнал… Нужно его свалить. Он публично рассказывает о том, что Вы его возьмете министром, что будет баном (крупным администратором. — И. М.) и т. д. Об этом в кулуарах скупщины и шутки ходят… И Влайко, брат, Вам все об этом расскажет... [439] Народ хочет дойти до Вас и требует на будущих выборах другого, достойного кандидата.

Далее Казимирович сообщает, что высылает премьеру некую немецкую, умело написанную статью, «из которой видно, что нашу государственную консолидацию невозможно провести без конкордата». И в том же предложении, прямиком:

…прошу Вас поставить меня сенатором, поскольку я думаю, что уже сейчас нужно мудро и неслышно все подготовить, чтобы этот вопрос снять с повестки дня. Я был бы Вам правой рукой в этом деле и никто бы не возмутился. Был бы Вам до гроба самым искренним сотрудником и самым благодарным… Примите уверение, что Вас и ценит, и любит Ваш др Радован Казимирович [440].

Особую пикантность письму придает то обстоятельство, что Владимир, брат соискателя сенаторской синекуры, был женат на свояченице премьера. Отсюда понятен и фамильярный тон. Тем не менее М. Стоядинович высоко ценил брата, о чем свидетельствует его личная пометка от 21 апреля 1940 года:

Тяжело поражен вестью о смерти верного друга Владимира Казимировича, мужа моей свояченицы Сафо [441].

К мистической роли Казимировича суд в Сараеве больше не возвращался и 28 октября 1914 года осудил заговорщиков Данило Илича, Мишко Йовановича [442] и Велько Чубриловича [443] на смертную казнь. Тринадцать других заговорщиков, включая Митара Керовича [444] и Якова Миловича [445], которых первоначально также приговорили к повешению, получили большие сроки (только пятеро из них дождались освобождения).

Между тем 27 октября за кулисами суда произошло еще одно необычное событие, связанное с именем Казимировича, но о нем стало известно лишь 24 года спустя, когда судебный следователь Л. Пфеффер опубликовал в Загребе свои воспоминания, но об этом чуть позже.

Увы, заграничная миссия Казимировича весной 1914 года так и осталась тайной за семью печатями. В Сербии о ней быстро постарались забыть. И лишь в начале октября 1930 года информация об этой, без сомнения, мировой загадке (она будоражила даже Г. Форда) просочилась в белградскую «Политику». Повод к тому дал не кто-нибудь, а знаменитый немецкий генерал Эрих Людендорф [446], развернувший в те годы бурную антимасонскую деятельность. Об одной из его лекций 1927 года в Бреслау поведал в той же книге прот. Лев Лебедев:

Он /Людендорф/, в частности, сослался на свидетельство одного известного ему лично бывшего немецкого масона, порвавшего с этой тайной силой, который, судя по всему, занимал видный пост в Германии. Этот бывший масон заявлял следующее: «В периоде времени между 1911–1913 годами я, будучи правоверным масоном, находясь еще в полном неведении конечной цели масонства, сделал глубоко потрясшее меня открытие. Благодаря не совсем обычному сцеплению обстоятельств мне удалось однажды из отрывков разговоров и замечаний узнать о плане убийства эрцгерцога Франца Фердинанда как повода для возникновения мировой войны, конечным результатом которой должно было явиться низвержение тронов и алтарей».

Масон-патриот немедленно сообщил о своем открытии «в соответствующую инстанцию», чтобы предупредить германское общество о грозящей ему опасности. «Инстанция» ответила, что все это касается «масонских лож», к которым патриот и должен обратиться. Он испросил аудиенции у самого великого мастера (гроссмейстера Германии) графа Дона и все ему рассказал. Граф Дон определенно дал понять, что ему нет дела до национальных интересов Германии. «Для меня существует одно лишь масонство», — заявил он своему младшему «брату» по ложе…