Предумышленное убийство - Гарфилд Брайан. Страница 26

Джоанна посмотрела на меня в упор, как бы спрашивая взглядом, продолжать ей или можно прекратить исповедь.

— Вспомни, пожалуйста, при каких обстоятельствах ты узнала о существовании этой пленки?

— Спустя два года после того, как Майк оказался за решеткой, я развелась с ним. И сразу после развода я решила распрощаться с организацией. Я сказала Айелло, чтобы он подыскивал себе другую секретаршу. Он возражал, а я настаивала. Я все время твердила, что никто не имеет права распоряжаться моей жизнью, если я этого не хочу. Оказывается, я ошибалась. Организация никогда не расстается со своими кадрами... по-хорошему. И однажды они меня пригласили в дом к Мадонне и устроили просмотр звукового полнометражного цветного фильма с моим участием, сделанного на высоком профессиональном уровне. Пересказывать содержание? — усмехнулась Джоанна.

— Айелло сказал тебе, что фильм хранится в сейфе? — спросил я в ответ.

— Да.

— Мадонна это слышал?

— А как же? Он же присутствовал на просмотре. Между прочим, я задала вопрос: а что будет, если я все же не останусь у них? Мне было сказано, что копию фильма вручат моим родителям. Мадонна знает, что они живут в Калифорнии. Вторую копию, сказали они, отправят Майку, а третью — тебе. Мадонна добавил, что, если когда-либо я вновь соберусь замуж, они подарят еще одну копию моему избраннику.

— Теперь уж не подарят! — заметил я и улыбнулся.

— Саймон, не надо! Не делай вид, будто тебе все равно. Я в сочувствии не нуждаюсь. Ты настоял, чтобы я рассказала. Я рассказала, для пользы дела. Как ты поступишь, когда увидишь фильм, ты и сам не знаешь!

— Почему же не знаю? Знаю... Я его и смотреть не буду!

— Ах ну да! Ты человек деликатный.

— Нет, не поэтому. Просто я, дорогая моя, очень ревнивый.

— Уж будто бы...

— Джоанна, мне начхать на то, как и с кем ты развлекалась в мрачные дни твоей жизни.

— Я тебе не верю...

— А я тебе даже очень верю!

Джоанна бросилась ко мне, поддела пальцем за подбородок — есть у нее такая манера — и с улыбкой посмотрела в глаза. Потом я почувствовал прикосновение ее теплых губ к своим губам, касание нежных рук, обвивших мне шею.

— Саймон... — прошептала она и заплакала.

Глава 7

Я обнимал Джоанну, целовал мокрое от слез лицо. Когда она перестала всхлипывать, я посадил ее в кресло и сказал:

— Ну все, все! Успокойся, а мне надо срочно позвонить кое-куда.

Я взял трубку, назвал телефонистке на коммутаторе несколько цифр, после чего она переспросила:

— Сэр, вам Вашингтон, да?

— Да, Вашингтон. Столицу нашей родины...

— О'кей! Соединяю.

Минуты три ушло на розыск моего хорошего знакомого Джерри Спрейга, с которым мы вместе работали полицейскими до того момента, когда он однажды, махнув рукой на поддержание правопорядка в Лас-Вегасе, перемахнул в Вашингтон, где с помощью знакомой журналистки устроился в одну столичную газету в отдел местных новостей. Услышав мой голос, он пришел в неописуемый восторг:

— Крейн, дружище, как ты?

После обмена новостями о том, кто где, кто с кем, кто против кого, я сразу взял быка за рога:

— Джерри, мне тут надо кое-что проверить. Не поможешь?

— Давай, только кратко и конкретно. Идет?

— Кратко и конкретно хотелось бы знать график передвижения Стенли Рейфорда и Фрэнка Колклафа за последние тридцать шесть часов. Насколько я понимаю расклад у тебя в газете, это входит в твою компетенцию.

Джерри присвистнул:

— Ну, ты, старик, даешь! Прямо настоящий следопыт. График передвижения ему нужен... Хронометраж по минутам, что ли?

— Если сложно, давай по часам...

— Крейн, ты невозможный мужик! Всегда загадки загадываешь — хоть стой, хоть падай...

— Брось скромничать! Не было случая, чтобы ты не помог.

— Но-но, подхалим ты эдакий. Я, если честно, даже не знаю, посылали мы к ним репортера или нет.

— Джерри, мне надо знать, не покидал ли кто-либо из них Вашингтон вчера ближе к полуночи. Понимаешь, на самолете можно рвануть хоть на край света, а к утру вернуться...

— Доведешь ты меня когда-нибудь до инфаркта, ей-богу! Под кого копаешь, признавайся!

— Узнаешь первым, старик, обещаю! Но только сначала необходимо тщательно проверить факты, потому как не исключено, что я иду по ложному следу.

— Нет, ты не следопыт, а зверолов! Повтори, какой период времени тебя интересует?

— Последние тридцать шесть часов...

— Уж не Айелло ли тебя увлек, а? Тогда при чем здесь Колклаф и Рейфорд? Слушай, ты, случайно, не того?

— Об этом мы потом порассуждаем, а ты пошустри насчет репортера, в смысле — кто освещает их пребывание в ваших краях.

— Попробую, но тебе придется позвонить мне еще разок. Через пару часов номер сдаем, я сейчас крепко занят...

— Когда позвонить?

— Давай ближе к полуночи. Звони домой. Запиши номер...

Мы условились, что я позвоню после двенадцати. На том и закончили разговор. Я положил трубку и улыбнулся Джоанне.

Все время, пока я разговаривал с Джерри Спрейгом, я следил за ее реакцией. Когда назвал имена и фамилии весьма известных наших деятелей, она напряглась.

— Ну, что скажешь? — подмигнул я ей.

— Ты о чем?

— Как это о чем? Я же не слепой, видел, как ты отреагировала на Колклафа и Рейфорда.

— Ну и как же?

— Чуть до потолка не подпрыгнула.

— Неужели?

Я покачал головой:

— Джоанна, что за манера мгновенно от всего открещиваться! Ты, я и Майк заложники у времени. В нашем распоряжении осталось всего сорок один час и десять минут. Интересно, сколько драгоценных мгновений мне придется потратить на препирательства с тобой, чтобы получить необходимые сведения?

Она сразу начала оправдываться:

— Саймон, понимаешь, это привычка. Лучше промолчать, чем... Извини! Я, конечно, видела и того и другого в доме у Айелло. В разное время... Он, разумеется, предупредил, что, если я где-либо заикнусь об этом — наказания не миновать. Только поэтому я так отреагировала. Рефлекс...

— Хорошо, проехали! Однако хотелось бы кое-что уточнить. Утром ты сказала, будто Айелло ни разу в твоем присутствии сейф не открывал и ты никогда не видела, что там хранится. Это твое заявление тоже рефлекс?

— В общем... Саймон, я на автомате говорю «нет», «не знаю», «не видела».

— Понимаю! Понятие обывателя о счастье предполагает то же самое: «Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу!»

— Не обижай меня! Айелло открывал сейф в моем присутствии несколько раз, потому что принадлежал к категории любителей подчеркнуть свою значимость. — Джоанна задумалась. — Собственно, кабельное порнотелевидение в какой-то мере продиктовано его тщеславием, — сказала она после непродолжительной паузы и усмехнулась. — В последний раз содержимое сейфа я видела два дня тому назад. Айелло открывал его по просьбе Данжело. Пит, как мне кажется, положил на полку справа сверток с деньгами Мадонны. Прежде чем запереть сейф, Айелло постучал ключом по стальной коробке, окрашенной в черный цвет. Там хранился злополучный фильм с моим участием, и он никогда не упускал случая дать мне понять, что я у него на крючке, хотя ничего не говорил при этом, а всего лишь посмеивался.

— Извини, но то, что я сейчас скажу, возможно, тебя разочарует: меня этот сюжет совершенно не интересует. — Я помолчал. — Хотелось бы услышать, что там находилось, кроме свертков с наличностью.

— Кроме свертков с наличностью, на полках стояли металлические ящики. Шесть, а может, семь... Разные по размеру и форме, все из стали и черного цвета. С замками. Как в банках. На каждом таком ящике карточка из плотного картона...

— С указанием инициалов и фамилии владельца? — прервал я ее.

Джоанна кивнула.

— Ты, вероятно, полагаешь, будто я только и делала, что запоминала, кому принадлежит содержимое этих ящиков. — Она передернула плечами. — А я, да будет тебе известно, была не в состоянии оторвать взгляд от злополучной коробки с моим фильмом. Нравится тебе это, нет ли, но это так! Да и вообще, чтобы прочитать имена и фамилии на коробках, необходимо было войти внутрь сейфа, потому как ящики стояли в глубине, на разных полках, а мой — прямо у двери, на уровне глаз. Рядом с ним были еще два ящика — на карточке одного надпись «С. Айелло», на другой — «Ф. Колклаф».