Когда человека не было - Ангелов Димитр. Страница 36

Когда человека не было - _0140450na599.png

Маленький хищник коротко взвыл, метнулся и упал с крутой скалы. Ошеломленный ударом, он даже не мог бежать, и чунги, кинувшиеся на него с радостным всхлипыванием, растерзали и съели его.

В порыве радости от этой удачи Смелый нагнулся, взял другой камень и, широко размахнувшись, запустил им в скалу, где недавно сидел кат-ри. Камень ударился в верхушку скалы, отскочил, перелетел на другую сторону и упал где-то далеко позади скалы. Потом Смелый нагнулся, взял третий камень, замахнулся и бросил его, потом бросил еще и еще один и при каждом новом броске радостно всхлипывал:

— У-кха-кха! У-кха-кха!

— У-кха-кха! У-кха-кха! — закричали другие чунги и, увидев, что делает Смелый, тоже начали швырять камни. Детеныши, во всем подражавшие взрослым, тоже принялись швырять камни во все стороны; и вскоре в ущелье поднялся целый дождь крупных и мелких камней. Это бесцельное швыряние камнями, ударявшимися о скалы и деревья, понравилось им так же, как нравились одновременные прыжки и ритмичные вскрикивания. Один маленький чунг попал в поваленное дерево с выгнившей сердцевиной, и ствол сильно и гулко ответил ему: «Кух-х-х!..»

— А-кха! А-кха! — завизжал от радости маленький чунг и снова нацелился в пустой ствол, и тот снова отозвался сильно и гулко: «Кух-х-х!..»

Стали швырять камнями и другие детеныши и взрослые, стараясь попасть в пустой ствол. Впервые чунги метились сознательно, да еще в неживую цель. Но они швыряли камни очень неумело и редко когда попадали по пустому стволу. Однако постепенно они начали приобретать ловкость и в этой новой деятельности. Постепенно и тут стали достигать меткости, причем молодые чунги всегда попадали лучше, чем старшие.

Ущелье стало расширяться, скалы по обеим сторонам становились все реже и потом совсем исчезли; бурная, пенистая река укротила свои воды и потекла тихо и плавно. Вместе с тем лес стал как-то ровнее, деревья погустели, а листья на них стали широкими и светло-зелеными. Тут и там в ветвях виднелись сочные плоды, и чунги с радостными криками полезли на деревья. В одном месте между деревьями мелькнуло какое-то животное, о котором они не могли вспомнить, видели ли его когда-нибудь, а за одной излучиной реки открылся широкий песчаный берег.

Чунги спустились на берег и пошли по песку. Их волновало чувство какой-то особенной легкости. Песок был мелкий и сыпучий; и все они удивленно глядели, как ладони задних лап тонут в этом песке и оставляют в нем отпечатки. Детеныши кричали и бегали по песку, а взрослые чунги тоже начали кричать и бегать.

— Ву-о-о-о! Ву-о-о-о! — кричали они и удивленно вытягивали губы, видя длинный ряд отпечатков, оставляемых каждым чунгом на песке. Некоторые из них, вспомнив, как рыли в болотах ямки, чтобы пить воду, начали рыть такие же ямки и здесь. Но никто не решался влезть в самую реку: никто не помнил, чтобы какой-нибудь чунг когда-нибудь бродил по реке и плавал в воде.

Как ни нравилось чунгам играть на песке, но к вечеру они ушли поближе к лесу и начали устраивать себе логовища. И хотя сейчас было тепло и безветренно, они опять стали собирать камни, складывая их кучками. Они делали это не только для того, чтобы обороняться ночью от свирепых хищников, но и ощущая пробудившимся сознанием, что кучки камней защищают их от холодного ветра ночью или на рассвете.

На другой день, утолив голод луковицами и ягодами, какие нашлись в лесу, чунги снова спустились к реке и пошли по песчаному берегу. Каменные кучки, оставшиеся позади, четко белели на зеленом фоне леса, указывая место их ночлега. Ни у кого из чунгов еще не было сознания, что эти каменные кучки — первые памятники на земле, созданные с ясной и определенной целью существами, которые уже были чем-то большим, чем животные. Детеныши бежали впереди, собирали блестящие песчинки и камешки и пищали от удовольствия. Некоторые из этих камешков блестели, совсем как маленькие звездочки, и они хватали их руками и радовались. Вместе с ними радовались и взрослые чунги. Радовались обильным лучам белого светила, трепещущим отражениям света на медленно текущей реке, свежей зелени леса. В душе у каждого зарождалось предчувствие, что долгое безрадостное скитание окончено и что впредь они будут жить без забот и страданий.

Как всегда, Смелый и еще несколько молодых, сильных чунгов отделились от большой стаи и шли впереди. Смелый был чунгом-вожаком; и глубоко в сознании у него таилось смутное чувство ответственности за безопасность всей стаи. Стая может встретиться с какой-нибудь неожиданностью — со стаей ла-и или и-водов, со стадом грузных мутов или огромных хо-хо, с обманчивой трясиной или непроходимой чащей, — и он должен первым заметить все это и вовремя предупредить своих. И Смелый время от времени вскрикивал:

— У-а-кха! У-а-кха!

На языке чунгов это означало: «Вперед, вперед! Путь перед нами свободен и безопасен, и я не вижу ни грау, ни мо-ка, ни мута, ни хо-хо!»

Так передовая группа достигла новой излучины, и Смелый первым увидел большого белого кри-ри с длинными лапами и длинным носом, стоявшего в неглубоком рукаве реки.

Кри-ри стоял совсем неподвижно, время от времени погружая клюв в воду. Он делал это так быстро, что чунги не могли уловить этого движения; видели только, что каждый раз в клюве что-то блестело и тотчас же исчезало.

— У-кха-кха-кха! — Смелый швырнул в кри-ри камнем и бросился на него, — не столько для того, чтобы поймать кри-ри, сколько для того, чтобы разглядеть, что он ест. Но кри-ри распустил белые крылья, резко, пронзительно вскрикнул, поднялся у них над головами и, описав плавный круг, перелетел через реку. Чунги обошли мелкий рукав и достигли того места, где недавно стоял кри-ри.

В воде плавали какие-то маленькие животные, каких чунги не видели когда-либо раньше. Ног у них не было, а головы похожи на голову тси-тси или та-ма, и хвостики были странные. Никто из чунгов не ловил и не ел таких животных, и Смелый со спутниками присел у самого края мелкой воды, смотрел, удивлялся их странному виду и подвижности и восклицал:

— Ву-о-о-о! Ву-о-о-о!

В своем удивлении они уже забыли о большом кри-ри и о том, что он делал в воде. И, наверное, остались бы далекими от мысли, что этих маленьких плавающих животных можно есть, как и всяких других, если бы не научились от маленького мо-ка, которого видели на соседней отмели. Этот маленький мо-ка был очень похож на больших: мохнатый, как и они, с опущенной книзу головой, с очень коротким хвостом; но цвет шерсти у него был белесовато-серый, морда очень тупая, а весь он был вдвое меньше больших мо-ка. Он стоял в воде неподвижно, как кри-ри. Потом он вдруг плеснул в воде передней лапой так сильно, что весь обрызгался. В следующий момент он сунул морду в воду, а потом быстро выскочил на берег, держа в зубах то самое маленькое животное со странным хвостом.

Когда человека не было - _01430144700na568.png

Едва увидев мохнатого зверя, чунги передовой группы замахали камнями и ветками, закричали и кинулись к нему. Мо-ка вздрогнул, обернулся, увидел, как их много, и с ревом убежал. Прыгая по песку, он быстро отбежал подальше, а потом бросился в реку, переплыл ее и исчез на другом, гористом берегу. Чунги столпились у края отмели и сердито рычали, так как мо-ка убежал, а мясо у него такое вкусное…

Вдруг Смелый вытянул шею, нагнулся и протянул:

— Ву-о-о-о!

Один из чунгов тоже заметил наполовину съеденное плавающее животное и всхлипнул:

— Ву-о-о-о!

Он подскочил туда, схватил его обеими руками, и бледная кровь окрасила ему пальцы и ладони. В лицо ударил новый, незнакомый, сильно возбуждающий запах, заставивший его облизать себе пальцы. Вслед за тем он начал жадно грызть мясо.

В то же время Смелый, заметив в мелкой воде много таких плавающих животных и уже догадавшись, что делали кри-ри и мо-ка, полез в воду. Рукав был действительно мелкий, и вода не доходила ему даже до колен. Непривычный к воде, он ощутил невольный страх, и холод, и особенное щекотание в теле и невольно всхлипнул: