Попаданка в академии драконов - Свадьбина Любовь. Страница 61

— Никаких драк!

Напряженную тишину разрывает пронзительный писк. Черный меховой комочек, свалившись с кровати, докатывается до порога и снова пронзительно пищит.

— И паразитов мне тут развели, — рычит Дегон.

— Дайте его мне, — снова я тщетно пытаюсь вырваться из рук Арендара.

Рык Дегона усиливается, на его пальцах отрастают когти. Золотые печати в руках рыжего начинают потрескивать.

Из глубины коридора доносится стремительный цокот. Все поворачиваются туда: к нам почти бежит Степар с огромным баком. Мисс Клэренс и Огнад прикрывают носы рукавами. Затормозив, Степар опрокидывает бак, выплескивая янтарную жидкость на пол. Сладко пахнущая волна омывает ноги драконов, протекает между балясинами, журчит по ступеням.

От сладкого запаха кружится голова…

— Прошу прощения. — Эзалон вскидывает руки.

Хлопок — и они с Дегоном исчезают. Тут же в одной из дальних палат раздается рев:

— Как ты смеешь меня утаскивать! Я тебе не…

Его рык становится невнятным. С пальцев рыжего расплавленным золотом стекают печати. Он стряхивает их и запускает пальцы в волосы:

— Сумасшедшие. Вы точно сумасшедшие: облить нас успокоительным — это же…

— Это все голем, — уверяет Огнад. — Вечно он путается в шести ногах. Надо было делать четыре.

Мокрый комочек, попискивая, тянется ко мне.

— Отдайте, — бормочу я.

Рыкнув, Арендар подхватывает его крылом и закидывает мне в руки. Через миг его спешного бега через ступени мы оказываемся в прохладе уличного воздуха.

— Что это было? — успеваю спросить за миг до того, как сильные крылья поднимают нас вверх. Да Арендар же меня сейчас утащит! Я перехожу на крик.

— Тихо!

Какое тихо? Меня похищают! Почти сразу мы приземляемся на другом крыльце, опять Арендар пинком открывает дверь. Проносится по богато обставленным комнатам своего академического дома и вносит меня в спальню.

— А-а-а! — пытаюсь вырваться, но Арендар укладывает меня на постель с балдахином. Прикрываюсь мокрым зверьком. — Нет!

Арендар стремительно подходит к занавешенному окну и вскидывает руки. С пальцев срываются золотые и огненные искры, сплетаются в геометрический узор, расползающийся по портьерам и шелковым обоям стен, полу и потолку.

Я со всех ног бросаюсь к дверям, несусь по коридору и успеваю проскочить три ступени, когда сильная рука и крылья охватывают меня и прижимают к тяжело дышащему Арендару.

— Куда? — рычит он в ухо. И снова утаскивает на роскошную постель. — Сидеть здесь!

— Это возмутительно! — Я вскакиваю на шелковом покрывале, нависаю над ним. — Я тебе не игрушка, не вещь, чтобы меня таскать! Да я никому такого не позволяла, а ты!.. Ты!..

Слезы душат меня, мешают говорить.

Отступив к дверям, Арендар снова вскидывает руки, и огненно-золотое плетение продолжает затягивать стены.

Держа зверька под мышкой, бросаюсь к Арендару. Стучу его по каменной груди.

— Выпусти! Выпусти меня!

— Я просто тебя защищаю, глупая! — Он отступает и захлопывает двери. Их затягивает магический узор и впитывается в поверхность.

— Не смей меня запирать! — Я барабаню кулаком по двери, но все без толку.

И дергаю ее. И пинаю, пока не начинают болеть руки и ноги.

Что бы там ни значилось в моем договоре с академией, Арендар просто взял и запер меня здесь. Теперь во всем ужасе предстает мое положение в этом мире, то, о чем мне вскользь упоминали с самого начала, а я так глупо пропустила мимо ушей: я здесь одна, и некому за меня заступиться, некому опротестовать варварское поведение Арендара.

— Гад чешуехвостый! — Сдерживая слезы, прижимаюсь лбом к холодной поверхности двери. — Драконище подколодный. Что б у тебя… что б тебе… икалось! Я так просто не сдамся!

Мое усталое негодование поддерживает зверек: попискивает и вздыхает.

— Ну что, маленький, — поглаживаю его по макушке. — Заперли нас… Ничего, он еще об этом пожалеет. Не знаю как, но пожалеет.

Зверек слегка подрагивает. Возможно, из-за мокрой шерсти или из-за странного зелья. Бедненький!

К счастью, золотое плетение не заблокировало дверь в ванную, так что я отмываю мохнатый комочек в теплой воде, протираю белоснежным полотенцем с золотыми вензелями, оставляя на нем черную шерсть. Укладываю зверька в роскошной постели: лапочка не виноват, что мы оказались в таком идиотском положении.

Просыпаюсь под одеялом, хотя точно помню, что легла рядом со зверьком поверх покрывала и разрыдалась от бессилия. Сквозь веки сочится оранжево-алый неровный свет, наверное, от фитилька свечи.

На меня кто-то смотрит, я физически ощущаю направленный на лицо взгляд.

— Я знаю, что ты не спишь, — сообщает Арендар.

Гнев налетает обжигающим порывом, я приподнимаюсь и зло смотрю на Арендара: он с бокалом вина сидит в кресле. Со сна никаких колкостей в голову не приходит, хотя хочется его задеть, ударить, чтобы почувствовал, каково мне.

— Как самочувствие? — Арендар поднимается и подает с тумбочки, где пылает подсвечник и блестит золотой графин, стакан воды. — Прости, что не оставил ничего съедобного.

Почувствуй себя зверюшкой в клетке называется. Хорошо еще, что спящую не переодевали, только прикрыли сверху одеялом.

— Верни меня в мою комнату. — Стакан забираю: пить-то хочется.

Дождавшись, когда напьюсь, Арендар возвращает пустой стакан на тумбочку и садится в высокое кресло.

— Зачем? Разве тебе здесь не нравится?

— Нет. Конечно, нет. Неужели не понимаешь, что такое отношение раздражает? Оно просто не может нравиться!

— Я о тебе забочусь, — насупливается Арендар. — Защищаю. Почему ты это не ценишь?

— У вас принято девушек похищать и запирать у себя?

— В принципе да. Я же дракон. — Он отпивает вина и запрокидывает голову на высокую спинку. — У нас очень развит собственнический инстинкт: запрятать свое, никого не подпускать. С этим порой так трудно жить.

Куда я попала?

— Когда это я вдруг стала твоей? Что-то не припоминаю, чтобы на это соглашалась. Я человек, у нас принято уважать желания партнера.

О том, что так делают далеко не все, сейчас лучше умолчать. Отвожу взгляд.

— Не знаю, Лера, но я хочу, чтобы ты была здесь, в безопасности. Почему ты не уважаешь мое желание?

Вид графина на тумбочке вызывает дикое желание разбить его об одну упрямую драконью голову. Но прежде чем переходить к радикальным мерам, надо вытянуть информацию. Благо Арендар какой-то устало-расслабленный. Спокойный, в отличие от вчерашнего вечера.

С трудом сдерживая злость, интересуюсь:

— Нападавших поймали? Как здесь оказалось порождение Бездны? Почему оно заинтересовалось мной?

Арендар хмурится. И я слишком язвительно интересуюсь:

— Что, пока вы спорили, все злодеи разбежались?

— Пока мы решали организационные вопросы, обыском занимались наемники Дегона. Он допустил в академию только нас с Элораном, а вдвоем мы могли разве что здания по кирпичикам разобрать.

— Или похитить беззащитную студентку.

Опалив меня гневным взглядом, Арендар продолжает, и в голосе прорывается тихий рык:

— Не надо думать, что драконы тупые собственники или совсем теряют голову под действием инстинктов. Мы теряем умеренно. Дегон не пускал имперскую гвардию на территорию академии потому, что это запрещено ее статусом. Но теперь вопрос решен, в связи со всеми обстоятельствами академия до конца расследования лишена независимости, мой брат Элоран назначен соректором, ответственным за безопасность студентов, расследование покушения на тебя и проникновения порождения Бездны.

И так говорит, будто нападение на меня их волнует больше, чем порождение.

— Но нападавших вы так и не поймали? — допытываюсь я. — При всей вашей драконьей мощи.

— Мы сокрушители армий, а не ловцы крыс.

Сокрушители нашлись. Глаз уже от них дергается.

— А если надо поймать крысу? — строго спрашиваю я.

— Этим занимаются гвардейцы, слабые драконы. И у нас полно подданных.