Ниоткуда с любовью - Полукарова Даша. Страница 94

- Славка! — позвала она, и удивленный Родион дернулся за ее спиной и подскочил к ней. — Слав…

С трудом она повернула лицо приятеля и почувствовала, как веки его слегка дернулись, обнаруживая слабое движение жизни.

— Зачем же ты влез во все это?..

Немой вопрос без ответа. Зачем и почему ты не появилась, чтобы рассказать ему о действительной опасности Бухты? Почему не помогла, поняв, что он не отступится от своего? Почему не усомнилась, видя негаснущий огонь в его глазах? И разве это не знак, что именно вы с Родионом нашли его? Именно ты, чтобы увидеть самой, как сильна твоя вина! Она не плакала уже много лет. Не стала делать этого и сейчас. Но когда она посмотрела на молчавшего в ожидании Родиона, тот увидел, как что-то неуловимо изменилось с ней, как менялось с очередным письмом Нины, как изменилось тогда, у озера, пять лет назад, когда они расставались.

- Ты знаешь, за что с ним так? — быстро спросил Родион, чтобы заставить ее смотреть иначе, хоть немного иначе.

Полька отвела взгляд.

— Да. Ты тоже знаешь.

Внезапно Славик пошевелился. Его глаза открылись, взгляд нашел Полину, которая держала его за руку.

— Полли, — прошептал он быстро и застонал.

— Не двигайся, — попросила она. — Сейчас приедет Скорая… Я вызвала.

— Девочка. — Прошептал он, не слушая ее сбивчивую речь. — Катька. Мы были с ней, она прибежала ко мне…

— Что?! — Родион, до этого не слушавший разговор, дернулся вперед с силой. — Катька?

— Она сказала мне… что знает… — он прерывисто дышал, — где бункер… Мы пошли… А потом появились эти… я их не видел…

— Где она?! — крикнул Расков, заставив всех вздрогнуть.

— Они забрали ее. С собой.

Машина Скорой помощи ворвалась во двор, и сразу стало казаться, что вокруг слишком много людей, и все что-то делают и суетятся, в окнах домов показались люди, кто-то выходил из подъезда. Славку загрузили в машину, чтобы везти в больницу. Женщину проводили домой и вкололи успокоительное.

— Вы молодцы, — мрачно похвалил их небритый врач Скорой, выходя из подъезда. — Вовремя позвонили. Надо теперь родителей парня оповестить, чтобы в больницу ехали.

- Да, да, я уже позвонила, — бросила автоматически Полина. Родион с тревогой посмотрел на нее сбоку. В его глазах горел огонь — он переживал за Катьку, его начинало трясти. Но все же он собрался с силами, чтобы спросить у садящегося в машину врача:

— А с той женщиной все будет в порядке? Она так испугалась.

Врач покачал головой неопределенно, захлопнул дверь и высунулся в окно.

- Да все в порядке будет. Относительно. Все что уже могло быть не в порядке — уже было. Знаете, почему она так испугалась? У нее сын когда-то погиб вот в такой дворовой разборке. Это мне сейчас ее дочь сказала.

Выбросив сигарету в окно, под ноги Полины и Родиона, врач закрутил окно, и в ту же секунду Скорая сорвалась с места.

Двое еще постояли в темноте двора, потом двинулись к свету. Полина все держала Родиона за руку и повторяла:

— Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

Родион поднял на нее взгляд:

— Ты поняла, про какой бункер он говорил?

* * *

Маша, лежащая в темноте комнаты и безучастно созерцающая потолок, подскочила, когда услышала громкие быстрые шаги, разговоры, чьи-то сдавленные крики. В следующую секунду в замке заскрежетал ключ, дверь распахнулась и в темноту комнаты кого-то зашвырнули, как мешок с картошкой. Затем дверь захлопнулась.

Она в мгновение ока спрыгнула с кровати и включила свет.

— Кто здесь… — раздался испуганный девчоночий голос. Маша, плохо видевшая после абсолютной темноты, прищурилась и сделала несколько шагов вперед. На полу лежала светловолосая девочка-подросток лет тринадцати. Вот она повернулась на полу, услышав шум за своей спиной, и встревоженно уставилась на Машу.

— Маша?! — бросила она. Маша моргнула и узнала ее так резко, как будто ее макнули головой в бочку с холодной водой.

— Катя? — ее голос был надломленным, охрипшим. Она не разговаривала так давно, что почти забыла, как звучит ее голос. Она подошла к девочке, и ноги ее подогнулись.

— Машка, что ты здесь делаешь? Родион мне не говорил, что ты пропала, — заверещала Катя, садясь на полу.

— Он не знал, — прошептала Маша и по ее лицу потекли слезы, — и никто не знал…

— Но как ты здесь оказалась?

— Меня похитили. Я не знаю, кто…

— Так ты одна из пропавших девушек? Так почему об этом никто не знает?!

— Они думали, что я сама сбежала.

Маша вдруг словно очнулась от глубокого сна. Уже очень давно она разговаривала с кем-то и разговаривала нормально, а не орала, чтобы ее выпустили. Правда, в последнее время она и этого не делала. Лежала на кровати целыми сутками, почти ничего не ела, огрызалась на парней, приносивших ей еду, заверяя, что чем она страшнее, чем непривлекательнее для всех их планов на нее. Из ее голоса пропали все возможные эмоции, лицо ничего не выражало. Она перестала переодеваться и мыла голову раз в неделю, даже про расческу забыла. Но самое главное — она перестала рисовать. Ей нечего было делать в ее темнице, но сейчас ей ничего и не хотелось хотеть. Вообще. Сны сменялись грубой реальностью с желтыми стенами, а затем она снова погружалась во сны, наполненные иллюзиями. Появление Кати перевернуло все с ног на голову. Она поняла, что все еще жива.

— Как долго ты здесь? — спросила девочка.

— Какое сегодня число? — прошептала Маша.

— Пятое. Августа.

— Почти два месяца.

— Сколько?! Но зачем мы здесь? Что будет? — паника поднялась в Кате и заполнила ее всю. Девушка видела просыпающееся в ней безумие.

— Я не знаю, — тихо сказала Маша. — Я ничего не знаю.

Катя молча смотрела на нее долгих полминуты. А потом она заплакала.

* * *

И тут началось какое-то сумасшествие. Полина еле-еле уговорила Родиона сначала позвонить отцу и в полицию, а потом уже бежать к бункеру. Вцепившись в его локоть, она захлебывалась словами, пытаясь убедить друга не совершать глупостей. В итоге Родион сдался. Пока он звонил отцу и рассказывал ему всю историю, Полина позвонила Олегу и сидела теперь на лавочке, сжав вместе руки и уставившись в одну точку. Мысли ее носились в голове галопом, но выражение лица было спокойным и сосредоточенным.

Значит, Денис. Значит, все же он… Ах, Нина, Нина, почему же ты не позвонила раньше…

— Надо идти. — Рядом с Полиной решительно вырос Родион.

— Постой! Во-первых, куда мы пойдем? Ты точно помнишь дорогу?

— Нет. Но мы найдем!

— И что дальше? Они нас убьют, Расков, ты понимаешь?

Он смотрел на нее с побелевшим лицом.

— Там моя сестра! — медленно процедил он, вырываясь из ее рук.

— Так ты ее не спасешь!

— А что ты предлагаешь? Сидеть здесь на лавочке и ждать, когда наступит утро? Мы не знаем, зачем ее увезли!

Полина отшатнулась. К счастью зазвонил телефон. Это был Олег.

— Красовский не знает дороги. — Бросила она, положив трубку. — Он подъезжает сюда.

Расков заскрипел зубами.

— На машине мы доедем быстрее! Пожалуйста, нужно добежать до набережной.

— А ты? — с сомнением покачал головой Родион, на миг забыв о своей ярости.

— Я подожду вас здесь. Подберете меня отсюда. Давай, беги.

Расков неуверенно посмотрел на нее и припустил в сторону набережной. Дождавшись, пока он скроется за углом дома, Полина рванула в противоположную сторону, к кораблю. Она удивлялась, что он поверил, но сейчас это было только на руку. У нее почти не осталось времени.

* * *

Примерно через час Катька перестала плакать. Они обе сидели на Машиной кровати и, положив голову на Машины колени, девочка забылась тревожным сном. На щеках ее застыли красные пятна. Она едва-едва успокоилась. Точнее, это Маша едва успокоила ее.

Самой же ей о спокойствии пришлось забыть.