Раздел имущества - Джонсон Диана. Страница 17

Они говорили о приглашении врача приехать к пяти часам.

— Несомненно. Нам придется решать, отключать отца от системы жизнеобеспечения или нет, — ответил Руперт.

— Конечно же, мы не сможем этого сделать.

— Откуда нам знать? Мы еще не слышали медицинских подробностей. Может, это будет для него благом, а может… — Его голос выдал с трудом подавляемую панику, которую чувствовала и сама Поузи.

Она заметила, что после их приезда сюда он побрился и постригся.

— Это так… Так странно. Как это могло случиться?! — сказала Поузи. — Папа всегда причинял всем такую уйму хлопот!

Она смахнула слезы и постаралась принять хладнокровный вид. Это правда. Пока они росли, их жизнь всегда вертелась вокруг приездов и отъездов отца, поездок во Францию, его покупок — новой машины, недвижимости в других частях страны, яхты, а однажды даже рысака — вещей, которые потом неожиданно продавались. Когда они с Пам развелись, затишье стало угнетать их, и она думала, что скучает по отцу, а на самом деле, возможно, она скучала только по разнообразию, связанному с его присутствием в их жизни.

— Этот сыр превосходен, — заметил Руперт. Он не хотел больше говорить обо всем этом. — Во Франции сыр делают лучше.

— Мне нравится Франция, мне всегда нравилась Франция, — заявила Поузи, оглядывая уютную столовую. Столы, покрытые розовыми скатертями, цветы, выставка фарфоровых эдельвейсов, и вдоль стен стеклянные витрины, в которых выставлены фарфоровые сервизы с подписью шефа Жаффа.

— За исключением французов, — вставил Руперт типичное и обязательное для англичанина возражение.

— Даже французы, — настаивала Поузи, неожиданно придя в хорошее расположение духа, что объяснялось выпитым вином, объявившим войну горю и боли, переживать которые они приехали во Францию. — Доктор вел себя мило.

На самом деле она не любила врачей.

— Доктора всегда ведут себя мило, это их обязанность. Даже французские доктора, — сказал Руперт.

— Я считаю, что доктора омерзительны, — решительно заявила Поузи.

В четыре часа Кип вернулся с трассы, проверил, как там Гарри, дремавший под наблюдением сердитой Тамары, и снова пустился в тягостный путь на автобусе до Мутье, тщетно понадеявшись, что английские брат и сестра предложат ему поехать с ними. Он постеснялся напомнить им, что и за ним тоже посылали, а за обедом они к нему не подошли. Они сидели вдвоем за столиком у окна, и казалось, что им нечего особенно сказать друг другу, хотя иногда, Кип видел, один из них делал какой-то жест или качал головой в порыве воодушевления. Но ни разу, насколько мог заметить Кип, они не посмотрели ни на него, ни даже на своего сводного брата Гарри.

Глава 10

Собрание решено было провести в кабинете доктора Ламма, и доктор должен был вот-вот подойти — его, вероятно, задержали. Кабинет доктора представлял собой маленькую комнатку без окон, расположенную за постом дежурной медсестры. Туда принесли дополнительные стулья. В комнате находились брат и сестра Венны, еще один мужчина, которого Кип никогда не видел, — войдя, он аккуратно сложил подкладкой наружу и повесил на спинку стула пальто «Барберри», и человек в зеленой униформе больницы. Доктор снял белый халат, и от этого казалось, что ему не терпится попасть домой, но его тон оставался мрачно неторопливым и исполненным достоинства. Поузи и Руперт сели, едва кивнув остальным, и, не глядя друг на друга и не отрываясь, стали смотреть на врача. В комнате было тепло.

— Если можно, месье, представьтесь, пожалуйста, — по-французски попросил доктор владельца «Барберри».

— Я Жак Деламер из Сен-Грона, помощник месье Венна по бизнесу. Кажется, вы говорите «управляющий». Я управляю виноградником и всеми его делами в целом. Кроме того, я считаю его своим близким другом. Я прочитал сообщение в утренней journal^[35] и сразу же позвонил в отель. Мне сообщили печальные подробности, и я немедленно сел в машину и помчался сюда. Voilà^[36]. Мы находимся всего в двух часах езды к югу.

Доктор кивнул и без предисловий приступил к делу, перейдя на английский язык.

— Я должен повторить то, что вы уже знаете. Мы не удовлетворены состоянием месье Венна, месье Венн не пришел в себя. — Он повторил то же самое по-французски, вероятно, специально для незнакомца. — Его отогрели до нормальной температуры тела, но он по-прежнему нуждается в сильных препаратах для поддержания артериального давления и сердечного ритма. Ни то, ни другое не восстановилось до необходимого уровня, и, что самое худшее, не восстановилась его мозговая деятельность. Совсем. В сущности, по мере того как тело отогревали, положение ухудшалось. Нет никаких признаков восстановления функции мозга, а они бы уже должны были появиться. Откровенно говоря, мы не надеемся, что он придет в себя. Вот так обстоит дело, вы должны готовиться к худшему.

Доктор говорил напрямик, хотя и пытался придать голосу сочувствие.

— Не придет в себя? — воскликнули Поузи и Руперт.

Поузи не доверяла сочувствующему тону доктора, его беспокойству, своим собственным медицинским познаниям. И что же они слышат?

— У нас значительный опыт в области подобных травм, но чтобы убедиться окончательно, мы подождем еще двадцать четыре часа, прежде чем давать какой-либо прогноз.

— Но он прекрасно дышит! — упорствовала Поузи.

— Как вы знаете, его жизнь поддерживается с помощью respirateur^[37]. Аппарат для искусственного дыхания закачивает в его легкие воздух и выкачивает обратно, поэтому создается впечатление, что он дышит. Его сердце само не может обеспечить артериальное давление и потому не может биться, а легкие не могут дышать без помощи аппаратуры. В подобном случае единственное, что приходится делать в конечном итоге, — это отключить пациента от аппаратов, искусственно поддерживающих его жизнь. Мы всегда принимаем это решение с тяжелым сердцем, это делается в тех случаях, когда мы уверены, что по медицинским показателям это решение верное. Но очень важно, чтобы вы подготовились к такой ситуации и, что более важно, чтобы поняли и приняли наше решение, если мы придем к выводу, что надежды нет.

Поузи подумала, что отчасти она была готова к такому заявлению врача, но также она была готова и ему сопротивляться. В мире медицины существовало множество историй о чудесных исцелениях и удивительных случаях. Поузи взглянула на Руперта. Она поняла, что брат тоже настроен протестовать против пессимистичных выводов доктора, но, вероятно, полагает, что языковые нюансы ускользнут от него и не дадут выразить недоверие к последним утверждениям.

— Он жив только технически? — спросил владелец «Барберри» по-французски.

— По-видимому, обстоятельства именно таковы. Но нужно подождать еще двадцать четыре часа.

— Но ведь всегда остается шанс? Как вы можете быть уверены? — усомнился Руперт.

— Боюсь, шансов крайне мало, — сказал доктор Ламм, — но придется подождать. Конечно, чудеса действительно случаются, и мы делаем все что можем.

— Это случилось только прошлым вечером! — запротестовала Поузи. — По-видимому, преждевременно так говорить, нам следует проконсультироваться у кого-нибудь еще, есть люди, которые выходили из комы спустя долгие годы…

Услышав воинственный тон Поузи, Кип почувствовал облегчение. Ему тоже не казалось правильным сказать: «Ну что ж, о’кей, вытаскивайте вилку из розетки, отключайте эту машину». Если они так поступят с Адрианом, то же самое они сделают и с Керри.

— А что с моей сестрой?.. — начал он.

— Да, что с миссис Венн? — спросил Руперт.

— Ей не хуже, возможно, даже немного лучше, — ответил доктор.

— Она не…

— Нет, она совершенно точно жива, нужно только принять во внимание ее нынешнее состояние. Шансы вашей сестры намного лучше, — сказал доктор, ободряюще улыбаясь Кипу. — Месье Венн, хотя его жизнь и поддерживается системой искусственного жизнеобеспечения, находится в глубоком депрессивном состоянии. Он не проявляет никаких признаков жизни. В случае с мадам Венн надежды гораздо больше. Иногда бывает очень сложно говорить наверняка. Когда пациент находится в состоянии гипотермии, некоторые признаки улучшения иногда являются просто результатом восстановления температуры тела. Ее мозг работает, и поэтому мы ожидаем, что она очнется, хотя ее полное выздоровление может занять несколько дней, даже недель.