Как я тебя... ненавижу (СИ) - Воробьёва Татьяна. Страница 62

- Камилла? – голос Андрея вывел меня из раздумий.

В моей голове до сих звучали слова Ромки.

- Что? – посмотрела я на Андрея.

- Что–то произошло? – видимо уже в который раз спрашивал он.

«Катастрофа», - мысленно ответила я, но постаралась сохранить спокойный вид, пожала плечами:

- Все время что-то происходит.

Я решила ничего не говорить Андрею. Я не знала, как он отреагирует, что сделает. Что хочет сделать Ромка? Чего он вообще хочет? Все эти вопросы грозили взорвать мне мозг. Я отложила в сторону вилку: есть не хотелось.

- Я устала, - произнесла я, вставая из-за стола. – Пойду к себе.

- Ладно, иди, - было видно, что опекун мне не поверил, но расспрашивать не стал.

За что я была ему благодарна.

- Я тут сам приберусь.

Я лишь вымученно улыбнулась, кивнув, и вышла из кухни.

Упав на постель, я обняла плюшевого медведя и уставилась в потолок. Голова болела, но мозг не хотел прекращать работу, обдумывая выход из сложившийся ситуации, словно решение сложной задачи.

Что мы имеем?

Ромка, фотографии, шантаж.

У меня есть два пути: или молчать и ждать, чего от меня потребует Ромка, или рассказать кому-нибудь и попытаться как-то поставить зазнавшегося парня на место.

Первый вариант мне никак не улыбался. Я могла себе представить, чего может захотеть обиженный самовлюбленный парень, если его самомнение задеть. Мурашки побежали по спине. Ничего хорошего. И становиться в очередной раз жертвой не хотелось.

Второй вариант был еще сложнее и рождал еще больше вопросов. Кому рассказать? Как сделать так, чтобы Ромка ни о чем не узнал? И как забрать у него фотографии? Не прийти же к нему с монтировкой и потребовать их назад.

Воображение услужливо нарисовало сцену избиения парня монтировкой, что заставило меня злорадно улыбнуться. Не замечала раньше у себя такой жестокости, хотя раньше меня никто и не шантажировал.

Рассказать все Андрею я не могла, не сколько из-за угрозы Ромки, сколько понимая, что узнай опекун о том, что произошло, скорей всего он найдет способ уничтожить фотографии, но после того между нами все будет кончено.

Совесть мужчины, так неожиданно замолчавшая в последнее время, и просто возможность повторения данной ситуации заставят его расстаться со мной. Так что я теряла Андрея, так или иначе, что меня не устраивало.

Был один человек, которому я могла все рассказать: Иринка. Она, конечно, пообижается минут пять, но непременно что-нибудь придумает. Решив, что одна голова хорошо, а две - лучше, я, наконец, позволила себе уснуть.

В результате своих ночных раздумий я не услышала будильник и проспала, что, если честно, даже радовало. Не оставалось времени ни для мыслей, ни для разговоров.

- Как ты? – спросил меня Андрей, когда мы уже сидели в машине.

- Нормально, - ответила я, отвернувшись к окну.

- Камилла, - голос опекуна становился раздраженным. – Я же не слепой и не идиот.

- Со мной все в порядке, - с нажимом повторила я. – И вообще, с чего такая забота? То ходишь меня не замечаешь, то вдруг сама нежность.

Андрей изменился в лице, пальце крепче сжали руль. Он отвернулся и неотрывно смотрел на дорогу.

Обиделся. Рассердился.

Молодец, Камилла. Кто говорил, что лучшая защита - нападение? Теперь Андрей со мной не заговорит и спрашивать ничего не станет. В тягостном молчании мы доехали до школы. Я пискнув: «До свидания», - выскочила из машины и поспешила к дверям школы, даже не обернувшись. Как хорошо, что сегодня у нашего класса нет ни химии, ни биологии. Вряд ли я смогла выдерживать его суровый взгляд один, а то и два, урока, да и Андрей успеет успокоиться.

Мои мысли тут же переключились с мужчины на подругу, как только я увидела ее женственный силуэт в конце коридора.

- Привет, - поздоровалась я с Иринкой.

- Привет, - улыбнулась она в ответ. – Ты сегодня поздно.

- Проспала, - коротко ответила я. – Ириш, мне поговорить с тобой надо.

Подруга тут же стала серьезной, а у нее в глазах загорелись огоньки любопытства:

- Что случилось?

- Много чего, - шепотом ответила я, подталкивая Иру к дверям класса. – После уроков расскажу, пошли.

Уроки то тянулись, то пролетали. Настало время большой перемены. Юрка на некоторое время отвлек Ирку на себя. Подруга становилась просто невыносимой, когда ей что-то было любопытно. Она несколько раз пыталась разговорить меня на перемене, но я упорно отмалчивалась.

Пользуясь небольшой передышкой, я решила ненадолго выйти на улицу, надеясь, что холодный февральский ветер взбодрит и поможет продержаться остаток уроков. Тут почувствовала, как чья-то сильная рука буквально втаскивает меня в один из кабинетов.

«Ромка?!» – жирными красными буквами загорелось у меня в голове.

Попыталась освободиться, несмотря на сковывавший тело страх и мешающую думать панику, меня втащили в приоткрытую дверь и вовремя накрыли рот рукой. Я зажмурилась, словно это спасет меня, но когда ни через секунду, ни через две ничего ужасного со мной не произошло я, осторожно приоткрыла глаза, чтобы узнать, кто же со мной так жестоко пошутил, и встретилась взглядом с карими глазами с интересом смотрящими на меня – глазами Андрея.

Я отстранила его ладонь, все еще зажимавшую мне рот, и выдохнула:

- Черт, обязательно было так пугать?

- Я не хотел, - пожал мужчина плечами. – Но остается вопрос: кого ты так сильно испугалась? Не думаю, что ты ожидаешь встретить маньяка за углом или так боишься кого-то из одноклассников?

- Нет, - покачала я головой.

Больше я ничего не могла произнести. Мы просто стояли: я - прижатая спиной к двери, он - так близко, что я чувствовала его дыхание на своей щеке. Андрей все еще был зол на меня – это отчетливо читалось в его глазах, и еще он хотел узнать правду.

«Да, попала ты, Камилла: всем известно, что ты врать не умеешь, а ему тем более, - подал свой ироничный голосок разум. – Может, ему все рассказать?»