Как я тебя... ненавижу (СИ) - Воробьёва Татьяна. Страница 77

«Боже, надеюсь, с ней ничего не успеет случиться» - молился я, заводя автомобиль.

19 глава. Все хорошо, что хорошо кончается

Вчера я приняла решение вести себя как взрослая, что от моего поступка могу пострадать не только я, но и Андрей. Он обещал найти способ помочь мне, не оставить, и я ему верила. Поэтому, когда в дверях квартиры появилась, одетая как всегда в строгий костюм, с неизменным пучком на голове, Людмила Кирилловна, я не закатила истерику, не бросилась бежать, а просто стояла в дверях комнаты с чемоданом и сумкой-почтальонкой на плече.

- Самойлова, пошли, - кивнула мне соцработник.

- Может, она хотя бы позавтракает? - вмешался Андрей.

- Ничего, в приюте тоже есть завтрак. - Женщина смерила его презрительным взглядом и отвернулась.

Тут мне захотелось заехать по лицу этой самодовольной сучки, даже кулаки сжались. Но посмотрев на Андрея, передумала. Незачем устраивать скандал: это лишь будет еще одним поводом набрать заветные "02". Я отсюда чувствовала, как у нее чесались руки это сделать.

Он и сам это прекрасно понимал, поэтому лишь скрестил руки на груди, и, прислонившись к косяку, продолжал наблюдать за моими сборами.

Я не хотела уходить. Я нещадно тянула время, разбираясь с замками, шнурками и застежками. Я почти задыхалась от боли, силы заканчивались, как и воздух в легких, поэтому лишь прошептав: «пока», - первая выскакиваю на лестничную площадку и - вниз по ступенькам.

Опомнилась только у машины. Холодный и по-утреннему морозный воздух проникает в легкие. Я даже толком не попрощалась с Андреем. Тоска снова накрывает с головой. Хотелось помчаться назад, преодолеть несколько пролетов лестницы и вернуться к нему, но я лишь оборачиваюсь, вглядываясь в пустые еще сонные окна многоэтажного дома. За одним из них стоит он. Я точно знаю, что он смотрит. Людмила Кирилловна села за руль, указывая мне на сиденье рядом с собой, но я, проигнорировав ее знак, кидаю чемодан и сумку на заднее и сажусь сама.

Женщина недовольно хмыкает, но на своем не настаивает. Машина заводится и медленно выезжает со двора. Я невидящим взглядом смотрю в окно, одним за другим прокручивая у себя в голове сцены последних месяцев. Сжатые в кулаки ладони, навернувшиеся на глаза слезы, зубы, стиснутые до скрипа.

Да, я, наверное, мазохиста, но я не могу это прекратить. Хочется кричать, но крика нет, мне кажется, что я просто онемела в один миг, без него.

- Ну, что Самойлова, нагулялась? – Голос соцработника вырывает меня в реальность.

Я вздрагиваю, но голову не поворачиваю.

- Знаю я таких, - продолжает женщина. - Строят из себя примерных и невинных, а как дай волю так сразу…

Лицо женщины брезгливо скривилось:

- Ну, надеюсь, ты хорошо повеселилась. Теперь тебе долго веселиться не придется. И не надейся, твоему опекуну вернуть тебя не удастся. - В голосе сквозит злорадство. – Жаль, что все не выяснилось до твоего шестнадцатилетия, тогда его еще можно было посадить, а так - только тебя забрать, да аннулировать опекунство.

Я закрываю глаза, словно от удара. Знать, что Андрея не посадят, большое облегчение, но слова женщины давят на больные точки, и я не выдерживаю:

- Почему Вам так нравится унижать людей?!

Соцработник вздрагивает, как от пощечины. Выражение ее глаз в отражении зеркала заднего вида становится злым.

- Унижать?! О нет! Просто такие наивные дурочки как ты думают, что нашли любовь на века, что они нужны этим взрослым дядечкам, которые просто поиграются с ними и выбросят, как ненужный мусор. А нам потом вытаскивай вот таких идиоток из петель и с крыш домов.

Было видно, что я задела непробиваемую Людмилу Кирилловну за живое, но выяснять подробности не хотелось, наоборот все внутри меня кипело от ярости:

- Он не такой!

- Ага, как же, - фыркнула женщина. – Думаешь, он поведет тебя под венец, и вы нарожаете с ним кучу красивых детишек? Очнись, девочка, это не любовный роман, и не сегодня-завтра он тебя забудет, или найдет себе другую симпатичную дурочку. Много их у вас по школе бегает?

Каждое слово женщины бьет по мне все сильнее. Я уже не сдерживаю ни злых слез, ни сжатых кулаков. Единственное чего мне хочется – это огреть ее чем–нибудь тяжелым и бежать. Бежать назад к нему, чтобы доказать, что она не права.

Автомобиль затормозил на перекрестке перед светофором. Меня по инерции бросило вперед. Я поморщилась и посмотрела по сторонам. Впереди тянулась небольшая пробка из автобусов, которые отъезжали от метро. Метро!

Все остальное происходило слишком быстро, чтобы я успела что-то обдумать. Схватив сумку, выскакиваю из машины, пока она не успела тронуться с места, и бегу ко входу в метро. Толпа спешащих на работу людей, играет мне на руку, и я проталкиваюсь сквозь нее, не обращая внимания на недовольные вскрики и ругань.

Проскакивая через турникет следом за каким-то мужчиной, запрыгнула в отъезжающий поезд. Сесть было некуда, и я прислонилась к двери с надписью «не прислоняться».

Да, неплохой марафон для той, которая даже на уроки физкультуры «по справке» не ходила. Хотя врач в свое время говорил, что, возможно, я перерасту эти приступы астмы. Что это скорей психологическая, чем реальная проблема с легкими. И сейчас с трудом, но восстанавливая нормальное дыхание, понимаю, что в чем–то она была права. Когда голова перестает кружиться, а в боку неприятно колоть, я осматриваюсь.

Обычный вагон, забитый не слишком выспавшимися и от этого не слишком приветливыми пассажирами. Никого опасного для себя я тут не вижу: ни полицейских, ни Людмилу Кирилловну, хотя что-то мне подсказывает, что это пока. Нужно куда-то пересаживаться с этой ветки да и вообще решать, куда ехать. Не могу же я целый день провести в метрополитене.

Воспользовавшись остановкой, я протискиваюсь ближе к стене, где висит схема станций. Так, назад к Андрею нельзя, на свою квартиру - тоже; к Иринке, Юрке... нет и нет. Палец чертит узоры на разноцветных линиях. Тут мой взгляд падает на конец желтой ветки – «Новокосино».

Я, вспомнив, что где-то в этом районе была нежилая квартира, не знаю, кому она принадлежит, заходила туда с Лариской один раз: она забирала оттуда какие-то свои вещи, и тогда же отдала мне ключи, как она объяснила: «на всякий случай».

Вот такой случай и наступил. Порывшись в сумке, нащупала в боковом кармашке небольшой ключик, вздохнула с облегчением. Так, «куда» - решила, все остальное… Думать не хотелось. Я понимала, что совершила, возможно, самую большую глупость, но идти с повинной в приют не собираюсь.

Без приключений доехав до нужного района, я захожу в ближайший магазин, и закупаюсь самым необходимым, чтобы не упасть в голодный обморок, благо в кошельке еще лежат последние пятьсот рублей. Теперь остается только надеяться, что квартира цела и, до сих пор, необитаема. Не хотелось бы нарваться на каких-нибудь наркоманов.