Терновый Оплот (ЛП) - Каннингем Элейн. Страница 8

Хелбен почти улыбнулся.

— Мечтай, — сказал он. — Говорят, это полезно.

— Дядя, позволь мне быть откровенным?

На этот раз архимаг выглядел искренне удивленным.

— Зачем останавливаться на моем сообщении?

— Меня беспокоит Бронвин. Перестань хмуриться — ничего такого. Все было сделано так, как ты того желал. Я договорился, чтобы за ней присмотрели и защитили. Я тихонько помогал её магазину, подкидывая правильные места для приобретения камней и редкостей, устраивал все так, чтобы приобретения были известны тем, кто правит причудами моды. Я убедился, что она получает приглашения, способствующие созданию и упрочению её репутации. Короче говоря, я удерживал её в Глубоководье. Счастливой и занятой.

— Но буду я проклят, как лич, если понимаю, зачем. И проклят трижды, если горжусь своею ролью в манипуляциях другом и Арфистом!

— Тогда думай об этом, как о «руководстве», — ответил Хелбен. — Если другое слово тебе не по нутру.

Данила пожал плечами.

— И гоблин будет пахнуть гоблином, хоть гоблином зови его, хоть нет.

— Очаровательный оборот. Этому ты учишься в своей школе?

— Дядя, меня не отвлечь.

Архимаг поднял руки.

— Хорошо. Тогда я буду так же честен. В твоих словах куда больше наивности, чем я от тебя ожидал. Разумеется, Арфистами необходимо управлять. Решения, принимаемые агентом часто очень важны и слишком влияют на дальнейшие события, чтобы оставить их в руках одного человека.

— Если этот человек, разумеется, не ты.

Хелбен остановился и развернулся. В одном этом движении были выражены сила и гнев драконов.

— Последи за языком, — сказал он глухим голосом. — Есть пределы моему терпению. Даже к твоим выходкам.

Данила не отступил, хотя он, лучше чем многие, дрожащие перед великим архимагом, понимал масштаб его могущества.

— Если я оскорбил тебя, прошу прощения. Но я говорю лишь правду, которую вижу.

— Опасная привычка, — проворчал Хелбен. Успокоившись, он отвернулся. Сцепив руки за спиной, архимаг посмотрел в окно — окно, которое внезапно сдвинулось вправо, хотя с внешней стороны башни этого было не заметить. Нынешний вид, по мнению Дэна, был особенно привлекателен: элитная Замковый Квартал, венчавший собою величественную громаду горы Глубоководья. Из гнезда на вершине вспорхнула тройка грифонов. Их крошечные фигурки вырисовывались на фоне закатных облаков, окрашенных аметистовыми и брильянтово-розовыми красками. Данила следил за ними в течение круга, а потом отвлекся, ожидая продолжения речи архимага.

— Несомненно, ты задаешься вопросом, зачем мы так пристально следим за Бронвин, молодой Арфисткой, чьи задания в основном связанны с сообщениями.

— Несомненно, — сухо сказал Данила. Он сложил руки и вытянул вперед длинные ноги. — Какой тебе в том прок? Я много раз пытался понять, почему стал мастиффом для этой овцы.

— Сарказм становится твоей болезнью, — заметил Хелбен. — Ты не был бы столь легкомыслен, если бы понимал, что Малхор может заинтересоваться Бронвин.

— Тогда расскажи мне, — Данила положил руку на сердце, словно школьник, дающий присягу другу. — Я буду самим смирением.

Улыбка архимага была мрачной и мимолетной.

— Я никогда не думал о тебе, как о ком-то незначительном. Но все же тебе стоит признать, что этой сказке лучше остаться не рассказанной. Я бы хотел сохранить все в секрете. Иди и достань ожерелье, пока оно не попало в руки Малхора.

— Бронвин ценит свою репутацию честного дельца. Она не поблагодарит меня за вмешательство.

— Она не должна о нем узнать. Так будет лучше. Но если это невозможно, используй любые методы, чтобы забрать ожерелье.

— Легко сказать, — заметил Дэн, направляясь к двери. Хелбен скептически наморщил лоб.

— Странные слова для человека, первым вкладом которого в дело Арфистов стала способность выведывать у женщин секреты.

Молодой Арфист застыл, а затем развернулся.

— Я сделаю то, что ты просишь, дядя. Но не так, как ты подразумеваешь. Я возмущен этим заданием и глубоко оскорблен твоими нападками на мою личность.

— Но можешь ли ты отрицать мою правоту?

Улыбка Дэна была печальной и напряженной.

— Конечно, нет. Почему иначе, скажи на милость, я обижаюсь?

* * * * *

Комнату заполнил пар, и Бронвин, которая успела вернуться в город, чтобы почиститься, переодеться и принять некоторые меры предосторожности, оказалась в тумане. Когда глаза её снова смогли видеть, женщина заметила седого бородатого человека, лежащего в обширной ванне. Его мясистые розовые руки лежали на краях. Черные глаза с интересом скользили по ней.

— Ты быстра. Также, как красива, — сказал он с уважением. — Надеюсь, ожерелье ты получила.

Бронвин притворила дверь и села в мягкое кресло.

— Я бы не рискнула нести его с собой. Боялась, что умыкнут. Мой помощник ожидает приказа отправить его курьером.

— Как, без сомнения, он ожидает и твоего благополучного возвращения, — сухо сказал человек.

Женщина ответила скромной улыбкой.

— Необходимые меры предосторожности, милорд Малхор. Многолетний опыт.

Особенно в том, что касалось Жентарима и жрецов Цирика, молча закончила она про себя. Отметив пристальное внимание мужчины, она взмахнула руками в подобострастном жесте.

— Но я не стану утомлять вас своими маленькими сказками.

— Напротив, я уверен, что найду в них много интересного.

В дверь тихо постучали.

— Возможно, в другой раз, — пробормотала Бронвин, поднимаясь, чтобы ответить. Приняв целую кучу полотенец от горничной, она закрыла и крепко заперла за собой дверь. Из кучи девушка достала маленькую грубо вырезанную из полированного дерева коробочку.

Бронвин поставила её на маленький столик и осторожно, чтобы не порезать пальцы, приподняла крышку. Однако, глаза её округлились лишь когда она увидела содержимое — несколько экзотических курительных трубок, набитых ароматным и крайне незаконным табаком. Женщина не упустила огня, внезапно вспыхнувшего в глазах мужчины при взгляде на предметы. Она пришла на эту встречу не в слепую и знала о своем клиенте и его привычках больше, чем просто любопытствующая.

— Простите, если это оскорбляет вас, милорд, — сказала она осторожно, чтобы в голосе или на лице не отразилась ирония. — Это была обманка, на тот случай, если парень, который принес сюда эту коробку, был нанят ворами, ожидавшими найти здесь ценные вещи или какой-нибудь контрафакт. Скорее всего вор возьмет трубки, а коробку выкинет, не подозревая о том, что здесь есть двойное дно.

Ловко дернув коробку, девушка вытащила ожерелье из тайника. Склонившись, она протянула его жрецу, а тот схватил его с нетерпеливым беспокойством. Он закрыл глаза и провел янтарными бусинами по лбу. Когда глаза мужчины открылись, снова впиваясь в неё, Бронвин содрогнулась. Несмотря на высокий ранг и значительное состояние, в этом взгляде читалась жадность и хитрость, что делало его похожим на самого мерзкого дуэргара. Бронвин подозревала, что причиной покупки янтаря послужило совсем не желание творить благие дела для человечества.

— Ты справилась, — пробормотал он, наконец. — Это… больше, чем я ожидал. Говорят, янтарь хранит память о магии. Возможно, твое прикосновение, твоя красота, добавили к его значению еще чего-то.

Его слова вызвали мурашки, пронесшиеся по коже. Но Бронвин заставила себя любезно улыбнуться.

— Вы слишком добры.

— Совсем нет. Теперь перейдем к вопросу оплаты. В дополнение к золоту ты хотела бы получить информацию. Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Нам было бы комфортнее общаться.

Бронвин ловко расстегнула пояс, а затем скинула ботинки. Быстрым текучим движением она стянула через голову платье и повернулась, чтобы положить его на стул. Женщина обернулась к ванне, ловя жреца в неудобный момент. Его взгляд как раз скользил по округлости её бедер, и он прищурился, погружаясь в непристойные мысли. Бронвин сжала зубы и шагнула в воду. Как и в других городах, общественные бани были в Глубоководье частью жизни. Бронвин не считала это прелюдией к близости, но были те, кто мог воспринимать это иначе.