Заложник страсти (СИ) - Лакомка Ната. Страница 13

- Это шутка такая? - Марко ткнул пальцем в сторону клетки.

Но я обернулась к нему, сложив руки на груди и гордо вскинув подбородок:

- Это не шутка, Марко Капра. Это комната для почетного гостя. Заходи. Но сначала... сними рубашку и примерь мое украшение.

Я применила магию, чтобы заставить его подчиниться, потому что ждала, что сейчас он начнет сыпать угрозами, примется буйствовать и проклинать, но вместо этого он вдруг... рассмеялся.

- Могла бы и не тратить на меня колдовство, дорогая Сафо, - сказал он развязно, стягивая камизу и уже привычно бросая ее на пол. - Я и так не стал бы противиться.

Он спокойно оголился выше пояса и позволил застегнуть на шее кожаный ошейник - такой же, как у моих животных, только меньше размером, с притаченной металлической петелькой, чтобы прикреплять цепочку для выгулки, и зашел в клетку.

Дверцу за ним заперли, и я сняла магические оковы. Марко Капра засвистел что-то бравурное, стянул сапоги и завалился на постель, заложив руки за голову.

Такое поведение меня озадачило и разолило, но я постаралась не выказать ни растерянности, ни злости.

- Какой ты стал послушный, - сказала я с насмешкой. - Сразу видно, что первый урок усвоил сразу и навсегда.

- Не льсти себе без причины, - ответил он, глядя в потолок. - Я всего лишь выполняю приказ отца.

- И что же он тебе приказал?

- Он сказал, чтобы я слушался тебя во всем и исполнял любую прихоть - потому что союз с тобой важен для нас. «Терпение и выдержка - вот что должно стать твоим девизом, Марко», - так сказал мне отец. А я почтительный сын - только и всего.

- Ах, какой почтительный сын! Что ж, посмотрим, надолго ли достанет твоего терпения, - я сделала знак слугам уходить, и они поспешили покинуть зверинец, оставив нас. - Наслаждайся гостеприимством Брабанта, - сказала я, подходя совсем близко к решетке.

- Так я уже наслаждаюсь, - он широко повел рукой. - Мягкая постель, вино и фрукты. Всех своих гостей ты встречаешь так же или только мне выпала подобная честь?

- Только для тебя, - заверила я. - Едва мы выехали из столицы, я отправила домой гонца. Чтобы к твоему приезду все было готово.

- Славно постарались, хвалю. Но фруктами сыт не будешь, мне бы хотелось мяса - жареного на вертеле, с перцем и розмарином.

- Не беспокойся, с голоду ты не умрешь.

- Какая добрая! - восхитился он. - А приведешь девку? Тогда я буду совершенно доволен. И отпишу отцу, что со мной обращаются, как с королем.

- Как с королевским казначеем, - сладко напомнила я и была вознаграждена гневным взглядом. - О! Как ты недовольно посмотрел! Выдержка тебе уже изменила, мой друг?

- Приведи девку, и стану смотреть на тебя только лишь с нежностью, - огрызнулся он. - А может, сама дашь?

- Помечтай! - отрезала я. - Мой дом - не рассадник разврата, как твоё змеиное гнездо.

- Ты мой дом не оскорбляй! - прикрикнул он, словно был хозяином положения. - Расшипелась, как дикая кошка.

- Ах, кошка? Посмотрим, что ты заблеешь через неделю, кудрявый козлик, - я пошла прочь, а вслед мне неслась песня про красавицу Маргрет, которая была слишком неуступчивая и в конце концов осталась одна, и даже трубочист побрезговал ею.

- Голос хорош, а исполнение - дурацкое! - крикнула я перед тем, как захлопнуть двери зверинца.

14

Сидеть в клетке - совсем не весело. Да еще с ошейником, на котором написано - собственность Сафоры. Это позорно и унизительно. И самое обидное, что ничего невозможно сделать, потому что тебя держат не стальные прутья, а совсем другие узы - невидимые, но от этого не менее крепкие. Отец сказал, чтобы он безропотно сносил все выходки правительницы Брабанта. Потому что все прекрасно понимали - почетным гостем Марко у нее не быть. Он будет пленником, заложником, и как отнесется к нему Сафора, когда он окажется полностью в ее власти - не известно. Но надо проявить терпение. Ведь от того, как он поведет себя, зависит не только его судьба, но судьба королевской династии, и столицы.

Выходка сумасбродной правительницы вывела Марко из себя, но в первые дни он сдерживал злость, потому что ждал ее появления. Если он что-нибудь понимал, то последнее слово осталось за ним, и не сомневался, что Сафора этого так не оставит.

Только Сафора не приходила, как будто забыла про него. Приходили слуги, приносили поесть и выпить, вычищали нужник, кормили зверей и чистили их клетки - и снова уходили. Марко пытался заговорить с ними, но Сафора их хорошо вышколила - никто не отвечал и даже не смотрел на заложника, молча делая свою работу.

К четвертому или пятому дню ярость Марко достигла предела - мало того, что его заперли, как вора, так еще и приходилось маяться от безделья. Чтобы кровь не застаивалась, он бродил по клетке - совсем как хищные кошки в зверинце, или подтягивался на руках, уцепившись за поперечные металлические прутья.

Он рассчитывал осмотреть неприступный замок, сойтись с кем-то из горожан - возможно, подкупить кого-то, чтобы отправить письмо отцу, но Сафора лишила его такой возможности. Хитрая, сто раз хитрая баба!

На шестой или седьмой день за ним пришли, объявив, что госпожа разрешила прогулку. Одежду ему не принесли, но Марко был согласен на все, лишь бы хоть ненадолго выбраться из роскошной тюрьмы. Надев сапоги, он вышел из клетки и потянулся всем телом, наслаждаясь свободой.

- Выгуливать, надеюсь, будете не на поводке? - весело спросил он, перехватив взгляд миловидной служанки, которая прошла мимо с тазом, полным зерна, чтобы покормить птиц.

- Таких распоряжений не поступало, милорд, - ответил ему один из слуг.

Их было четверо - огромных, смуглых, с примесью мавританской крови. Видимо, Сафора боялась, что пленник начнет буйствовать и заранее обеспокоилась направить тех, кто без труда скрутит бунтовщика при необходимости.

«Такого удовольствия я тебе не доставлю», - мысленно пообещал ей Марко.

Его вывели на крепостную стену, и он с удовольствием подставил лицо жаркому Брабантскому солнцу.

- Вам лучше уйти в тень, милорд, - посоветовал один из его охранников. - Специально для вас госпожа распорядилась натянуть тент.

- Мне и тут хорошо, - Марко наслаждался и солнечным теплом, и легким ветром, который дул с востока, принося запах раскаленного песка.

Слуги больше не настаивали, а Марко облокотился о стену, разглядывая город. Сказать по правде - совсем крохотный город. Но стены такие мощные - словно прячут какое-то невероятное сокровище.

Внизу послышались веселые женские голоса, и Марко перешел к другому краю, а за ним потянулись охранники.

Во внутреннем дворе, на зеленой лужайке, резвились молодые женщины, игравшие в мяч. Прекрасное зрелище для глаз мужчины, который за последнюю неделю видел только попугаев и канареек. В тени, у стен, расположились на траве зрительницы, потягивающие охлажденные напитки, и поедающие сладости, а игроки разделились на две группы - в каждой по четыре, и перебрасывали плетеный из прутьев мяч через сетку, натянутую поперек поля, стараясь ударить мяч головой или коленом.

Игравшие были одеты очень легко - в рубашки без рукавов, едва достигающие талии, и короткие шаровары вроде тех, что в Санче демонстрировала Сафора, только не прозрачные. Играли они босиком, а головы повязали белой тканью, свернутой жгутом, полностью спрятав волосы.

Марко никогда не видел столько красивых женщин сразу, и был зачарован красотой, грацией и задором, с которым они носились за неуловимым мячом. Сразу забылись и клетка, и ошейник, и он принялся искать взглядом Сафору. Она должна быть здесь, иначе его и не привели бы. Среди зрительниц он ее не нашел, и с особым вниманием начал приглядываться к игрокам. Так и есть! Госпожа Брабанта не пожелала прохлаждаться в тени. Марко узнал ее по золотистой коже, которая была светлее, чем кожа остальных женщин, и без медного оттенка, и по грудкам, дерзко напиравшим на тонкую ткань одежд.