Сквозь огонь и воду - Воронин Андрей Николаевич. Страница 57

– Кинули девушку, – прошептала Варвара. – Мало того что я как дура вызвала десять ОМОНовцев, так еще и за кофе с мартини придется самой расплачиваться… Он меня никогда не подводил, – проговорила Белкина, – он меня никогда не подводил, – шептала она, как заклинание, не в силах унять дрожь в руках.

"Но я-то его столько раз подводила, – подумала она. – Неужели Дорогин решил так жестоко рассчитаться со мной?”.

Сергей стоял возле телефона-автомата и сквозь окно кафе видел, как нервничает Белкина. “Раз нервничает, значит, позвонила”, – усмехнулся он.

Прямо у крыльца остановился небольшой мерседесовский автобус с занавесками на окнах.

– Прибыли, – сказал себе Дорогин, делая вид, что разговаривает по телефону.

Десять ОМОНовцев в масках вбежали в кафе.

– Всем оставаться на местах! Проверка документов! – сказал старший.

Побледневший банкир положил руки на стол и, желая подбодрить Германа Баранова, легонько наступил ему на ботинок. Мол, не волнуйся, ничего страшного для нас с тобой во всем этом нет: банкиров обычно берут на рабочем месте, а не в кафе при людях.

С грохотом упал чемоданчик.

Двое ОМОНовцев для проформы проверяли документы у посетителей кафе. Старший группы в сопровождении трех автоматчиков подошел к столику, за которым сидели Баранов и Мельников.

– Вот, пожалуйста, – трясущейся рукой Мельников достал паспорт. – Герман, покажи свои документы, – обратился он к оторопевшему Баранову.

– Что у вас под столом гремит? – ОМОНовец приподнял скатерть и извлек из-под стола небольшой чемоданчик.

Мельников уставился на него.

– Это не наш, – торопливо сказал он.

– А чей же?

– Не знаю.

Щелкнули замочки, и ОМОНовец даже присвистнул, когда увидел тридцать пачек стодолларовых банкнот.

– Чемоданчик ваш или нет?

– Нет…

– Враги подбросили, – усмехнулся майор. Мельников посмотрел в глаза Баранову. Тот чуть заметно прикрыл веки, он узнал продукцию своей фабрики.

– Придется поехать с нами. Мельников, еще не веря в случившееся, смотрел на наручники, сковавшие его запястье.

– Возьмите, пожалуйста, все в порядке, – сказал ОМОНовец, возвращая Белкиной ее документы, но так и не дождался ответа.

Варвара смотрел вслед банкиру и гендиректору обойной фабрики. ОМОНовец положил журналистское удостоверение Белкиной на край стола.

– Не забудьте его.

Хлопнула дверь, заурчал и отъехал автобус. Через пару минут посетители кафе успокоились. Вернулся Дорогин, на кожаной куртке поблескивали капли дождя.

– Извини, Варвара, телефон ты унесла, а мне нужно было срочно позвонить. Тут ничего не случилось?

– Сволочь ты, Дорогин! Предупреждать надо! Меня чуть инфаркт не хватил, – весело сказала Белкина и махнула рукой официанту:

– Стакан виски.

– Жаль, что нельзя заказать спиртное двойной или тройной крепости, – усмехнулся Дорогин.

– За твой счет, кстати.

Тамара Солодкина подняла телефонную трубку.

– Привет, Варвара. Да, конечно, он дома. Сергей, тебя.

– Как жизнь? – спросил Сергей, прижимая щекой телефонную трубку к плечу.

– Великолепно, только что окончила вторую статью, – тараторила Белкина. – Ты во время все затеял. Небось не знаешь – Новицкого сегодня арестовали прямо в аэропорту. Он, гад, хотел в Израиль свинтить.

– Кто такой Новицкий? – спросил Дорогин.

– Не притворяйся, – возмутилась Белкина, – уж ты-то должен знать, что Олег Семенович Новицкий – управляющий банка “Золотой червонец”, правая рука Мельникова.

– Первый раз слышу.

– Ладно, поговорим завтра. У меня для тебя еще новости есть.

– Хорошо. Встретимся. Но на этот раз место и время назначишь ты.

– Пока. Спасибо, Сергей. Я опять вхожу в десятку самых популярных журналистов Москвы.

Дорогин положил трубку и вновь начал листать альбом с фотографиями. Тамара встала у него за спиной и терпеливо ждала, когда Дорогин перевернет последнюю страницу. А он медлил. Со снимка на него глядел улыбающийся Паша Разлука. В руках у Пашки Матюхова была губная гармошка. Еще мгновение – и он поднесет ее к губам, и зазвучит до боли знакомая мелодия: “Разлука ты, разлука, чужая сторона…”.

– Сергей, уже ничего не изменишь, – прошептала Тамара.

– Я знаю, – глухо ответил Дорогин и захлопнул альбом, а в ушах его звучала и звучала незамысловатая мелодия.

«Я никогда ее не забуду, – подумал Дорогин, – возможно, даже в последние мгновения жизни я услышу именно ее…»