Никаких принцев! - Сакрытина Мария. Страница 38

— С пользой? — вздыхаю я. — Тебе хорошо рассуждать: ты принц.

Ромион весело смотрит на меня.

— Какая разница! К тому же от этого титула больше проблем, чем пользы. Мы с мачехой могли бы понять друг друга, не будь я наследником. Малыша Томми, нашего брата, я мог бы продолжать учить музыкальной магии — у него нет таланта, зато ему нравится флейта. И музыка. Я мог бы жить долго и счастливо, не будь я принцем. И, быть может, найти свою настоящую любовь… А не уколоться веретеном в семнадцать и заснуть мертвым сном, потому что у мачехи паранойя. Как она может думать, что я взойду на престол и убью ее с братом?.. Не понимаю, когда я настроил ее против себя? Я бы с удовольствием вернул этот момент и проиграл его по-другому, — Ромион ловит мой изумленный взгляд и улыбается. — А что, Дамиан по-прежнему завидует? Что я принц, а он бастард?

— Учитывая, что все вокруг ему об этом напоминают…

— Потому что он им позволяет, — отмахивается Ромион. — Иногда я удивляюсь, в кого мой брат такой дурачок? В мать, наверное. Она, кстати, тоже верила в большую и светлую любовь… Теперь Дамиан уверен, что эта любовь найдет его сама. Или сорвется на него с ветки, как переспевшее яблоко. Любовь нужно строить, как строишь дом, как отношения строишь. А он, я уверен, только смотрел влюбленно на твою сестру, рассказывал ей, какая она необыкновенная, как им вместе хорошо. И еще о демонологии. Да?

— Не знаю, — я отворачиваюсь. — Роз со мной такими подробностями не делилась.

— Твоя сестра, очевидно, думает про любовь так же, — усмехается Ромион. — Бедняга. Если бы ее заколдовали с детства, она бы тоже знала, что любовь на дороге не валяется. А так ей, похоже, кажется, что в нее должны влюбиться с первого взгляда. Наверное, раньше так и случалось, но сейчас… — он усмехается. — Зато, может, поумнеет… Виола? Тебе неприятно?

Я смотрю в сумрак между деревьями. На светлячков. Куда угодно, только не на принца. А в голове бьется: он ведь прав. Черт возьми, он же прав. Я же действительно ждала любви с первого взгляда. Ну, или со второго. А если нет… Какая еще любовь бывает?

— Извини, мне не стоило так говорить: ты же любишь свою сестру.

— Люблю, — тихо отзываюсь я.

— Улыбнись, моя принцесса, — просит Ромион, и музыка кружит меня. — Какая красивая у тебя улыбка…

Под утро, провожая меня домой, он неожиданно просит:

— Виола, я понимаю, что у тебя своя жизнь, но скажи… У нас скоро будет турнир, каждый должен выбрать даму сердца. Я бы хотел сражаться за тебя.

— За меня? — ошеломленно выдыхаю я. — Ромион, у вас турнир ночью? Потому что если не ночью, то я не смогу прийти…

— И отлично, — улыбается принц. — Мне бы только достать твою ленту. Скажу, что от прекрасной незнакомки. Какая разница? Зато хотя бы раз у меня на руке будет лента девушки, в которую я влюблен.

— Влю… Влюблен? Но, постой, ты же сказал, что не знаешь меня! И… А как же Розалинда?

— Розалинда мне свою ленту точно не даст. К тому же… попроси ее подарить ленту Дамиану. Когда они помирятся. — И невинно смотрит на меня. — Они же помирятся, да, Виола? И да, ты мне очень нравишься. Для влюбленности этого вполне достаточно. — И, бросив на меня долгий, чарующий взгляд, целует мою руку. — Пожалуйста, Виола. Не откажи мне.

— Но… Но… я плести не умею! Тебе за меня стыдно будет!

— Не будет, — улыбается Ромион.

«Зато мне будет», — думаю я, когда он уезжает. И что, что теперь делать? Где я ленту достану?

Две ленты?!

Но я достану. Даже не потому, что Ромион меня попросил, и даже не потому, что робкому Дамиану это нужно (после свидания с Ромионом я на его несчастного брата больше не злюсь). Просто… Дело в том… Я сама не до конца это пока понимаю, но эти несчастные ленты могут что-то изменить, в лучшую сторону. И… И я хочу видеть, как недоверчиво улыбнется мне Дамиан. И благодарно — Ромион.

Удивительно, как быстро эти двое и их мир с его странными традициями (плести ленты, самой?!) стали мне небезразличны.

Но прийти на следующий день в школу пораньше для меня подвиг. С этими ночными свиданиями я совершенно не высыпаюсь! Уже молчу о том, что домашнее задание не делаю — его за меня нынче выполняет Габриэль. Я говорю ему спасибо, удивленно смотрю, но Габриэль — покер-фейс. Я не понимаю, что происходит…

Так вот, прийти — приключение. Найти девочек из моего класса, а точнее, ту, которая, по словам Габриэля, лучшая рукодельница, — еще сложнее. «У нее дар, ваше высочество, если вы хотите, чтобы вам помогли, спросите Мелиссу». Мелисса красивая и нежная, почему-то напоминает мне Русалочку — такой, какой я ее представляла, когда читала эту сказку Андерсена в первый раз.

И эта красивая и нежная оглядывает меня долгим, очень долгим взглядом с ног до головы — мы в школьной столовой, где сейчас завтракают только девочки (мальчики готовятся к турниру). На меня вместе с Мелиссой смотрят и остальные — презрительно, возмущенно, зло. Я стою перед ними и думаю, что зря не взяла сменную одежду. Кто-нибудь сок мне на голову все-таки выльет.

— И что же вам нужно от меня, ваше высочество? — сладким голосом интересуется Мелисса.

Я смотрю в ее нежные голубые глаза и говорю, что мне очень-очень необходимо просто научиться плести кружева. До завтрашнего турнира. Говорю и уже знаю: откажет. Даже думать нечего.

— Принцесса, которая не умеет плести! — восклицает кто-то.

— Глянь на ее руки, — вторит другая. — С такими-то пальчиками!

Ясно… Зря я это затеяла, но не простила бы себе, если бы не попыталась. Надеюсь, у Габриэля есть план «Б»?

Но не успеваю я уйти, как Мелисса встает. Берет меня за руку.

— Пойдем.

— Куда?

— Плести. У нас час. Прогуляем мастера Хэвишема — он не будет против, раз завтра турнир. Он наверняка тоже тренируется. За это время, думаю, успеем.

— Т-ты… серьезно? Час? А я успею?

Мелисса окидывает меня спокойным взглядом:

— Я помогу.

Мы успеваем. Две ленты, не такие замечательные, как у Мелиссы, конечно, но подарить уже не стыдно. Не это меня удивляет: всю мою жизнь такие, как Мелисса и ее подруги, надо мной только смеялись. Всю мою жизнь я была для них лягушкой и огородным пугалом.

Так почему она согласилась мне помочь?

— Пугалом? — удивляется Мелисса. — Никогда о тебе так не думала. Роз — могу я так тебя называть? — ты же сама с самого начала не желала с нами общаться. Это было видно. Мы не хотели тебя беспокоить.

Я понимаю, что она говорит, скорее, о себе, а не о своих подругах. Что большинство из них за глаза зовут меня лягухой. Но что, если… Что, если правда я виновата? Я, а не мое проклятье?

— Садись завтра на турнире с нами, — говорит мне напоследок Мелисса.

— Мне рядом с вами места снова не найдется, — усмехаюсь я и вспоминаю, что даже в столовой никогда не ем за общим круглым столом. От их взглядов мне кусок в горло не лезет.

— Найдется, — улыбается Мелисса. — Я займу.

Она милая, думаю я. Хоть и красивая. И, кажется, ей тоже плевать, что я лягушка…

На занятиях Дамиан не появляется. Впрочем, не он один: мальчишки все сейчас на плацу. После обеда я спрашиваю себя, хочу ли искать Дамиана по всей школе только для того, чтобы картинно вручить ему ленту и объявить, что буду его дамой на турнире?.. Как-то это даже звучит глупо.

Поэтому я просто устраиваюсь у своего любимого фонтана с лягушкой и ем самолично скрученный ролл с курицей. Вкусная еда — залог здоровья. Знакомство с поварихами — залог вкусной еды. Габриэль, кстати, весь день сегодня предпочитает быть невидимым. Как привел меня, так и испарился. «Пожалуйста, ваше высочество, так надо». Ну, надо так надо. Приходится одной есть…

— Розалинда!

Я в панике проглатываю последний кусок и запоздало напоминаю себе, что Розалинда на Ромиона реагирует как на надоедливое насекомое. И что Ромион на нее реагирует так же. И менять это не стоит. Да?

— Чего тебе?

— Розалинда, пойдем со мной. — Ромион выглядит взволнованным, и на щеке у него отпечаток сажи. Странно.