Река вечности - Гарлок Дороти. Страница 27

– Да, ты такая, – ухмыльнулся он. – Да к тому же еще и неуклюжая.

– Как ты смеешь так говорить! – огрызнулась она, смеясь и глядя в его сверкающие карие глаза...

– Мне никогда не говорили, что я неправильно выражаюсь. – Он передал Мерси вожжи.

– Я поеду немного впереди, как и собирался. Ленни об этом знает. Они поедут с тобой.

– В этом можно не сомневаться, – сухо произнесла Мерси. Братишки не отстанут, даже если бы я болела чумой.

Через полчаса фургон приблизился к берегу реки, где была устроена переправа. Даниэль ждал, когда можно будет вести Зельду на слегка покачивающийся на волнах паром, который и переправит их через Уобош. Убедившись, что лошадь и фургон закреплены на пароме, Мерси слезла с сидения и подошла к перилам. Ленни и Берни стояли на берегу. Даниэль подошел к лагу [2] и позвал их.

– Идите на паром. Мы не собираемся вас ждать.

– Мы не будем переправляться здесь, – ответил Берни.

– Почему?

– Переправимся ниже, – сказал Берни, обращаясь к Ленни и игнорируя приглашение Даниэля.

– Нам не надо никакой милости от таких, как твой дружок.

– Заткнись. Я думаю... – Ленни сплюнул жевательный табак.

– Ну, тогда как хотите. За вас уплачено, – пожал плечами Даниэль.

– Зачем мокнуть, если мы можем переправиться вместе с ними, – сказал Лени.

– Черт возьми! У тебя что, совсем не осталось гордости?

– Осталось, но и утонуть мне не хочется. Вода поднялась еще выше с тех пор, как мы переправлялись. Ленни пошел за Даниэлем на паром.

– Мне это совсем не нравится, – запротестовал Берни, нехотя слезая с мула и ведя его к парому. Ленни привязал своего мула к стойке, но его брат вызывающе прошагал мимо и остановился у причала.

– Привязывай своего мула или убирайся, – крикнул ему паромщик, когда паром наклонился и закачался.

Берни фыркнул, сердито посмотрел на Даниэля и неохотно привязал животное.

Когда все было готово, Даниэль помог оттолкнуть паром от берега. Толстый канат, привязанный к дубу, тянулся на другой берег. Паромщик начал крутить лебедку. Он потянул за рукоятку своими огромными руками и, наконец, колесики на канате задвигались, паром двинулся к противоположному берегу.

Мерси уже не раз переправлялась через реку таким образом. Это всегда напоминало ей о пароме мистера Вашингтона, который находился выше по реке, недалеко от Куил Стейшн.

Мистер Вашингтон, отец Джорджа, был громадным человеком, стригшим свои волосы на манер индейцев племени Могавк. В его ушах красовались большие серебряные кольца, и одно маленькое – в ноздре.

Он сажал Мерси на плечи и, изображая лошадь, скакал. Она заливалась смехом и держалась за волосы громадного мужчины. Сахарное Дерево, его жена из племени Шоуни, ворчала, напоминая об осторожности. Девушка решила, что у нее было самое счастливое детство. Кем бы она стала, спрашивала себя Мерси, если бы Фаруэй Куил не нашел ее.

– Я всегда вспоминаю мистера Вашингтона, когда переправляюсь через реку, – сказала она Даниэлю.

– Я – тоже. Тогда жить было намного легче. Мы беспокоились только из-за индейцев. – Они улыбнулись друг другу.

Мерси теперь по-другому, не так, как раньше, смотрела на Даниэля. Его рука касалось ее, и девушке захотелось придвинуться еще ближе. «Как я могу быть такой счастливой? – думала она, – жизнь перевернулась с ног на голову с тех пор, как Бакстеры нашли меня. Но кое-что я все .же получила, – решила Мерси, – поняла, как сильно люблю Даниэля». Подумав сейчас, какой он умелый, надежный, прекрасный и красивый, она поклялась, что никому не отдаст любимого. Какой глупостью было убежать и оставить его наедине с Бе-линдой. Это больше не повторится.

Они вместе наблюдали за птицами, которые плавали вокруг. Когда паром приблизился к берегу, Мерси почувствовала тепло тела Даниэля, и предательский румянец покрыл ее щеки. Она наклонила голову, словно рассматривала воду, тихо плескавшуюся внизу.

– Оставайся здесь, – Даниэль на мгновение коснулся ее руки. – Подожди. Я помогу закрепить паром у берега.

Как только коснулись берега, он перекинул толстый канат и укрепил его за стойку на берегу. Паромщик оставил лебедку и закрепил другой конец.

Когда все было готово к высадке, Мерси забралась на свое сидение в фургоне, и Даниэль вывел Зельду на утрамбованную дорогу.

У развилки они повернули на юг. Даниэль скакал впереди, предлагая им двигаться быстрее. Ехали до самого вечера, сделав по пути только одну остановку, чтобы напоить лошадей. Руки Мерси так устали, точно к ним были привязаны стопудовые гири, а сидение, которое еще утром казалось таким мягким, стало жестким и неудобным. По пути им встретилось несколько ферм. Женщины, обычно с детьми на руках, выходили на дорогу и махали вслед. Большинство хозяйств выглядели опрятными и хорошо спланированными, с большими обработанными участками земли. Но попадались и полуразвалившиеся, окруженные пнями и буреломом, который использовали для отопления. Встречались также сгоревшие деревянные дома и амбары. Все здесь боялись пожаров, возникавших из-за небрежно растопленного камина или опрокинутой свечи.

Солнце опустилось за пышные кроны деревьев. Стало прохладно и Мерси укутала свои плечи шалью. Безмолвие дремучего леса действовало на нее удручающе. Среди недавно распустившихся деревьев порхали птицы. Ничто больше не нарушало тишину. Уже почти стемнело, когда Даниэль подъехал к фургону.

– Впереди постоялый двор.

– Слава Богу.

– Он небольшой, но переночевать там можно.

Вглядываясь в темноту, Мерси увидела сарай, окруженный забором. Немного в стороне, поближе к дороге, стояло узкое и длинное деревянное строение. Она вздохнула, подумав об удобной мягкой постели для уставшего тела. Фургон миновал сарай и остановился перед постоялым двором. Мерси почувствовала разочарование, рассмотрев это непривлекательное место. Следы запустения виднелись повсюду: разбитое окно завешено куском плотной материи, перекладина, к которой привязывают лошадей, сломана. В стороне стояла пустая лошадиная поилка. Через открытую дверь доносились громкие голоса. Вывеска, гласившая «Постель и еда», висела на одном гвозде.

– Совсем непохоже на то место, где я бывал раньше, – нахмурившись сказал Даниэль.

– Добро пожаловать, добрые люди!

Появившийся на пороге человек вытирал руки о некогда белое полотенце. Он был похож на чернорабочего– невзрачный и низкорослый. Длинные, растрепанные желтые волосы совершенно скрывали его лицо. Коротышка выглядел, как дикарь. Лицо и волосы сливались в одно размытое пятно.

– Вы владелец? – спросил Даниэль. Он спустился с лошади, держа в руках ружье. Пистолет торчал из-за пояса.

– Лимен Сиклес, сэр.

– Что случилось с Джеймсом Луни?

– Умер, царствие ему небесное. Умер год назад от укуса змеи. Я купил это место у его бедной, горюющей вдовы. Вы хотите переночевать?

– Да. Я и леди.

– Входите. Сейчас приготовят ужин. Перл! – закричал он через плечо. – У нас еще двое. Одна – женщина.

Берни и Ленни остановили своих мулов у фургона и молча наблюдали.

– Они с вами? – спросил хозяин.

– Вы с нами? – поинтересовался Даниэль у братьев.

– Мы сюда не пойдем.

– Ужин и постель на двоих, – сказал Даниэль хозяину. – Пусть сами о себе заботятся. – Он помог Мерси спуститься и достал ее саквояж.

– Надеюсь, что из фургона ничего не пропадет, а не то я вам такое устрою!

– Мой человек честный, сэр, – сказал Сиклес, сделав обиженное лицо. – Но, – он кинул взгляд в сторону Берни и Ленни, – на их счет я не уверен.

– Не беспокойся, они такие же честные, – в тон ему ответил Даниэль.

С ружьем в одной руке, он подхватил другой Мерси за локоть, и они вошли в гостиницу. Постоялый двор состоял из трех отдельных строений, построенных в разное время. Комната, в которую они вошли, оказалась закусочной с грубо сколоченной стойкой – две деревянные доски с перекладинами. Такие же доски, прибитые к стенам, служили скамейками.