Река вечности - Гарлок Дороти. Страница 7

Мерси стояла рядом с высоким, сильным Даниэлем, обеими руками ухватившись за него. Они смотрели вслед Бакстерам, пока те не скрылись в лесу. Когда Мерси подняла глаза на стоящего рядом брата, взгляд ее синих глаз выражал замешательство.

– Я не знаю, что мне делать, – прошептала она.

– С ними? Предоставь их мне!

– Нет. Может быть, я должна была... поехать к ней?

– Ты этого хочешь? – ласково спросил он.

– Я и сама не знаю, чего хочу.

– Я мог бы отвезти тебя в Вандалию. Тенеси сможет заменить тебя в школе.

– Нет! Я не могу. Они поедут за мной. Я знаю, что они поедут, а я... я совсем не хочу вмешивать сюда маму и папу.

– Сейчас ты не в состоянии что-либо решать. Давай поговорим обо всем вечером. Может, отпустишь детей?

– Нет. Рано или поздно, все равно придется встретиться с ними лицом к лицу. Завтра ничего не изменится.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Не нужно. Но сделай так, чтобы эти двое не вернулись, – Мерси бросила через плечо испуганный взгляд.

– Я позабочусь об этом. Ну что же, входи, – он пожал ее руку и открыл дверь.

Даниэль вскочил на коня и стал осматриваться по сторонам, пытаясь разглядеть Бакстеров. На дороге никого не было видно, но это не значило, что они не спрятались где-нибудь в лесу. Он поскакал по дороге, внимательно всматриваясь в лес. Впереди послышался собачий лай, вскоре к нему присоединился голос другой собаки. Даниэль пустил лошадь рысью и, миновав поворот, увидел впереди двух всадников. Бакстеры направлялись на юг. Собаки старика Гордона бежали вслед за ними и кусали за ноги мулов, на которых ехали братья.

Даниэль остановился. Один из всадников обернулся и посмотрел назад. «Хотят, чтобы я поверил, будто на самом деле уезжают», – подумал Даниэль. Ему очень хотелось, чтобы братья уехали, но это представлялось маловероятным. Глаза Ленни Бакстера выражали решимость. Можно было запугать или подкупить младшего, но только не Ленни.

Повернув лошадь, он поскакал к мельнице, стараясь решить, как им быть с этими двумя, которые называют себя родственниками Мерси. Их главной ошибкой было то, что ворвавшись в дом, грубо обращались с Мерси. Но хотя Даниэль был готов убить их за это, причин обращаться к правосудию было явно недостаточно. Кроме того, Мерси не хочет шумихи, которая, без сомнения, поднимется вокруг этого. Даниэль, наконец, решил, что все уладит сам, что бы ему не пришлось предпринять.

С северо-запада подул ветер, принесший с собой дождевые тучи. Даниэль поднял воротник и подумал, как Мерси будет себя вести под нажимом своих настоящих братьев. В последние годы они с Мерси не были так близки, как в детстве. Он провел пару лет в Арканзасе; она около года жила у Колби Кэролз в Кэролтауне. Занятые на мельнице, ферме, в школе, вместе они встречались лишь за воскресными обедами или по праздникам.

Ревностно оберегая все эти годы Мерси, как любой брат любимую сестру, Даниэль ни разу не прикоснулся к ней до прошлой ночи. Какой красивой и нежной женщиной она выросла! Девушка так взбудоражила все его чувства, прижавшись своей маленькой упругой грудью к его груди и обвив своими ласковыми руками шею, что он полночи не мог заснуть, думая об этом.

Даниэль стал размышлять о женщинах, которых обнимал и целовал. Например, Белинда Мартин. Эта красивая женщина могла лечь с ним в постель, стоило ему пожелать этого. Такие мысли не раз тревожили молодого мужчину. Временами ему так хотелось женщину, что, вскакивая с кровати, он ходил взад-вперед по комнате. Но спать с Белиндой означало жениться на ней. Ему же хотелось, чтобы женщина, которая станет его женой, была не просто утехой плотских желаний, а чем-то большим. Для постели годились и шлюхи.

Даниэль вдруг понял, спешившись у мельницы, почему случайные поцелуи и новоорлеанские шлюхи не давали полного удовлетворения, оставляя в душе лишь горький осадок. Любить свою жену нужно так, как Фар Куил любил Либерти, когда эта любовь будет взаимной.

Даниэль никогда прежде не испытывал ничего похожего на те чувства, которые охватили его, когда ему посчастливилось держать стройное тело Мерси в своих объятиях, слышать, как билось ее сердце, ощущать теплое дыхание у своей шеи и вдыхать сладкий аромат ее тела. Тайная мысль, давно зревшая в сознании юноши, наконец окончательно оформилась: Мерси – его женщина, только его, созданная для любви и ласки, как и должно быть.

Это был самый ужасный день в жизни Мерси. Дети были так возбуждены увиденным, что не могли успокоиться и продолжить урок. Мари Кинбе наслаждалась происшедшим. Она смотрела на Мерси с самодовольной улыбкой и старалась придать многозначительное выражение своему лицу. Один раз она назвала ее мисс Эстер, но быстро исправилась. Мерси старалась не обращать на нее внимание, что удавалось ей с большим трудом. Она была уверена, что Мари считает минуты до окончания занятий, чтобы рассказать всем о том, что Даниэль провел ночь в доме Куил.

День, казалось, тянулся бесконечно. Небо затянули черные дождевые тучи и Мерси зажгла лампу. Она собрала вокруг себя младших детей, трех мальчиков и девочку, и стала показывать им карточки с буквами алфавита.

– Чарльз, что это за буква?

– Б – значит бородавочник? – мальчик рассмеялся и посмотрел через плечо на старших детей, чтобы увидеть их реакцию.

Мерси не обратила на него никакого внимания и подняла другую карточку. – Джейсон?

– П... пуу... – это то, что мой папа делает после ужина. – Мерси плотно закрыла глаза, но быстро открыла их, услышав громкое хшижанье.

– Хватит! – она протянула другую карточку.

– Агнесса?

– Б, или Беби, моя мама говорит, что он может появиться у девушки, если она не будет сжимать поплотней ноги.

Мерси невольно бросила взгляд на хорошенькое личико Агнессы. Девочка ехидно улыбнулась. В мертвой тишине дети выжидающе смотрели на учительницу, гадая как она себя поведет. Мерси быстро выхватила другую карточку.

– Роберт?

– «С» – с этой буквы начинается слово «случка»: случка лошадей, коров...

Раздался громкий смех. Мерси ударила рукой по столу.

– Тихо! – закричала она, теряя контроль над классом. Первый раз за три года она вышла из себя. – Станьте в угол, все четверо. Нет, не в один и тот же угол, Роберт. В этой комнате четыре угла, так что всем хватит.

К концу дня, когда подошло время окончания занятий, нервы у Мерси были на пределе и у нее уже разболелась голова. Но тем не менее, она заставила себя улыбаться, когда стояла у двери, а дети одевали накидки, так как шел мелкий дождь и дул холодный мартовский ветер.

– До свидания, мисс Куил.

– До свидания, Тимми. Надень шапку.

– До свидания, мисс Куил. До завтра.

– До свидания, Арабелла.

– А я сомневаюсь, что вы завтра увидите меня здесь, после того, что я расскажу Па, что произошло сегодня... или даже прошлой ночью, – сказала Мари с коварной многозначительной улыбкой. Мерси чуть не задохнулась, во рту у нее все пересохло. Слова Мари потрясли ее, по телу пробежала дрожь. Чтобы не показать зловредной девчонке, что она уже на пределе, Мерси старалась говорить спокойно.

– Если твой отец не пустит тебя в школу, Мари, то мне от этого плохо не будет. Жаль, что против неграмотности нет закона. Мерси сдерживалась из последних сил, с нетерпением ожидая, когда последний ученик выйдет из школы. Наконец, маленький мальчик протиснулся в дверь, и вошел Даниэль. С полей его шляпы и накидки стекала вода.

Увидев его, Мерси не могла сдержать слезы. Она быстро отвернулась и пошла за своей шалью. Мерси понимала, что глупо с ее стороны плакать, но ничего не могла поделать с бегущими по щекам слезами.

Даниэль пошел следом за ней. Он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. Вытерев рукой слезы, он спросил:

– Так плохо, да? – его голос звучал заботливо.

– Я просто рассержена, вот и все.

– Все? – передразнил он ее. Его карие глаза смотрели на нее с такой нежностью и заботой, что она опять расплакалась.