Луна в канун Гомрата - Гарнер Алан. Страница 9

– Присаживайся, Колин, – сказал Альбанак. – Тут сухо. Как Сьюзен?

– Так же. Вы нашли, что может ей помочь?

– Не нашли, – ответил Утекар. – Хотя с тех пор, как мы расстались, покой бродил далеко от наших голов, а сон – дремал в стороне от наших глаз.

Он протянул Колину кожаную бутылку.

– Это вино со стола Ангарад Златорукой, обладающее множеством достоинств. Оно поддержит Сьюзен.

– Спасибо, – сказал Колин, – Но ведь вы собираетесь отыскать Сью, не правда ли? И в каком месте она может находиться? И как она может быть где-то еще, раз она спит в своей постели?

– Не буду обманывать тебя, – произнес Альбанак. – Сьюзен, которая сейчас спит в постели, – это Длина, и Ширина, и Высота. Но это еще не настоящая Сьюзен. Их двоих ты всегда знал за одну. Но Броллачан разрубил их, как остро отточенный топор разрубает чурку для растопки.

– Я считаю, – сказал Утекар, – да, я считаю, что Каделлину не найти ее.

– Нет, он должен найти и он найдет! – возразил Альбанак. – Я не предполагал, что тебя так легко запугать.

– Ах, ты меня не так понял! Я просто думаю, что Высокое Волшебство слишком высокое, чтобы решить такую задачу.

– Я не понимаю.

– Потому что чересчур стараешься. Немножко притормози свой быстрый ум, – сказал Утекар. – Подумай. Говорят, что меч Спящего в Фундиндельве может расщепить волосок, плывущий по воде, может пустить кровь из ветра. Но разве стал бы ты пользоваться замечательными качествами этого меча, чтобы, скажем, срубить этот дуб? Тут то же самое. Броллачан – вырвавшееся на свободу Старое Зло. Против Старого Зла лучше всего сработает Старое Волшебство. Против тысячной армии дайте мне меч короля, но чтобы справиться с этим дубом, мне нужен топор дровосека.

– Я как-то в этом направлении не думал, – признался Альбанак. – Может, ты и прав. И, конечно, нам надо решительно все испробовать. Но, скажи мне, что собой представляет Старое Волшебство в наше время? По-моему, оно спит и будить его запрещено.

– Увы, я не очень-то в этом сведущ, – сказал Утекар. – Я спрашивал лайос-альфаров, но они до таких вещей не допускаются.

– Так что же нам делать? – спросил Альбанак. – Скажи, и мы будем действовать!

Казалось, слова Утекара вселили в него надежду. Даже Колин, хоть и пребывал в отчаянии, загорелся этой новой мыслью.

– Ну, давайте подумаем, не сильно вдаваясь во всякую там ученость, – сказал Утекар. – Что заключало в себе мощные чары во всякие тяжелые времена? Я бы сказал – Мотан. Но где он может расти в этих южных пределах, я бы не сумел определить.

– Мотан! – подхватил Альбанак. – Я слышал о нем! Но это волшебный цветок, и его нелегко отыскать, а у нас всего три дня в запасе!

– Расскажите мне о нем, – сказал Колин. – Я найду его.

Утекар взглянул на него.

– Вот именно. Дело как раз и потребует такой решимости. И я вижу ее в тебе. Так вот. Это очень переменчивый и капризный цветок. Он вырастает только на подъемах старых прямых дорог и расцветает только в полнолуние.

– Но завтрашней ночью как раз полнолуние! – воскликнул Колин. – Где находится эта дорога?

Колин и Альбанак вскочили на ноги, а Утекар продолжал сидеть, как сидел.

– Много есть старых дорог. Но все они потеряны. Я знаю одну около Минит Баннога, но даже эльф не добрался бы туда за такой короткий срок. Могут они оказаться и здесь. Если ты случайно попадешь на старую дорогу, когда полная луна встанет прямо над ней, тогда ты эту дорогу разглядишь. Во все остальное время она прячется.

– А есть они тут, эти дороги? – Колин резко повернулся к Альбанаку.

– Мне это неведомо. Правда, я слышал о них. Но они были построены до гномов и до чародеев. И эти дороги – часть Старого Волшебства, хотя мы не знаем, чему оно служит.

– Послушай, я обязан найти эту дорогу! Как-то ее да можно отыскать! Иначе зачем ты мне рассказал про нее, если считаешь, что все бесполезно?!

– Я просто думал, может, кто-нибудь о ней здесь знает, – сказал Утекар. – Увы, никто ничего не знает. Но ты мужайся. Старое Волшебство – оно простое, понятное, теплое. Вера и решительность могут тронуть его сердце. Если суждено найти Мотан, ты его найдешь, хотя я и не знаю, где он может оказаться.

– Но с чего же мне начинать поиски? – допытывался Колин.

– Прежде всего твердо верь, что помощь придет. Думай о Сьюзен. Ни на минуту не отчаивайся. Будь завтра здесь в это же время. Может, у нас к этому часу появятся новости получше.

Колин возвращался назад, в Хаймост Рэдмэнхей, не замечая ничего вокруг. Старая прямая дорога. Старая прямая дорога. Все это звучало очень неопределенно. Старая прямая дорога… И все же ему казалось, что где-то он про нее слышал, еще до того, как Утекар заговорил о ней. Хотя все это было, конечно, смешно: как он мог знать о чем-то волшебном, если для тех, кто жил посреди волшебства, старая дорога была известна всего лишь по каким-то неясным слухам.

Но чем дольше Колин думал, тем больше включалась в работу память, и теперь ему уже казалось, что он вспомнит, откуда слышал о старой дороге. Надо только как следует сосредоточиться.

Вернувшись на ферму, Колин сел за ужин. От сильного огорчения есть не хотелось. На время он перестал думать о старой прямой дороге, и весь погрузился в мысли о Сьюзен. Моссоки ели молча, у обоих лица осунулись от тоски и тревоги.

И вдруг, как это часто бывает, когда перестаешь думать о том, о чем пристально думал, картина, которая все ускользала от Колина, ясно нарисовалась перед его глазами.

– Нашел!

Он выскочил из-за стола, помчался вверх по лестнице в свою комнату, одним прыжком перескочил через кровать и схватил с полки Гаутерову переплетенную в старую замшу книгу.

Где-то здесь, на одной из четырехсот пятидесяти страниц упоминалась старая прямая дорога. Теперь он помнил, что это находилось на страничке напротив геральдических знаков. Там был рисунок: треугольник и вокруг него три кабаньих головы. Но хоть Колин и ни секунды не сомневался в своем открытии, он был в таком ажиотаже, что ему пришлось пролистать книгу дважды, прежде чем нашлась нужная страница. Он начал читать, но сухие фразы священника казались такими далекими от волшебства, что Колин начал было сомневаться.

«Сегодня я шел по старой прямой дороге, которую проложили наши далекие предки, я вынужден думать, еще до нашествия древних римлян на эти берега.

Я шел по этой дороге от Моберли до Эджа. Она была спланирована, если можно так выразиться, в такую отдаленную эпоху, что о ней нигде не сохранилось упоминания. Однако кое-где остались еще насыпь и замшелые камни, помечавшие дорогу. Самое примечательное на дороге – холм Бикон и Золотой камень. Возле этого последнего, где я и закончил свою экскурсию, мне показалось, что дорога сориентирована на скалистую вершину горы, называемую Сияющей Вершиной. Она находится на расстоянии девяти миль в сторону Бакстона. Нельзя достаточно надивиться на точность расчета этих древних архитекторов, которые, лишенные научных расчетов…»

Колин захлопнул книгу. Его приподнятое настроение испарилось. Но на что еще другое мог он положиться, как не на это свидетельство? Надо во всяком случае сделать попытку.

– Ты в порядке, парнишка? Что-то у тебя такой вид, точно ты потерял целый шиллинг, а нашел всего лишь пенс? – сказала Бесс, когда он спустился вниз.

– Нет, все нормально, – ответил Колин. – Извините меня. Но я вспомнил кое о чем в старой книге. Ты знаешь, где на Эдже находится Бикон?

– Ясное дело, – отозвался Гаутер. – Это самая высокая часть Эджа. Представляешь, как идти по верхней тропе от Касл Рока к Грозовой Вершине? Как раз перед тем, как свернуть влево, он окажется над тобой справа. Ты не спутаешь. Там когда-то был каменный домишко, а фундамент виднеется и сейчас.

– Можно, я схожу, посмотрю?

– Конечно, можно, – вмешалась Бесс. – Все-таки чем-то займешься, надо что-то делать, чтоб немного отвлечься.

– Спасибо. Я скоро вернусь.