Раминар (СИ) - Левская Яна. Страница 110

   - Как жаль, что у меня здесь нет зеркала, - разочарованно вздохнула она, отходя подальше и окидывая взглядом предмет стараний. - Рейн слишком занят был бутылкой с вином, чтобы пораскинуть мозгами в нужном направлении. Снова придется клянчить.

   Замолчав на пару секунд, Б'Руан расплылась в улыбке.

   - Дорогая, ты - прелесть! Идем скорее. Кавалеры уже, скорее всего, поедают глазами блюда с дичью. Предоставим другую пищу их взглядам.

   Идя по коридору под руку с Неи, Лайлин испытывала странные чувства. Дорогая ткань юбки струилась и плыла, корсаж облегал грудь, пожалуй, чересчур плотно, а в узких туфлях на каблуке передвигаться можно было только маленькими шажками, на каждом повороте опасаясь проехаться. Было неудобно, но в то же время... Сердце дочери кузнеца парило в эти мгновения где-то очень близко к небесным сферам.

   Леди Б'Руан так торопилась, что проскочила мимо зеркала в прихожей, но Лайлин его заметила. Вернее, не само зеркало, а себя в нем. Ощущение было сродни горсти ключевой воды в лицо: опаляющий кожу холод, и сразу же горячечное тепло по щекам. В деревянной резной раме замерла незнакомка - великолепная, сияющая... и чуждая любому представлению Лайлин о самой себе. Девушка сглотнула комок резкой неприязни.

   - Да, да. Гораздо лучше того коричневого убожества. Ой, прости, - Неи прижала пальчики к губам. - Но согласись - ни в какое сравнение.

   - Кто же спорит, - Лин тряхнула головой, избавляясь от наваждения, и улыбнулась так радужно, как только могла в нынешнем состоянии. Вспомнив об отце, она с сомнением провела рукой по линии декольте, попытавшись подтянуть лиф чуть выше. Грудь поднялась и опала вместе с тканью. "Мило".

   Б'Руан, взбив ладошкой рыжие кудри, кокетливо хмыкнула своим кокетливым мыслям и летящей походкой отправилась в сад.

   Эрикир пристроился на спинке скамейки под кустом чубушника и, сорвав ароматный цветок, тер им за ухом. Теаран сидел рядом в пятне солнечного света, запрокинув голову. Лучи скользили по его лицу, приятно согревая кожу. Хотелось снять повязку, но шокировать окружающих видом шрамов было плохой идеей.

   Ночь в Новой Кооре прошла для виконта в тяжелых мыслях, в борьбе с яростью и тоской - без сна. Хотелось рвать и метать, искать виновных и воздавать по заслугам, мчать во весь опор на осаду замка, чтобы выволочь Н'Борда за шкирку из логова и возить лицом по грязи, пока на душе не станет спокойнее. Хотя станет ли? - вопрос спорный. Так или иначе, увечье отсекало на корню любые порывы, любые планы. И даже обретенная сила никак не могла быть использована Теараном до тех пор, пока он колесит по стране в составе сложившейся душевной компании. Поэтому, волей-неволей, Н'Карну пришлось взять себя в руки, и забыть на время о мести. Задумываться о том, на какое такое время, он себе попросту запретил. Слишком тяжело было осознать и тем более принять тот факт, что из наследника графства в долине Тайры, кавалера ордена Меча, выпускника офицерской академии с блестящим будущим Н'Карн превратился в беспомощного калеку, обуреваемого жаждой мщения. Ничтожное зрелище. Его жизнь - такая, какой он ее представлял - теперь оказалась стерта, зачеркнута. Утеряна безвозвратно. Но хоть от выстроенных замков не осталось ничего, кроме ранящих острыми углами осколков, Теаран по-прежнему цеплялся за ускользающий призрак давешних целей. И строил планы, и обдумывал пути их воплощения. Сейчас, когда подпольная возня вокруг поста градоправителя, сменилась открытой травлей крыс, его, Теарана, место было рядом с братом. Но виконт знал, что Халахам ни за какие коврижки не повернет назад к Юрру, а в одиночку Теарану туда не добраться. К тому же, имелись у Н'Карна такие подозрения, что его никто и не отпустил бы. Присутствие ведьмы, идущей за носителями по горячему следу, тоже не располагало к вольным путешествиям. С другой стороны, хотелось бы выяснить, кто кого испугался, когда их с виконтом пути пересеклись. Так сказать, проверить теорию.

   Теаран вздрогнул, когда на лицо упал невесомый лепесток, скользнув с носа через губы вниз, на землю.

   - Люблю запах жасмина, - сообщил он ни с того ни с сего куда-то в бескрайнюю пустую черноту.

   - Эт чубушник, - отозвался Эрикир, принимаясь растирать ароматный бутончик за вторым ухом.

   - Какая разница...

   - Ну здрасьте! Разные они - стало быть, разница есть.

   - Железная логика.

   - Нужны подробности - у Лин спроси. Она в этом всем толк знает, - соскочив на землю, Эрикир сладко потянулся.

   От установленного на полянке стола растекался умопомрачительный запах жареного мяса - не спасали даже плетеные колпаки, прикрывавшие блюда. Поведя носом, юноша плаксиво протянул:

   - Жрать охота, сил нет. Где эти копуши? Только их и ждем. Ох уж мне все ваши этикеты... поперек горла торчат. То пуговицу застегни, то рукава одерни, то патлы расчеши... А теперь еще стой истуканом и еду пальцем не тронь. Молча пялься, как мяско соком истекает, стынет.

   - Душераздирающее зрелище, - хмыкнул Теаран.

   Эрикир, не услышав, сокрушенно подвел итог:

   - Вот по мне, кто последний пришел - тот сам дурак. Над вам этикеты менять.

   - Ага, вас спросить забыли, благородный сын трактирщика.

   - Чего зубоскалишь? Твой пра-пра-прадед, может, конюхом был вообще, пока не выслужился, - заметил Эрикир философски. - Или погеройствовать довелось.

   - Пра-пра-пра? Бери дальше. Я, в конце концов, граф. Не барон какой-нибудь.

   - Не отрицаешь?

   - Не-а. С чего бы? - Теаран благодушно пожал плечами. - Ну, положим, конюхом Карн не был. А вот оруженосцем - да. У рыцаря из обедневшего рода. Все имущество дамтора помещалось в четырех сумках поклажи. Так что Карна, несшего за них ответственность, можно было даже назвать стряпчим, экономом и камердинером одновоеменно! А дальше ты абсолютно точно упомянул геройство. Без него никуда. Мой предок во время поединка умудрился вытащить младшего кузена короля Тем'Арга II из-под павшего коня. Живым. За что получил небольшой феод в устье Тайры и рыцарский пояс. Позже началась экспансия королевства на запад... Даэн-Аймал стал княжеством в составе новоявленной империи Аргов. Обязанный к военной службе, Карн, успев к тому времени зачать наследника, принял участие в морской кампании. Аргедан прорывался за Свинцовое море, захватывая новые территории, а мой доблестный пра-пра-пра... пра-прадед заполучил вместе с военным чином  баронство. Графами мы стали век спустя. К имени добавилась долгожданная приставочка "Н". Сейчас, знаешь ли, Н'Карн звучит гордо.

   - История вашего рода тянется со времен Арга Первого? - Эрикир явно впечатлился.

   - Раньше, мой благородный юный друг. Пятью годами раньше того момента, как Тем'Арг II переименовал себя в Арга, императора Моря и Суши, - не без самодовольства поправил Теаран, наслаждаясь ошеломленными нотками в голосе юноши.

   - Ж-жор. У меня неплохие шансы выбиться во дворянство, - задумчиво прикинул Эрикир, плюхаясь обратно на скамейку и тут же втыкая  шпильку Н'Карну, - Под боком граф, чей зад можно спасти, при надобности. И времена щас смутные - то, что надо!

   Теаран, не поддаваясь на провокацию, спокойно отметил:

   - Граф, который у тебя под боком, официально мертв. Так что расслабься. За оживление мертвецов и спасение их "зада" еще никого титулом не жаловали.

   Эрикир решил отмолчаться на этот раз, хоть на языке уже вертелись колкие замечания. Идея награды за геройство его серьезно заняла. "Граф Эл Эри. Звучит. Гордо звучит, прошкин кот! - губы неудержимо поплыли в мечтательной улыбке. - Ее сиятельство Лайлин Эл Эри. О-о-о..."

   Неподалеку раздались возбужденные голоса. Приоткрыв один глаз, юноша выпрямился и открыл второй. Протер оба. Похоже, кто-то, прочитав тайные мысли Эрикира, решил подразнить его. По дорожке, под руку с рыжей дамтан плыла Лайлин. Блистательная, неземная, вышибающая одним своим видом дыхание из груди. В душе Эрикира свернулось дрожащим клубком смущение, и он застыл на полушаге, продолжая любоваться идущей к столу девушкой, в робком желании найти в ней черты знакомой ему Лайлин. Кавалеры Ровальд и Дарнадей уже окружили красавиц, выпрашивая ручки для поцелуев. Эрикир ошеломленно проследил взглядом грациозное движение кисти - и это та самая Лин, которая заколачивала гвозди на пороге "Синего Винограда"? Казалось, она всю жизнь только то и делала, что подавала руки воздыхателям!