Держи меня, Земля! (СИ) - Лабрус Елена. Страница 34

«Почему я не остановила его?» У Леры не было ответа на этот вопрос. Она даже и не струсила. Но от этого ощущения, что она сделала что-то не так, бездарно всё испортила, разочаровала Кирилла, всё живое в душе словно засасывало в чёрную дыру, пугая безысходность, беспросветностью, надвигающимся ничем.

Выйдя из ванной, Лера побрела к входной двери, потому что не смогла вспомнить, закрыла ли она замок. Опёрлась на ручку и вдруг что-то… нет, не почувствовала, потому что нет такого органа чувств, который среагировал. Не назван, не обнаружен учёными, хотя Лера теперь точно знала, что существует.

Она рывком открыла дверь… на пороге стоял Кирилл.

Так и стоял, упёршись локтем в стену, а лбом в руку.

— Кир! — выдохнула она.

Он не дал ей договорить. Запрокинул её голову, впиваясь в губы жадным поцелуем. Пинком закрыл дверь и дёрнулся, когда Лера обняла его под рубашкой.

— Какие холодные у тебя руки, — зашептал он, изгибаясь, уходя от этих ледяных прикосновений.

— Прости, — сжала Лера кулаки, чувствуя и сама, как сильно выстудила руки под краном.

— Можно я в душ? — прошептал Кирилл ей на ухо.

— Конечно, — так же тихо ответила она.

— Я быстро, — даже не поцеловал, а облизал он её губы на прощание. И, похлопав себя по карманам, протянул презервативы, совершенно определённо заявив свои намерения. Так просто.

Лера засунула все три штуки под подушку. Сама открыла шампанское, пока он там плескался. Хотела выпить бокал до дна, но смогла только пару глотков — слишком оно оказалось колючим. Телевизор на музыкальном канале еле шептал, и Лера немного добавила громкость. Даже предвкушение уже наполняло её душу каким-то шальным счастьем. Ни страха, ни неловкости, ни чувства обречённости. Ничего.

Лёгкость. Безумие. Мечта.

Лера откинула тонкую занавеску с окна, как раз, когда Кирилл вышел из ванной.

— Боже, какая красота! — воскликнула Лера, увидев вечернюю Москву.

— То, что вижу я, ещё лучше, — прошептал Кирилл, развязывая пояс её халата, целуя её в шею, а когда халат упал на пол — в обнажённое плечо.

Он тяжело дышал. Видимо, действительно торопился. Лера вздрогнула — капля воды упала ей на спину и медленно потекла по позвоночнику. Лера тихо выдохнула, закрывая глаза. Тёплые руки Кирилла сдвинули одну тонкую лямку рубашки, потом другую. И когда и эта ненужная деталь её туалета упала к ногам, скользнули по талии и поднялись к груди.

Лера откинула голову Кириллу на плечо, едва сдерживаясь, чтобы не застонать — так нежно, так любя ласкали её грудь его руки. Так бережно и трепетно поглаживали набухшие соски, что первый раз в жизни Лера закусила губу от наслаждения.

— Я с ума схожу от тебя, — прошептал Кирилл.

И ещё одна тряпка упала на пол. Теперь мокрое полотенце, что было завязано у него на бёдрах.

Его рука заскользила вниз по её животу и то, чем Кирилл упёрся в неё сзади, Лера тоже чувствовала. И первый раз не было страшно.

Когда его пальцы опустились вниз, там было уже так влажно, что ещё пара таких поглаживающих движений, и они не дойдут до кровати.

Лера развернулась и, сцепив руки на шее Кирилла, поцеловала его сама. И как-то автоматически отметила, что выемка между её бёдер словно специально существовала для того, чтобы там поместился горячий и твёрдый предмет, делающий возвратно-поступательные движения в таком темпе, что отрывистое дыхание Кирилла стало просто невыносимо терпеть.

За мгновенье до того, как Лера хотела сделать шаг к дивану, Кирилл уже мягко положил её на разобранную постель.

Наверное, когда-то в другой жизни они это репетировали, иначе слаженность, с которой Лера протянула презерватив, а Кирилл зубами его открыл и позволил ей надеть, сложно было объяснить. Лера всего на секунду напряглась, раздвигая ноги, но испугаться не успела, как он уже оказался внутри. И двигался, двигался, двигался… ровно, приятно, глубоко, ритмично, заставляя Леру стонать в голос от надвигающегося удовольствия.

— О, боже! — выгнулась она, подаваясь вперёд, прижимаясь к Кириллу так сильно, что мышцы свело судорогой. Только кто бы это заметил, когда совсем иным спазмом, невозможным, затяжным, всепоглощающим пронзило всё тело. До кончиков пальцев.

Кирилл не застонал, нет. Лера почувствовала, как он замер, как последние его толчки совпали с сокращениями её мышц. Но он даже к кровати Леру не придавил. Так и завис над ней, опираясь на локти и только его горячее, неровное дыхание обжигало её шею.

— Я уже говорил, что люблю тебя? — прошептал он, целуя её в шею.

— Никогда, — прижимала его к себе Лера, заставляя лечь, умирая от прикосновения его влажной гладкой груди.

— Я люблю тебя. Я безумно тебя люблю.

Он не дал ей ответить. Поцеловал. И целовал, словно не мог остановиться. Жадно, неистово, безудержно, заставляя забыть все только что пережитые ощущения. Не останавливаясь, заходя на второй круг.

Они даже позу не изменили. С проворством фокусников поменяли резинку. И Лера просто пожалела уставшие мышцы Кирилла, когда перекатила на спину, чем в этом действительно была необходимость. Зато у неё появился такой простор для импровизации, а у рук Кирилла столько вариантов применения.

Второй раз, наверное, слышали все семнадцать этажей. Но Лера и не подозревала в себе такие таланты — так орать.

Но невозможно было не выплеснуть переполнявшие её эмоции. Это был не оргазм. Это было что-то из медиативной практики. Расширяющее границы сознания. Уносящее к основам мироздания. Честное слово, она видела, как улыбался бог. А потом — как улыбался Кирилл.

— Это что-то… с чем-то, — вытер пот Кирилл, откидываясь на подушки. — У меня даже нет слов, чтобы как-то это назвать.

— Наверно, для этого ещё не придумали слов, — упала рядом Лера, но он тут же сгрёб её в охапку.

— Я не знаю, как это назвать, но я хочу этого ещё, — Кирилл подтянул Леру повыше, укладывая на себя. Хотя, соприкасаясь, их тела мокро скользили, но и в этом был какой особый, ни с чем не сравнимый кайф. Не хотелось ни помыться, ни даже вытереться. Хотелось извозиться друг в друге до потери рассудка.

— Ты словно только что из тюрьмы или из армии вернулся, — улыбнулась Лера, слизывая потёкшую вниз по его виску каплю пота.

— Я скажу тебе больше: я словно только что вернулся в жизнь, — Кирилл облизал её солёные губы. — И ты можешь возражать, но я не отдам тебя никому. Никогда. Ни за что. Ни мужу, ни богу, ни чёрту, плевать. Никому. Ты — моя. Понимаешь? Моя. Я не буду тебя ни с кем делить.

— Только с женой? — усмехнулась Лера, поднимая голову, чтобы посмотреть в его глаза.

— Ни за что, — он упёрся лбом в её лоб, а его пальцы скользили по её рёбрам, как по волнам. — Мы уже расстались.

— В твоём воображении? — поцеловала его Лера, потому что не смогла удержаться. Она этого не сказала, но чувствовала то же самое: он словно был создан для неё. Создан единожды и навсегда. Но он, кажется, что-то сказал про жену.

Лера отстранилась и улыбнулась, как обиженно Кирилл скривился, что она разорвала поцелуй. Он тоже уже увлёкся и забыл, о чём говорил.

— Ты сказал, вы расстались.

— Да, вчера, перед твоим прилётом.

Лера пыталась сползти на постель, но он не отпустил, а лишь крепче прижал к себе и снова потянулся к её губам.

— Кир.

— Да, — выдохнул он и уже заскользил языком, раздвигая её губы.

— Кир! — Лера попыталась отодвинуться.

— Я слушаю тебя, счастье моё, — он вдыхал воздух, что она выдыхала.

— Расстались до того, как мы поговорили или после?

— После, любовь моя.

— То есть, если бы я сказала «нет», то вы бы не расстались?

— Но ты же сказала «да», — Кирилл оценил её решительный вид и добавил: — И это ничего не меняет.

— Я каждое слово буду из тебя вытягивать?

— Пойдём в душ, — сказал он вместо ответа и сел вместе с Лерой, прижав её бедра к своим ногам.

— У нас последняя резинка.

— Сейчас закажем ещё, — Кирилл бережно убрал за спину её прилипшие к груди влажные волосы. — На всякий случай.