Мой любимый враг - Озерова Лина. Страница 2

— Ты же сказала.

Ах, да, вспомнила она. Действительно, что-то такое сказала. Когда она позвонила ему два часа назад и объявила, что хочет его видеть, он большой радости не выказал.

— Хорошо, но не сегодня.

— А я хочу сегодня, — заупрямилась она. — Давай встретимся сегодня. И лучше прямо сейчас.

— Ты же работаешь…

— Уже освободилась. Ну так как, встретимся?

Ей позарез надо было, чтобы ее кто-нибудь утешил.

На том конце трубки замолчали. И молчали довольно долго.

— Ну хорошо, — наконец нехотя уступил Олег. — Только приходи ко мне, я не могу отлучаться — жду важного звонка.

Олег жил в центре, на Маяковке. Первая Тверская-Ямская, пятнадцать минут пешком от Патриарших, где находился Ларисин офис. По дороге она зашла в магазин, прихватила кое-что из еды и бутылку сухого вина. Может быть, если немного выпить, а потом заняться с Олегом любовью, жизнь снова покажется сносной? По крайней мере это лекарство обычно помогало хоть ненадолго примириться с действительностью.

Но, похоже, сегодня заняться любовью не удастся. Олег не проявлял ни малейшего желания, мало того — все время поглядывал на часы.

«Важным звонком» оказался звонок школьной приятельницы — обладательницы стиральной машины «Индезит». Олег, ленивый, как все мужчины, периодически подбрасывал ей свое барахло для стирки. Не все ли равно, сколько в ней крутить… Вот и сейчас одноклассница сообщила, что можно приносить очередную порцию, она ждет.

Положив трубку, Олег сказал куда-то в пространство:

— У Светки муж поехал к знакомым. Вернется часа через три-четыре.

Это означало: ужин нужно в темпе сворачивать, и через полчаса — максимум через час — Лариса должна уйти. При муже одноклассница Светка чужое барахло в машине не прокручивала.

Они по-прежнему сидели друг напротив друга, но Олег уже явно напрягался. Его тарелка как-то незаметно опустела, а Ларисе, как назло, кусок в горло не лез. Она отодвинула салат:

— Все, больше не хочется.

Но уходить она пока не собиралась. Вдруг в Ларисе проснулась нормальная женская вредность, Вообще-то ей не свойственная. «Ты хочешь, чтобы я поскорее выметалась, а я нарочно время потяну, поиграю у тебя на нервах…»

Лариса встала, нашла свою сумочку, достала пачку сигарет. Потом опять села за стол, поставила перед собой пепельницу и медленно закурила.

Но Олег, против ее ожидания, не разозлился.

— Хочешь, пока куришь, посмотреть фотографии? — вдруг спросил он.

— Какие фотографии?

— Мне тут дочку нащелкали.

— Хочу, — без особого энтузиазма согласилась она.

Он прошел в кабинет и вернулся с, пачкой больших цветных снимков. Годовалая девчушка, курносенькая и лупоглазая, как все дети в таком возрасте, таращилась в объектив.

Лариса пробормотала:

— Миленькая какая…

— Я тоже так думаю, — Олег смотрел на девчушку с нескрываемой гордостью.

На паре снимков рядом с ребенком фотограф увековечил молодую женщину, тоже курносенькую, немного похожую на мартышку. Лариса повертела в руках фотографию:

— Дочка на твою жену похожа.

— Да? А там все говорят — на меня…

«Там» — это, очевидно, в семействе жены. От Олега, на Ларисин взгляд, девчушка ничего не унаследовала, но возражать Лариса не стала, он отец, ему виднее.

Формально Олег не был разведен, но фактически жил один. Лариса так и не поняла, что там у них с женой произошло. Разошлись они, кажется, еще до рождения дочки. А может быть, сразу после рождения. Олег говорил, что жена его бросила и ушла к другому, но Лариса в это не слишком верила. На собственном печальном опыте она убедилась, что жены уходят к другому только тогда, когда собственному мужу они уже совсем не нужны. Причем муж должен это наглядно продемонстрировать. Но у Олега Лариса ничего не спрашивала. Захочет — сам расскажет, а не захочет — и не надо. У нее своих проблем выше головы.

К Олегу Лариса прибилась рикошетом полгода назад. Правда, знакомы они уже несколько лет, когда турфирма «Орбита», где работала Лариса, сняла офис на Спиридоновке, Олег в качестве художника-дизайнера занимался офисным интерьером. Лариса ему еще тогда вроде бы понравилась, он ей — тоже, но отношения оставались чисто дружескими. Конечно, она старше на пять лет, но кто сейчас на это смотрит… И вот, наконец, прошлой осенью роман все-таки случился. Но какой-то вялотекущий: они встречались приблизительно раз в неделю, иногда ходили куда-нибудь, чаще сидели дома. Ужинали, трепались, а потом Лариса оставалась у Олега ночевать. У Ларисы ночевать нельзя — давно, сразу после развода с Костиком, она перебралась обратно к маме, в тесную двухкомнатную «хрущобу» на улице Подбельского. А у Олега — роскошные четырехкомнатные апартаменты, битком набитые всяким антиквариатом. То ли от деда ему достались, то ли от бабки — и об этом Лариса не спрашивала. Есть и есть, антиквариат ее особенно не интересовал.

Забрав из Ларисиных рук фотографии, Олег бережно спрятал их в пакет и отодвинул на угол стола.

— Ну так что все-таки у тебя случилось? — опять спросил он. Зачем спрашивает, ведь видно, что это его ни капельки не интересует.

Лариса улыбнулась и покачала головой:

— Да ничего. Просто захотела тебя увидеть. Тебе это неприятно?

— Очень приятно, но… — он кинул выразительный взгляд на часы. — Извини, Лора, но мне уже почти пора.

Она вздохнула и поднялась:

— Ну что ж, пора так пора. Пойдем. Проводишь меня до метро?

— Как всегда.

Проводив Ларису взглядом, — белый костюм ярким пятном мелькал в толпе, — Олег, насвистывая, быстро направился в сторону Миусской. Лариса его чем-то неуловимо раздражала. Вот вроде бы все при ней: и блондинка, и ноги что надо, и все остальное, и ведь не дура, а все равно — не то. Пресная она какая-то, огня нет, жизни нет. Вот сегодня вырядилась в белое, совсем стала какой-то… ненастоящей, что ли. Она ведь явно ждала, что он ее в постель потащит. Как же! Даже тени желания не возникло. В принципе, надо бы с ней расстаться по-хорошему, и чем скорее, тем лучше.

Олег взглянул на часы и прибавил шагу. Если Светкин муж задержится в гостях, они со Светкой не только постирают белье, но и успеют многое другое…

В метро Лариса привалилась спиной к двери, на которой было написано «Не прислоняться», и закрыла глаза, пытаясь удержать подступавшие слезы. Называется утешилась! Только еще хуже стало. Ох, не надо, не надо, не надо было идти к Олегу!

Не станет же она ему рассказывать, что утром к ним в офис неожиданно заявился Андрей Ростиславович Максимов, Андрюша, герой ее скандального студенческого романа и причина развода с мужем. Сколько же времени прошло с тех пор, как они расстались? Больше семи лет? Лариса горько усмехнулась: хоть перед собой-то не притворяйся, прекрасно знаешь, сколько. Семь лет и почти пять месяцев…

Но Олегу ничего этого не расскажешь. Не стоит «актуальному» любовнику рассказывать о чувствах к его предшественнику, пусть даже и много воды с тех пор утекло. Тем более что эти чувства, кажется, все еще живы… Или нет? Ну зачем, зачем она примчалась сегодня к Олегу? Зачем…

«Станция Белорусская», — радостно объявил приятный мужской голос. Лариса, очнувшись, быстро выскочила из вагона: ну вот, пожалуйста, села не в ту сторону. Теперь придется ехать через кольцо, в жуткой толпе.

Добравшись, наконец, с двумя мучительными пересадками до своей «Улицы Подбельского», Лариса вышла из метро и в нерешительности остановилась. Небо было таким ярким и синим, а солнце светило так ласково, что домой идти не хотелось. Но больше ей некуда было идти. Гулять здесь особенно негде: некрасивые улицы, застроенные пятиэтажками, глаз не радовали, а в парке еще сыро и грязно…

Лариса вздохнула и купила у какой-то старушки огромный букет сирени. Имеет она право хоть чем-то себя порадовать, хоть такой малостью! Ни Олег, ни те, кто были до него, цветов ей почему-то не дарили. Да если уж быть до конца честной, последние годы мужчины вообще ее не особенно баловали. Лариса с этим почти смирилась, но сегодняшний весенний день словно пробудил в ней воспоминание о той капризной и гордой красавице, какой она была когда-то и которая давно умерла, умерла… Уткнув лицо в ворох сирени, она горько усмехнулась. Если бы кто-нибудь десять лет назад сказал ей, какой она станет, она бы ни за что не поверила. У той Ларисы не было недостатка ни в цветах, ни в поклонниках.